— Он просто голодный, — сказал кто-то из ребят. — Я знаю, он мне говорил, что ничего не ел.

Тогда Карега понял наконец, в чем дело; он притащил на руках Муриуки к себе домой и наспех приготовил ему еду — смешал яйцо и сгущенку.

А в это самое время, когда дети в Илмороге падают в голодный обморок, думал он, люди, живущие в городах и еще где-то, только не здесь, пьют, смеются, занимаются любовью от избытка сил.

Он рассказал об этом случае Мунире. Тот развел руками:

— А что я могу поделать? Это не моя вина. Это ничья вина. Что же нам остается — закрыть до лучших времен школу?

— Вы согласны примириться с поражением?

— Тут ничем не поможешь. Воля божья.

— Воля божья? Почему же люди всегда безропотно принимают божью волю? Ведь говорится же, что бог помогает тем, кто сам умеет за себя постоять.

— То есть?

— Мы должны пойти в город! — сказал Карега, как будто уже давно принял решение. В действительности эта мысль только что пришла ему в голову.

— Пойти в город?

— Да. И просить там помощи.

— Нет, Карега. Я навсегда расстался с городом и не хочу туда возвращаться, — ответил Мунира, вспомнив вдруг недавно испытанный ужас и унижение.

— Но почему? — спросил Карега, удивленный его решительным отказом.

— Ты говоришь так, будто не участвовал в «чаепитии».

— А ты участвовал?

— Да, я был там. И испытал невыносимый стыд. Меня завлекли туда обманом, а я сам невольно оказался обманщиком и завлек туда свою жену, а она не верит, что я ничего не знал, — тихо ответил Мунира. — Но если бы я и знал, что нас там ожидает, я вряд ли нашел бы в себе достаточно сил, чтобы отказаться, и это самое страшное.

Карега задумался. Когда он заговорил, в его голосе слышались жесткие нотки.

— Я там не был. Но если бы был, меня не мучил бы стыд. Продавая туристам овчины, я спрашивал себя, как может все общество идти на поводу у нескольких жадных обжор — жадных, потому что они заглотнули больше, чем им полагается, обжираются плодами наших трудов. И вот они воспользовались тем, что когда-то было символом благородной цели… и думают, что могут обратить это на службу своим корыстным интересам. Они хотят заставить нищету и награбленное богатство обменяться рукопожатием в знак вечного мира и дружбы! А что делать с голодными и безработными, с теми, кто не в состоянии вносить плату за обучение в школе? Заставить их испить кубок до дна и при этом еще кричать о единстве? Какое легкое решение всех проблем… просто панацея для Илморога и всех прочих богом забытых мест в нашей Кении.

— Я понимаю, куда ты клонишь, — сказал Мунира. — Ладно, поговори с Ванджей и Абдуллой. А почему бы и нет? — добавил он вдруг, загоревшись. — Поедем и скажем Ндери Ва Риере, что все мы являемся членами КОК.

Злая насмешливость Кареги как-то неожиданно успокоила Муниру. Мысли, которые беспорядочно кружились у него в голове, были теперь облечены в слова.

Чем больше размышлял Карега о своей идее, родившейся во время разговора с Мунирой, тем разумнее она ему казалась. Он буквально не находил себе места, ему не терпелось поскорее осуществить свой замысел. Именно это терпение всегда служило мощным импульсом, заставлявшим его действовать вопреки внутреннему сомнению, и нередко приводило к беде. Засуха — это и вызов, и испытание, и от проблемы этой не уйти никуда. К какому бы решению они ни пришли, продолжать занятия в школе в такой обстановке он все равно не сможет, поскольку все теории звучали теперь как насмешка над действительностью.

Он поделился своими планами с Мунирой, Ванджей и Абдуллой.

— Насколько я могу судить, у каждого из нас были свои причины переехать в Илморог. И вот теперь все мы здесь. А в деревне назревает кризис. Что же мы должны предпринять? Старейшины поступают в соответствии с обычаями. Они думают, что на природу можно воздействовать жертвоприношением, стоит только возложить всю вину на осла. Знаете, я даже слышал, как Нжугуна говорил, что жертвоприношение заставит бога закрыть глаза на попытки американцев разгуливать в сокровенном убежище господнем. Но мне кажется, что мы можем спасти и осла, и жителей Илморога.

Абдулла был рад приветствовать любое предложение, способствующее спасению его осла, и возбужденно спросил:

— Но как это сделать?

— Существует же член парламента от этих мест. Мы, или, вернее, они выбрали его в парламент, чтобы он представлял там интересы избирателей даже самых отдаленных уголков его округа. Давайте пошлем в город большую делегацию из мужчин, женщин и детей. Пошлем ее в столицу. Встретимся с нашим депутатом. Правительство обязано нам помочь. А мы, может быть, сумеем помочь остальным. Иначе засуха нас всех уничтожит.

— А как быть с ослом? — спросил Абдулла.

— Мы возьмем его с собой. Починим телегу. На ней мы привезем из города продовольствие и другие товары.

Ванджу пронзила острая боль: значит, снова в город, туда, где она вынесла столько унижений?! Ее замутило от одного воспоминания о них.

— А почему нельзя послать кого-то одного? Например, тебя? Ты взял бы велосипед Муниры, — предложила она.

— Меня? Не станет депутат выслушивать одного человека. Он может заявить, что я просто обманщик. Но я уверен, делегацию от народа он вынужден будет принять.

Абдулла с готовностью поддержал его. Задумалась и Ванджа: «В прошлом году в это же время я уехала в город в надежде разбогатеть. Теперь же я поеду ради других людей. Может быть, на этот раз город будет к нам добрее».

Мунира не представлял себе, чем им поможет депутат парламента. Он тоже раздумывал: «Нигде я не могу осесть надолго, все время меня куда-то гонят другие люди. Неужели мне не суждено действовать по собственной воле?» Но раз уж Ванджа и Абдулла согласились, не смог отказаться и он. К тому же он считал, что, поехав, сумеет заглушить тревожный голос совести, время от времени попрекавшей его после ночного «чаепития в Гатунду». И потом, это дает возможность выяснить, что же стоит, в конце концов, за этой КОК с ее призывами к единению и гармонии интересов.

Теперь дело было за старейшинами. Они выбрали следующий день, чтобы объявить приговор ослу и назначить срок жертвоприношения козы. Вечером Ванджа побеседует с Ньякиньей, а та в свою очередь, пока не поздно, поговорит со старейшинами.

Собрались все. Нжугуна передал жителям слова Мвати Ва Муго:

— Мы прогоним осла. Мы принесем в жертву козу. Никто не смеет спорить с Мвати. Вы знаете, он — наш щит и наш меч, которым и бог защищает нашу землю. Вам известно, что со времени давнишней битвы за Илморог на нас не так уж часто обрушивались бедствия. Никто из нас не смеет возражать Мвати Ва Муго и задавать ему вопросы. Поэтому мы не спросили у него, что нам делать. А он не сказал нам. Он знает, мы не дети. Если бы речь шла о козе, мы бы избили ее палками и погнали бы прочь, чтобы она унесла с собой наши беды. Но эта скотина не коза. Но заботы-то у нас все те же. Вот я и говорю: изобьем его, а когда он станет помирать, мы прогоним его прочь на равнину, чтобы он унес с собой нашу беду.

Говорили и другие старейшины, они поддержали Нжугуну: да, этот осел — в их деревне чужой!

— Но, может быть, учителя наших детей предложат новое лекарство для старой болезни? — спросил кто-то.

Карега волновался. В школе ему приходилось спорить. Но он никогда еще не выступал перед старейшинами. И как назло на память не приходило ни поговорки, ни загадки, ни притчи, с помощью которых он мог бы донести о них свою мысль. Поэтому он решил говорить прямо.

— Осел не имеет никакого отношения к погоде. Законы природы не в состоянии изменить ни животные, ни люди. Но люди могут использовать эти законы. Чудо, которое всем нам необходимо, должно заставить эту землю так родить в сезон дождей, чтобы можно было отложить про запас достаточно зерна на время засухи. Нам нужно чудо, которое заставит наших коров давать столько молока чтобы нам его хватило и для еды, и для обмена на то, что в наших местах не родится. Это чудо в наших руках. Завтра, когда пойдут дожди, мы спросим у земли: что тебе нужно для того, чтобы ты принесла нам побольше? Если мы убьем осла Абдуллы, мы как бы сами себе ногу отрежем. Я родом из Лимуру, там ослы считаются живыми машинами, которым не нужен бензин. Когда в наших закромах не останется ни зернышка, сможет ли кто-нибудь просто на спине принести сюда издалека еду и воду? Так давайте лучше поглядим, что мы можем сделать, чтобы спастись от засухи. Труд наших рук — вот чудо и богатство, которое изменит мир и навсегда прогонит с нашей земли засуху.