Уплыть подальше от монстра казалось мне отличной идеей. Застрять на курсе означало, что если сражение обернётся не в нашу сторону, то выхода не будет.

Уилл казался столь же скептично настроенным, как и я.

- Это не значит, что он не может затонуть, - прошептал он мне.

Пока мы шли по трапу, свет фонаря Люсинды отражался от гладкой чёрной воды под нами, превращая её в сияющее стекло. Глядя на опущенные мачты и залатанный корпус, я представляла, что ступаю на палубу корабля-призрака.

Безжизненные роботы осели в тенях. Все они были одеты в узорные синие мундиры военно-морского флота. Их лица представляли собой гладкие пустые пластины. Когда я прошла мимо одного из них, мои же черты отразились в пустом лице механического человека, и я вздрогнула.

Мы перелезли через большие трубы и рельсы, проходившие по поверхности палубы, где каркас из латуни соединялся непосредственно с ногами роботов. Должно быть, они служили в качестве рельсов, чтобы экипаж передвигался по палубе. Огромные зубцы выступали из прорезей в палубе, соединяя рычаги и колеса наверху с тем, что скрывалось внизу. Мы добрались до двери, ведущей в каюты под самой высокой палубой в задней части корабля.

Я распахнула дверь, и она поддалась со зловещим скрипом. Мы вошли в то, что оказалось рабочим кабинетом капитана, с огромным письменным столом и клавесином, обращённым к окнам сзади.

Похоже, Развлекатели проявляли внимание к деталям. Начиная от плотных бархатных штор до вручную выдутого стекла ламп, рубка выглядела так, словно какой-то великий морской флотоводец годами прокладывал курс своего корабля в этой комнате. Деревянные гравюры в рамках изображали корабли, сошедшиеся в сражении с гигантскими тварями со щупальцами. Паутина свисала с рукояток светильников и резной лепнины, едва ощутимо шевелясь от нашего благоговейного дыхания.

- Это капитан, - голос Оливера пронзил меня насквозь, хоть он и не сказал ничего особенного. Он всего лишь нарушил тишину. Этого оказалось достаточно, чтобы напугать меня.

Робот стоял около стола, пыльный двубортный темно-синий мундир с белыми лацканами и золотой тесьмой придавал ему статный вид. Он немного напоминал мне Наполеона. Он даже обладал императорской важностью. Его пустое лицо хоть и было полностью гладким, но как будто хмурилось, глядя на разбросанные перед ним карты.

- Смотрите - Уилл провёл рукой по морским картам капитана.

По всей поверхности карты небрежной рукой были нацарапаны слова «Сыграй её».

Глава 26

Была только одна вещь, которую я могла сыграть и только одно место, где играть. Я с огромным опасением пересекла плюшевый турецкий ковёр. Я играла только на фортепиано, но не на клавесине. Хотя два инструмента напоминали друг друга по форме, они коренным образом различались.

Например, нижние клавиши клавесина были черными, а верхние клавиши полутонов - белыми. Изысканная мозаика из голубых и зелёных плиток окружала двухуровневую клавиатуру. Под крышкой, над натянутыми струнами, нависала картина ручной работы - корабль затерялся в штормовом море, а орнаменты из бледного дерева кружились, как виноградные лозы, разросшиеся по темно-красному корпусу.

Но более того, весь инструмент оснащался шестерёнками, зубцами, крошечными пистонами и медными штырями, поэтому под струнами вся внутренняя часть корпуса напоминала битком набитый внутренний механизм карманных часов.

«Пожалуйста, хоть бы не забыть».

Мысль о пропущенной единственной ноте ужасала меня. Я понятия не имела, какими могут быть последствия ошибки. Я знала только одно. Мне нужно сыграть песню моего дедушки.

Ключ мне сейчас не поможет.

Я стянула кожаные перчатки и положила руки на гладкие клавиши из чёрного дерева, оставляя тёмные разводы в лёгком слое пыли. Я позволила дедушкиной песне заиграть в голове.

И вновь я видела его в нашей гостиной - как он смеялся, пока я стояла на носках его ботинок, и мы танцевали.

Я так сильно хотела снова быть с ним.

Я нажала на первую ноту, затем остальные последовали в ровном ритме, как если бы каждая нота следовала за пульсом моего сердца.

Железные струны клавесина ожили и наполнили корабль резкими, высокими, металлическими нотами. Зубцы и колеса пришли в движение, вращая штыри под инструментом, которые исчезли в полу. Корабль (а может, и вся пещера) загрохотал и задрожал.

Я продолжала играть, отказываясь отвлекаться от песни.

Через пыльные окна в задней части комнаты полился свет. Грохот нарастал, корабль покачивался на привязи.

- Продолжай, Мег, - побуждал Оливер.

Что-то ударило в корабль. Я содрогнулась, а Оливер выбежал за дверь. Я повернулась, провожая его взглядом.

- Не переживай за него. Ты можешь это сделать, - подбодрил меня Уилл, занимая место рядом со мной.

Я стиснула зубы и заиграла. Краем глаза я наблюдала, как огромные каменные блоки медленно опускаются на громадных цепях вдоль задней части пещеры, в то время как узкий луч света разрастался, совсем как свет, вливавшийся в комнату, когда я раздвигала тяжёлые шторы в кабинете Рэтфорда. Я с изумлением уставилась на противовесы, теперь купавшиеся в свете, и наблюдала, как они опускаются с изяществом, противоречившим их огромной массе. Только эти противовесы способны завести корабль и открыть массивные двери в скале. Только у меня есть сила их опустить.

Мои пальцы запнулись, и корабль задрожал. Звук стонущего металла наполнил пещеру. Мне нужно продолжать. Я сделала глубокий вдох и изо всех сил сосредоточилась на музыке. Только она имела значение.

Песня проплывала сквозь меня, пока я играла. Она была частью меня. Мне не нужен ключ, висящий на шее. Я сама была ключом.

Ударяя по клавишам все с большим рвением, я заставляла клавесин весело петь, в то время как мир снаружи, казалось, разваливался на куски.

Когда я дошла до конца песни, камни с сокрушительным грохотом рухнули на пол пещеры.

- Мег, иди посмотри, - сказал Уилл. Я оттолкнула скамейку и присоединилась к нему у рабочего стола капитана.

Робот ожил, просматривая карты слегка дёргаными движениями головы. Его высокая треуголка скользила по гладкой голове, когда он поворачивался туда-сюда. Затем его рука, почти такая же золотая, как тесьма на его манжете, откатила карту в сторону и потянулась под стол. Уилл взглянул на меня и ухмыльнулся почти так, словно ему это нравилось. Как далеко мы зашли.

- Тебе, кажется, весело, - поддразнила я.

- Ну, у этого нет рогов.

Щелчок. Шестерёнки затарахтели, а центр стола поднялся на медных ножках.

Под ним свет отразился от края пятой пластины.

Уилл кивнул мне, явно впечатлившись.

- Хорошо сработано.

Я потянулась внутрь секретного отделения, и мои пальцы сомкнулись на пластине. Часть меня не могла поверить, что все так просто, но с другой стороны для постороннего человека это стало бы непростым заданием. Это оказалось бы невозможным. Я спрятала пластину в мешок и насладилась моментом своей победы.

Порыв ветра распахнул дверь. Поток воздуха прямиком с холодных вод озера сразу же проник под мою одежду, и я зябко потёрла руки.

Уилл стянул мундир со спины капитана и протянул его мне.

Я скользнула руками в рукава, перекинув косы вперёд, чтобы они не зацепились за погоны. Уилл помог устроить приятный вес тонкой шерсти и льна на моих плечах, затем смахнул пылинки со спины.

- Ему это не понадобится, - прокомментировал Уилл, глядя на голый медный торс капитана. - И тебе он больше идёт.

Я провела рукой по красивым вставкам цвета слоновой кости, которые впереди удерживались медными пуговицами. Мундир придавал мне ощущение важности.

Уилл посмотрел мне в глаза. Мундир заставлял меня чувствовать себя важной для него.

- Что теперь, капитан? - он шутливо отдал честь.

Я улыбнулась.

- Пора поднять паруса.

Мы поспешили выйти из каюты капитана.