Мы полетим
Мы полетим…
Но от боли, от чьей-то шальной и предательской пули,
Когда кончатся силы хвататься за пламенный воздух.
Мы полетим…
Когда сердце поймёт, что, наверное, нас обманули,
Когда жить на Земле вдруг окажется очень непросто.
Мы полетим…
Только тронет отчаянье хмуро-дождливое лето,
Когда пеплом покроются некогда чёрные волосы.
Мы полетим…
Только стань нам помощником, Господи, в этом,
Да и пусть без преград будут редкие взлётные полосы —
И тогда мы взлетим.
Поздней осенью пахнут волосы
Поздней осенью пахнут волосы,
А шаги мои — сердца стук.
Шепчет в сердце мне тихим голосом
Моих дней непорочный круг.
Стихотворением недописанным
Лист кленовый — к моим ногам.
Мне б не стать от судьбы зависимым
— Жизнью, порванной напополам.
«До» и «после», как будто оковами,
Прибивают к ненастоящему,
Предохранители кем-то сорваны:
Бью прицельно тоской по летящему.
И пусть дни мои пахнут осенью
Да ответами тянут карманы.
Я усну на висках твоих проседью,
Если небом дышать перестану.
Солнце село
У нас с тобой нет неба, и солнце тоже село,
Да ночь сложила пульс на раненые плечи.
Что вечность отдала — проклятием сгорело.
Секундное «люблю» дождём упало в вечность.
У нас с тобой нет крыльев, мы с высоты упали,
Да нет холодных звёзд, что нас когда-то грели.
Проказнице-луне мы нежность отдавали,
Она же уплыла за тучами в апреле.
У нас с тобой нет неба, и солнце тоже село.
В ночи считаю пульс, запрятав звёзды в вечность.
Что отдавал любви — проклятием сгорело.
И жмётся болью к сердцу пустая бесконечность.
Я знаю Вас
А вечер по тропам прокрался несмело.
В ветвях-паутинах запуталась сказка.
Границы неясны — расчерчены мелом.
Я знаю Вас, Маска. Я знаю Вас, Маска.
Луна заблудилась, шагает по кругу,
Затёрта вечернею дымкой подсказка.
Да право же, хватит казаться мне другом…
Я знаю Вас, Маска. Я знаю Вас, Маска.
Как в кислоте растворяется смелость,
Границы неясны — загнуты края…
Да право же, хватит. Душа разлетелась.
Я знаю Вас, Маска… Ведь Вы — это Я.
Птицы
Сегодня приснилось мне множество птиц,
Которые в окна стучали тревожно
И в дом мой пустой умоляли впустить,
Укрыть их от вьюг, если это возможно.
В распахнутый мир мой старались кричать,
Что ураган, не жалея их крыльев,
О скалы бросал, заставлял умирать.
А птицам, увы, не копают могилы…
Они жались к рукам, старались согреться.
Их души — как парус, ветрами побитый.
Мольбами своими царапали сердце,
Пронзали крылом, как стрелой ядовитой.
Приснилось, как снегом укрылись просторы,
Прижался я к птицам, едва ли дыша…
С утра в мою жизнь вновь распахнуты шторы —
Ко мне приходила погреться душа.
Извини
А я небес совсем не помню, извини.
Слова мои покрыты несгоревшим прахом.
И съёжились перед смертельным страхом
Надорванные грани вечной тишины.
На сердце мрак смеётся в пустоту,
Поломанные крылья за спиной обвисли,
И чередой пронзают мою душу мысли,
Убившие когда-то света красоту.
А в этой суматохе канули ключи,
Которыми однажды запер жизни своей двери.
Прости, я в Бога, кажется, совсем не верил.
Я верил в боль, душившую в ночи.
Жаль, что только теперь…
Знаешь, я разлюбил всю свою тишину,
Сердцу стало милее дыхание волн.
Или трель соловья, в которой тону,
Или старого дерева праведный стон.
Я теперь не люблю свою вечную грусть,
Мне улыбка небес всех закатов важней.
Или солнца лучи, когда только проснусь,
Или шёпот листвы. Или тайны аллей.
Знаешь, я полюбил свою скорость и прыть.
И наивность свою в вечных поисках рая.
Знаешь, я полюбил и желание жить…
Жаль, что только теперь… Когда умираю.
Мне бы только тебя дождаться
А летом тёплым расплакалась осень:
«Меня не ждут, не хотят листопада».
И невесёлое солнце попросит
Шумливый дождь — мол: «Не надо!
Не надо!»
За крошку хлеба сражаются птицы,
Да слёзы туч их хлестают градом,
И под зонтами застыли лица
В мольбе: «Не надо!
Не надо! Не надо!»
В тетрадь устало слова ложатся,
Они во мне не найдут воскрешения.
А мне бы только тебя дождаться…
Ах, осень летняя…
Дай же спасения!