— Я же говорила тебе, что это Элизабет! — обратилась она к мужу.

Голос ее был монотонный, движения вялые, как будто слишком натянутые нервы окончательно сдали. Но она тут же взяла у золовки винтовку и поставила ее в углу прихожей. Джек Леннокс зло взглянул на обеих женщин, потом обратил на меня свое разъяренное лицо.

— Вы не имели права приезжать сюда! Вы все испортите!

Он весь был переполнен горем и . злобой, а также жаждой драки, я же — нет. Поэтому я миролюбиво объяснил:

— Ваша сестра попросила меня поехать, и я считаю это разумной мыслью. Несведущие в подобных делах люди не должны действовать на свой страх и риск.

— Мы неплохо справляемся! — нетвердо заявил он.

— Вам похитители звонили еще раз?

— Нет.

— Что в точности было сказано в первый раз?

Он с вызовом смотрел на меня.

— Мне бы хотелось иметь представление, с кем мы имеем дело, с любителем или же...

— Вы ни с кем не имеете дела. Имеем дело только мы,— прервал он меня.

— Пусть вы, я не пытаюсь вмешиваться.

— Нет, вы все время стараетесь вмешаться. Вы ворвались в мой дом без приглашения и без разрешения. И вам наплевать на то, что творится с нами и с нашей дочерью.

— Вы не правы, ее судьба меня волнует. Поэтому-то я здесь.

Он затряс головой:

— Вы шпионите для Тома Руссо, не так ли? Откуда мне знать, не причастен ли он к этой истории? Да и вы сами тоже!

Он взвинтил себя до нового приступа ярости, которая нашла выход в потоке злобных выкриков. Я не знал, насколько серьезно их следует воспринимать. Винтовка по-прежнему стояла в углу. Обе женщины, не сговариваясь, встали между Джеком и оружием.

Вдруг мне показалось, что я уже давно нахожусь в этой темной прихожей вместе с беснующимся Ленноксом, его сестрой, его женой и его проклятой винтовкой. Помещение было уродливое и холодное, без всякой мебели: ни дать ни взять камера для арестантов, ожидающих освобождения, которое никогда не придет.

Жена направилась к Джеку с 'вытянутой вперед рукой. Она была чересчур бледна, губы ее дрожали, шагала она неуверенно, словно долгие годы провела в заточении. Рука ее замерла в воздухе, прежде чем она решилась дотронуться до мужа.

— Ты не должен так нервничать, Джек. Ты же сам говорил: мы должны соблюдать ясность мыслей, иначе нашей семье не пережить всего этого. Он может позвонить с минуты на минуту.

— Он грозил убить вашу дочь? — необдуманно спросил я.

Леннокс набросился на меня со сжатыми кулаками. Жена повисла у него на правой руке, но он оттолкнул ее с такой силой, что она с трудом удержалась на ногах.

— Ради Бога, Джек, успокойся!

— Тогда убери отсюда этого мерзавца!

Жена прошла мимо него к двери и распахнула ее.

— Уходите, мистер Арчер, пожалуйста.

Тяжелая дверь захлопнулась за мной, в лицо пахнуло прохладным воздухом. Луна горделиво плыла над океаном, где-то вдали ухал филин, раздавались еще какие-то странные звуки: похоже, природа пыталась сказать мне что-то на своем неведомом языке.

Но меня это не трогало. Мне хотелось быть в доме, в «камере» с остальными «заключенными» в ожидании второго звонка.

Я ждал около часа. Этот час для меня тянулся, как на планете Нептун. Иногда слышались крики сов, но мне было не до них.

Наконец в доме раздался телефонный звонок. Мне понадобилась вся моя выдержка, чтобы остаться в машине. Я чувствовал себя частично ответственным за то, что случилось с Лорел, и не верил, ^то ее неуравновешенному отцу удастся вызволить девушку из беды.

Разнервничавшись, я полез в карман за сигаретой. Вообще-то я бросил курить много лет назад и все же чувствую себя обманутым, если остаюсь совсем без сигарет... Я сидел, кусал губы и прислушивался к неясному шуму волн у подножия утеса.

Элизабет пришла одна. Она приближалась к машине очень медленно, словно находящийся за спиной дом притягивал ее, как магнит. Я' вылез из машины и распахнул перед ней дверцу. При свете луны она выглядела бледной и удрученной.

— Похититель снова звонил?

— Да. Джек разговаривал с одним из них, с мужчиной.

— Что этот тип сказал?

— Джек просил меня этого с вами не обсуждать. Он намерен справиться со всем один. Он так привык, особенно когда дело касается Лорел.

— Он совершает ошибку.

— Я ему об этом говорила, но с тем же успехом я могла обратиться к стене.— Она ткнула пальцем в высокую ограду, окружавшую дом.— Боюсь, он вам не доверяет... Впрочем, он сейчас никому не верит, даже мне.

— Он всегда был таким... э-э... вспыльчивым и упрямым?

— Нет, не всегда. Мне кажется, он не выдержал напряжения, сломался.

Немного помолчав, она сердито покачала головой:

— Так говорить нечестно по отношению к Джеку. Он же хочет сделать все как можно лучше и без посторонней помощи. Он не был образцовым и понимающим отцом, так что у него с Лорел сложились... у них было много недоразумений. Не сомневаюсь, он считает, что, если ему удастся ее сейчас спасти, он тем самым докажет свою любовь...

Ее голос снова затих, будто она не могла себе представить последствий.

— Самое неподходящее время для такого позерства. В опасности жизнь Лорел... Какие гарантии он получил, что с ней все в порядке?

— Не знаю.

— Попросил ли он лично. переговорить с дочерью?

— Не знаю. Он разговаривал из кабинета, а дверь была закрыта. Обещал доставить сто тысяч завтра же. Это единственное, что он сообщил мне об их разговоре.

— Когда завтра?

— Днем, сразу после полудня, насколько я поняла. Джек заявил, что деньги ему нужны к двенадцати часам дня.

— Есть ли смысл попытаться потолковать с ним сейчас?

— Вам?

— Мне, или вам, или нам обоим.

Элизабет задумалась.

— Боюсь, что нет, мистер Арчер. В таком состоянии на Джека лучше не нажимать. Возможно, завтра.

Я повернул ключ и завел мотор. В тот момент, когда я осторожно отъезжал от ограды, парадная дверь отворилась и Мэриан Леннокс, спотыкаясь о булыжники дороги и слегка пошатываясь, направилась к нам. Мне она напомнила испуганную птицу, попавшую в луч прожектора. Мы оба вышли из машины к ней навстречу, Элизабет спросила тоном заботливой нянюшки:

— Что случилось, Мэриан?

— У Джека головокружение, я заставила его лечь.

— Это не сердечный приступ?

— Нет, скоро он оправится.

— Как ты считаешь, нужно ли вызвать врача?

— Боюсь, это окончательно расстроит его.

Элизабет обняла золовку за плечи.

— Хочешь, я здесь останусь?

— Нет. Ты очень добра, но мы с Джеком должны справиться, с этим сами. Так хочет Джек.

— А ты как считаешь?

— Я всегда поступаю так, как велит Джек. Мое дело подчиняться, он сильнее меня.

— А мне вот кажется, Мэриан, что ты проявляешь куда большую силу воли.

Мэриан покачала головой и отстранилась от Элизабет, обрывая момент сближения.

— Я всего лишь делаю то, что должна делать. Тебя же прошу проследить, чтобы у Сильвии к полудню были подготовлены деньги. Это единственное, что мы просим у тебя.

— Не беспокойся, дорогая.

Прежде чем окончательно уйти, Мэриан Леннокс обратилась ко мне:

— Я крайне сожалею, мистер Арчер. После такого долгого пути вы могли рассчитывать на лучший прием.

— Все это пустяки.

— Вы дадите мне знать, если вам удастся что-либо выяснить?

Я обещал непременно это сделать. Судя по ее походке, когда она шла к дому, миссис Леннокс опасалась и того, что ожидало ее впереди, и того, что осталось позади. Мы подождали, пока не закрылась за ней входная дверь.

— Бедная Мэриан,— вздохнула Элизабет,— да и Джек тоже. Как бы мне хотелось помочь им обоим!

— У вашего брата бывали сердечные приступы?

— Нет, но несколько лет назад папа чуть не скончался от сердечного приступа.— Она помолчала и добавила:— Это и было началом настоящих неприятностей в нашей семье. Отец неожиданно уразумел, что он вовсе не бессмертен, и решил получить максимум удовольствия от жизни. Ну и как только снова физически окреп, он... завел роман с Конни Хэнгуд. Наша мама —гордая женщина, к тому же у нее есть собственные средства. Она сразу же уехала из Эл Ранчо и купила себе дом на берегу.