— Потому что на Земле у людей часто есть надписи, выгравированные внутри их колец. Что-нибудь личное, что касалось бы только владельца, — Мак даже не знала, что она только что подтвердила то, что им рассказала Дженнифер.

— Разве Дженнифер говорила, что у ее колец были такие… надписи? — спросил Лирон.

— Мы никогда не обсуждали это. Зачем?

— Не могла бы ты посмотреть, есть ли надпись хоть на одном из них? — Лирон протянул ей кольца.

Мак взяла кольца у Лирона, позволив цепочке скользнуть меж ее пальцев, пока она покрутила кольцо с большим бриллиантом между большим и указательным пальцами, алмаз вспыхнул, когда она заглянула внутрь.

— Здесь ничего нет, — Мак нахмурилась. По какой-то причине она подумала, что Тодд должен был написать что-то внутри кольца Джен.

— Почему это тебя удивляет? — спросил Лирон.

— Я… я только предположила, что здесь будет какая-нибудь надпись, — сказала Мак, затем взяла мужское кольцо. — В этом есть надпись.

— Можешь прочитать, что там написано? — потребовал Лирон.

Мак повернула его так, что надпись оказалась справа, и прочитала:

— Т., я буду любить тебя всегда, Дж. 10-7, — а затем обвела взглядом всех, так как вокруг воцарилась полная тишина.

— Спасибо, Эша Маккензи, — Лирон осторожно забрал кольцо из ее пальцев, а затем направился в сторону Дженнифер и протянул их ей. — Я считаю, что они принадлежат тебе.

Дженнифер не помнила, как поднялась со своего стула, не помнила, как обошла вокруг стола Трейвона, чтобы взять цепочку у Лирона, прижимая ее к груди. Она не заметила, как охранники разошлись в стороны, когда она вышла из комнаты, и не услышала протесты Рашаны. Все, что она знала, было то, что у нее теперь было что-то из ее прежней жизни, и никто… никто никогда не заберет это у нее снова.

Она очнулась, когда споткнулась об один из мягко сияющих путей гайрдина, не замечая, как усилился ветер или что песок начал подниматься, означая, что буря приближалась. Джен оказалась перед Древом даров.

— Тодд… — зарыдала она. — О, Боже, Тодд!

Внезапно все те чувства, которые ей пришлось вытеснить, пришлось проглотить, задушить, вырвались из нее, переполняя, и она упала на скамейку, рыдая.

— Почему?! — она обнаружила, что кричит в ночное небо, подняв кулак, держа в руках кольца. — Почему это было для тебя дороже, чем я, Тодд? Я должна была быть самым важным в твоей жизни, так же, как ты был в моей! Но я не была, не так ли? Статус и внешность значили для тебя больше, чем для меня! Это все, чем я была для тебя, Тодд?! — она ощутилала, что сквозь всхлипы ветер усилился. — Красивая, талантливая жена, что была в твоих руках? Если бы ты увидел меня сейчас, ты бы все еще был рядом со мной? Или ты бы уже отвернулся?

То, что она не сразу узнала всю правду, ответ на этот вопрос разорвал ее душу.

Она была в восторге от Тодда с того момента, как впервые встретила его, но это не значит, что она сообщила ему об этом. В конце концов, она была Дженнифер Диана Тил, королева красоты, королева бала и отличница. Многие мужчины старались привлечь ее внимание. Она не прилагала ничего, чтобы получить Тодда.

Боже, можно ли быть более тщеславной?

Но тогда она так думала. В конце концов, она была любимым ребенком своих родителей. Пока Кимми была… Кимми. Упс. Была той, с кем им приходилось иметь дело.

Но Кимми была единственной, кто видел Тодда таким, каким он был на самом деле, и знала, что он недостаточно хорош для своей сестры. И она так и говорила, но Джен не слушала. Вместо этого она защищала своего мужа и назвала Кимми испорченным ребенком.

Но то, что она обнаружила в сейфе, после смерти ее родителей, ошеломило ее. Ее отец заплатил за ее помолвку и обручальное кольцо. Тодд сказал ей, что это семейная реликвия, которую отец подарил его матери. В то время ей казалось странным, что кольца были такие современные, но Тодд заверил ее, что его родители, которые умерли, когда он был еще ребенком, были очень дальновидными людьми.

Эта квитанция рассказала совсем другую историю, как и мистер Ройер, владелец любимого ювелирного магазина ее отца. Он создавал все украшения, которые отец когда-либо дарил ее матери. Именно туда Джен отправилась проверять все, что нашла, но она нашла гораздо больше. Она могла понять удивление Мак, что ее кольца не были без надписи. Тогда она тоже была удивлена, потому что Тодд сказал, что его отец изготовил их для своей жены.

Это была первая ложь из многих, которую она обнаружила.

— Почему?! — закричала она в темное небо. — Почему ты не мог просто сказать мне правду? — но звезды не дали ей никаких ответов, и ветер унес ее слова.

Глядя на кольца, которые причинили ей столько душевной боли, она швырнула их в стену, которая пересекала дорожку, которую она еще не очистила.

— Я должна была иметь большее значение, чем они!

Услышав звук их подпрыгивания по щебню, она сразу же пожалела о своих действиях.

Эти кольца были всем, что осталось от ее старой жизни, но было такое чувство, что Вселенная была против. Когда она поднялась, чтобы поднять их, ее мир взорвался, уничтожив все, и ее отбросило к Древу даров.

Лирон не возражал, когда Дженнифер забрала то, что принадлежало ей. Он никогда не видел таких мук или боли в глазах другого существа, свидетелем которых он был у Дженнифер, и он надеялся, что больше никогда этого не увидит. Глядя на Трейвона, он понял, что тот видел это тоже, когда руки его брата крепко сжались.

Да, что-то происходило между этими двумя, но у него сейчас были другие проблемы, и он повернулся к Рашане.

— Где ты взяла эту цепочку, Коллин Клёх? — снова спросил он.

— Я… я сказала вам, — заикаясь, пролепетала Рашана, и ее взгляд встретил его на мгновение, прежде чем она быстро отвернулась. — Это был подарок.

— От кого? — спросил Лирон, делая шаг к ней.

— Я не помню, — когда она посмотрела на него на этот раз, ее нижняя губа дрожала, и слезы наполнили ее глаза. — Почему вы так относитесь ко мне? Я не сделала ничего плохого!

Трейвон увидел, как многие из его воинов, казалось, смягчили свою позицию при виде ее слез, сочувствуя женщине, которая была так явно расстроена. Но Трейвон видел это раньше. Это было одним из многих трюков Рашаны, чтобы получить то, что она хотела от мужчины.

— Ничего плохого? — переспросил Лирон, его твердый тон сказал Трейвону, что Лирон понял, что Рашана тоже пылалась провернуть этот трюк и с ним. — У тебя была найдена контрабандная вешь с Залудана, и ты не можешь объяснить, как она попала к тебе. Поэтому я должен сделать вывод, что ты получила ее прямо от залудианца!

— Нет! — мгновенно возразила Рашана. — Я дочь важного министра! Зачем мне сговор с залудианцами? Они не могут дать мне все, что может дать кализианский самец!

— Кроме того, что ты носила на шее, — тихо сказал Трейвон. — Только очень могущественный мужчина, обладающий множеством кредитов, мог бы подарить его тебе, а ты часто возвращалась к нему, требуя большего. Поэтому ты должна помнить его имя.

Слезы Рашаны чудесным образом исчезли, и она послала Трейвону тяжелый, полный злобы, взгляд.

— Ты просто ревнуешь, поэтому сказал бы что угодно, чтобы унизить меня, потому что я больше не предлагаю тебе мою дружбу!

— Как будто я приму ее, если ты предложишь снова! Ты не достойная женщина.

— Как ты смеешь! Я дочь уважаемого и могущественного министра. В то время как ты из испорченного и запятнанного рода!

— Ты говоришь, что моя родословная испорчена, Коллин Клёх? — тихо прорычал Лирон. — Что я недостоен уважения???

— Что? — Рашана развернулась, пытаясь понять, что она только что не так сказала. — Нет, конечно, нет, ваше величество!

— И все же генерал Рейнер и я происходим из одной и той же родословной.

— Только… только отдаленно, ваше величество, — пробормотала она.