Я горько усмехнулся. Чтобы поехать в Танзанию или в Китай, все равно нужны деньги на автобус.

Озадаченный, я стоял у дверей конторы. Я выпил до дна мою горькую чашу. В это время из «мерседеса» вышел человек в черном костюме и вошел в контору. Все клерки повскакали с мест, во весь рот заулыбались…

Абдулла замолчал, задумался. Муха продолжала жужжать у него над ухом, и он безуспешно пытался ее отогнать. Потом точно забыл про нее, и взгляд его устремился куда-то вдаль.

— Друзья мои… сегодня меня ничто уже не может взволновать. Мунира был когда-то твоим учителем. Его самого исключили из Сирианы. Как и тебя. Теперь по личным мотивам он выгоняет тебя с работы, а ты растерялся и впадаешь в отчаяние. Думаешь, меня это удивляет? Завтра, друзья мои, и вы ополчитесь против меня. Я не заплачу. Быть может, даже Иосиф накинется на меня с бранью, но я не заплачу. Но в тот день! Разве мог я остаться безучастным? Да у меня все внутри вывернулось наизнанку.

Человек, который вошел в контору, был тот самый тип, что предал меня и Ндингури. Как я позже выяснил, он подписал контракт с этой компанией на перевозки ее товаров по всей стране. Клерки твердили; наконец-то настала Ухуру. До независимости ни один африканец, кроме грузчиков и чернорабочих, не смел прикоснуться к товарам этой фирмы. А теперь господин Кимерия ворочает миллионами!

Я точно к земле прирос. Итак, Кимерия Ва Камианджа пожинает плоды Ухуру!

Я вернулся в свою деревню, продал оставшиеся пол-акра земли. Забрал пожитки, ослика и двинулся в путь вслед за солнцем. Я двинулся в самую глубь страны, где ничто не напоминало бы мне об этом подлом предательстве.

Можете называть это бегством.

Но в душе я уже умер. И только совсем недавно кровь снова побежала по моим жилам. Ох, опять эта проклятая муха!

Он занес руку, надеясь прихлопнуть муху, но промахнулся, попал себе по лицу и пробормотал что-то нечленораздельное. Затем повернулся к Кареге.

— Поэтому я и прошу тебя не уезжать. Куда ты поедешь? Останься здесь. Возьми клочок земли в аренду. Расти хлеб, как Ванджа. Может, что-нибудь и выйдет.

И вдруг Ванджа громко всхлипнула.

— Что случилось? — спросил Абдулла. Затем подумал про отъезд Кареги, и ему пришло в голову, что…

— Ты сказал: Кимерия?

— Тогда это он.

— Кто? О чем ты говоришь? — вмешался Карега.

— Это тот человек, из-за которого я ушла из дому, — сказала она. — Он называл себя Хокинс Кимерия.

Они переглянулись. Комок застрял у Кареги в горле, он сразу вспомнил погибшего брата.

— Это… тот, что… — выдавил он из себя.

— Да-да. Рабочие звали его «господин Хокинс», — сказала Ванджа. Она как будто заново пережила свое унижение в доме Кимерии во время похода в город.

И вдруг боль опять пронзила Карегу: он спит с женщиной, которая принадлежала убийце его брата!

Абдулла ничего не мог понять. Тогда Ванджа объяснила, что человек, который задержал ее, Нжугуну и Карегу в доме на Блю Хиллс, был он самый, Кимерия!

Но, прежде чем Ванджа и Карега успели ответить на все вопросы растерянного Абдуллы, они услышали гул в небе. Им показалось, что это гром. Сначала далекий, он приближался с каждой минутой. В небе показался самолет. Он летел совсем низко, описывая круги, точно отыскивал что-то упавшее с неба. Он то приближался, то снова улетал на далекую равнину, а потом опять возвращался, описав гигантский круг в небе. Рокот мотора вдруг стих, возник снова и снова оборвался. С машиной что-то явно не ладилось. Все трое вскочили с мест. Самолет будто застыл у них над головой, казалось, сейчас он рухнет прямо на них. Они оцепенели от ужаса. Ванджа, прижавшись к Кареге, тихонько охала. Абдулла крикнул:

— Ложись! Все на землю! Ничком!

Они повалились на землю и услышали, как самолет просвистел совсем рядом, и впрямь едва не задев их, сел в поле, в полумиле от лавки Абдуллы.

— Еще чуть-чуть — и он бы срезал нам головы, — сказал Карега, когда они поднялись на ноги и побежали к самолету.

Самолет приземлился благополучно. Европеец в рубашке и брюках цвета хаки и три африканца точно в такой же одежде стояли возле самолета, уперев руки в бока, и разглядывали машину.

— Какой крошечный, — воскликнула Ванджа. — Такие стояли в аэропорту Вильсона.

Они обошли самолет. Сзади, вздыхая, тащился Абдулла. «Нога, моя нога», — твердил он. Ванджа и Карега вернулись к нему. Оба молчали.

Через час весть о вынужденной посадке самолета облетела все общины, все деревни, и ближние, и дальние. Сотни людей скопились на поле. Даже когда стемнело, люди продолжали прибывать с фонарями и факелами в руках.

Они обступили самолет широким кольцом и разглядывали его с таким видом, точно это они своей властью заставили его опуститься на землю.

Событие превратилось в своего рода праздник, который затянулся на несколько недель. Школьники приезжали на грузовиках посмотреть на крылатого коня. Возле самолета постоянно дежурили двое полицейских.

Ванджа вдруг прервала мрачные мысли Абдуллы.

— Я кое-что придумала. Не будем поддаваться печали и отчаянию. Похоже на то, что праздник не скоро кончится. А людям нужно есть. Давай готовить еду на продажу. И немножко тенгеты, чтобы промочить горло, им не повредит… как и нам в наших невзгодах.

Такая блестящая идея и такая простая: Абдулла сразу воодушевился. Ведь есть же «Таскер», а тенгета и дешевле, и приготовить ее легче. Если по всей стране продают чангу, кируру, бусаа, то почему бы в Илмороге не продавать тенгету?

Идея имела полный успех. Спустя неделю люди уже приходили не столько поглазеть на самолет, сколько ради тенгеты. Поползли слухи о том, что напиток дает детей бесплодным женщинам и возвращает силу пожилым мужчинам.

Стали организовываться вечера с танцами и тенгетой. Известность Илморога, где когда-то бродили лишь кочевые скотоводы да старые крестьяне воспевали землю и травы и воздевали очи к небу в ожидании дождя, вышла далеко за горы и долы.

И вот Илморог снова замелькал в центральных газетах. Ндери Ва Риера был назначен членом комиссии правительственных чиновников и авиационников для расследования причин аварии самолета. Сообщение о создании комиссии появилось во всех газетах и было передано по радио. Одна из газет поместила статью с фотографиями самолета в окружении толпы местных жителей. В статье говорилось: