— Вы и меня втянули в это дело.

— Возможно, хотя я не хотел, чтобы так получилось. Но я предвидел, что мы в состоянии сами уладить это дело, вы и я.

— Он и- мы,— уточнила Эйприл.— Я снова вернулась, и не забывай об этом, Эмиль.

— Конечно, дорогая! — Он опять повернулся к Фесдею и посмотрел на сверток, который тот держал в руках.— Возможно, такое партнерство...

— Не стоит говорить об этом,— спокойно прервал его Фесдей.— Вам нечего предложить мне. Я уполномочен купить у вас картину...

Он улыбнулся, почувствовав, как Рашке и Эйприл неловко заерзали на скамейке.

— Да. Я знаю кое-что .об этом. Но вы не можете предложить мне картину.

Рашке пригладил волосы и улыбнулся.

— В этом кроется какая-то загадка. Картину у мен>. украли. Я хочу вернуть свою собственность. Эйприл считает, что, если вы будете на нашей стороне...

— В этом деле —- как в лотерее. Я люблю риск, но мне не нравится, когда происходят странные вещи, вроде одного или двух убийств. Вы, Рашке, пока скрылись от закона. Но почему я должен быть замешан в это дело?

— Физически я не виновен в этих убийствах,— сказал Рашке.-— Вы знаете это. Мне только не нравится надзор полиции.

— Я знаю, что испанцу перерезали горло в вашей комнате.

— Ну что вы! — запротестовал Рашке. Эйприл усмехнулась,— Я вернулся с ленча и увидел, что мой бедный друг Низа лежит с перерезанным горлом. Картина, которую мы так тщательно берегли, исчезла. Естественно, я был потрясен.

— Ну, не настолько ты был потрясен, Эмиль, чтобы не догадаться перевезти на тележке тело Низы в мой номер.

.... — А что мне оставалось делать, Эйприл? Я знаю, что это дело рук таинственной Прайор. Мой поступок был продиктован необходимостью. Конечно, я не знал, что Эйприл сказала вам...

— Не беспокойся, Эмиль,— остановила его Эйприл.— Можешь врать, сколько тебе угодно.

— Превосходно! — Рашке снова посмотрел на шкатулку.— Мы с Эйприл еще раньше договорились не ссориться. Естественно...

— Это одна версия.

— Естественно. Я не верю, что маленькая Эйприл могла убить Низу, но что мне оставалось делать? Для меня было бы плохо, если бы тело нашли в моей комнате. Поэтому прежде, чем сообщить властям, я сделал то, что мог.

— Даже выкинул подушку из своей комнаты,— добавила Эйприл. Казалось, ее раздражал этот человек, как матадор раздражает быка.— Я знаю, Эмиль, кого я должна благодарить за' эту удивительную историю. Если бы у меня хватило силы, я бы перетащила тело Низы в твою комнату назад...

Вы оба скрылись от полиции,— вмешался Фесдей.— Ни одному из вас нечего продать. И вы хотите, чтобы я нашел картину, которой у вас нет. Почему я должен интересоваться этим делом?

Рашке пожал плечами.

— Разве вас не интересуют финансовые дела?

— Интересуют. Я тоже занимаюсь делом. Но мне кажется, что о деньгах может говорить каждый, но далеко не всякий раскошеливается. Вы говорите или раскошеливаетесь?

Фесдей достал из кармана пакет и протянул его Эйприл.

— Вот ваши бумаги из клуба «Семь ангелов». Фото я взял себе на память и два бакса за труды.

— Что вы скажете, мистер Фесдей, насчет десяти тысяч долларов?

— Рад вас видеть!

Эйприл от удивления открыла рот.

— Тогда мы в состоянии заняться этим делом вместе, — заявил граф, не обращая на нее внимания.

— Только, если все будет в рамках закона.

— Здесь все в порядке. Я действительно владелец картины. Конечно, вместе с несчастным Низой...— Он заметил недоверчивое выражение на лице Фесдея,— Вы не верите мне, мистер Фесдей? Тогда я вам все расскажу.

— Хорошо,— согласился Фесдей.— Я слушаю вас.

 Глава 17

Рашке достал из кармана длинную сигару, тщательно отрезал ножичком конец и сунул ее в рот.

— У вас есть спички? — спросил он.

Некоторое время они молча курили. Фесдей ждал, наблюдая за ним.

— Вы знаете что-нибудь о картине? — неожиданно спросил Рашке.

— Немного.

— Это не так важно. Надеюсь, вы слышали о великом Веласкесе?

Фесдей кивнул головой.

— Испанец, вроде Низы.

Фесдей задумался. Кто же еще говорил недавно о Веласкесе? И вспомнил. Люсьен Прайор упоминал это имя сегодня утром.

— Так вот, мистер Фесдей, достаточно сказать, что приключения начались в Испании десять лет назад во время гражданской войны.

— Я не хочу еще раз выслушивать эту печальную историю,— сказала Эйприл и встала со скамейки.— Я пойду покурю в машине.

— Сидите,— удержал ее Фесдей.— Незачем вам курить. Табак задерживает ваш рост.

Она пожала плечами и села.

— Говори, Эмиль.

— Сразу же после капитуляции правительственных войск к моему бедному другу Низе пришел один виноторговец. Имя его не имеет значения. Вы, видимо, не знаете, что профессор Абрахам Низа был критиком и директором Музея Прадо в Мадриде. Этот торговец сделал удивительное открытие. Рядом с его домом разбомбили дом. Вся семья, жившая там, погибла. В развалинах дома торговец нашел картину. Она была вмурована в стену, и о ней, очевидно, забыли. Стена обрушилась, но картина осталась цела. Торговец не разбирался в картинах и принес ее Низе. А тот сразу понял, что это такое. Это была картина, написанная Диего Родригесом де Сильва Веласкесом «Дурак из Корна».

— Да,, все называют ее просто «Дурак»,— пробормотал Фесдей.

— Для Испании Веласкес то же, что и Рембрандт для Голландии,— продолжал Рашке.— Конечно, Низа был потрясен. Новый, неожиданный Веласкес. Но в то же время он был озадачен. Ведь эта же картина хранилась в музее под номером 1099. Картины были практически одинаковы, но Низа заметил определенное отличие. Второй «Дурак», например, был написан более ярко, глубина изображения была резче. И это....

— Он клонит к тому, Макс, что все эти годы в Прадо висела копия,— вставила Эйприл.— Фальшивый Веласкес.

— Это резко сказано,— нерешительно произнес граф.— Но Низа понял именно так. У Веласкеса был зять Хуан Батиста дель Мазо Мартинес, тоже художник, который специализировался на копиях. Оба они часто пользовались одними и теми же моделями, рисовали в одних и тех же местах. «Дурак» написан между 1651 и 1660 годами и все триста лет хранился в частном собрании картин.

— Это все. догадки,— сказал Фесдей.

— На этот счет существует мнение известных испанских ученых, мистер Фесдей. Такие вещи случались и раньше. Рассматривая в Берлинской галерее картину...

— Вы переходите к новой истории? — спросил Фесдей.

— Абрахам Низа был человеком, который жил искусством. Его душа, быть может, гордится его героической смертью. Он умер, защищая картину.

— Аминь,— пробормотала Эйприл.

— Ах эта Эйприл! — воскликнул Рашке.— Ну что с ней можно сделать? Так вот, мистер Фесдей, Низа не симпатизировал фалангистскому правительству. Он не хотел отдавать находку им в руки. Он скрыл картину и десять лет молчал, что «Дурак» в музее Прадо не Веласкеса, а дель Мазо. Несколько месяцев назад он начал беспокоиться и хотел уже объявить о находке. К счастью для Низы, в этот исторический момент появился я, подобно ангелу-хранителю.

— Или подобно волку, который кидается на стадо,-— опять вмешалась Эйприл.— Бедный Низа никогда не знал, этого.

— Вряд ли кто мог заподозрить, что ты, очаровательная Эйприл, тоже принимала участие в этом деле.

— Давайте говорить по существу,— сказал Фесдей.

— Начало моей деятельности,— продолжал Рашке,— характеризовалось тем, что я имел- некоторые сношения с деловыми людьми. Они были в состоянии помочь мне найти богатого человека, который мог бы захотеть иметь в своей коллекции Веласкеса.— Рашке вздохнул.— Бедный Абрахам! Я боялся, что с ним будет плохо, когда он узнает о наших планах. Но что он мог сделать? Даже частное собрание лучше, чем фалангистский режим, убеждал я его.

— Может быть, пропустим все эти мелочи? — прервала его Эйприл.— Я могу рассказать короче. Эмиль и я объединились в Лондоне для одного маленького дела. Пару месяцев мы узнавали о возможных вариантах, а потом предложили «Дурака» нашему общему другу Оливеру Артуру Финчу.