– Конечно!

Я начал рассказывать свой план с ганджубасом Пахомыча и дымовыми шашками, когда заметил, что остался один. Крутанулся на месте. Блин, куда она опять исчезла? Я нахожусь возле пустыря, заваленного огромными сугробами.

– Эй, ку-ку! – донеслось откуда-то снизу.

Пригнувшись, я разглядел узкий вход в снежную, судя по всему, пещеру. Да сколько можно? Снова лезть в какую-то нору? Саня, шепнул внутренний голос, просто доверься. Она знает, что делает. Протиснулся внутрь. Здесь чуть просторнее.

– Закрой выход, – велела Маша.

Я подвинул валяющийся, видать, для этих целей снежный булыжник.

– Что это за место?

– Пещера в снегу. Убежище. Раньше сюда снег возили с улиц.

– А не завалит? – с опаской спросил я, разглядывая круглую попку, маячившую впереди.

Мы опять ползли на четвереньках.

– Не бойся, – усмехнулась она. – Теперь снег возят в другое место.

Вскоре очутились в небольшом зальчике, и мне с трудом удалось поймать отвисшую челюсть.

Глава 67

Несколько старых диванов, стол, стулья, электрическая плита и нагреватель, типа ТЭН. Я видал такие, когда подрабатывал на стройках после школы. Маша нажала выключатель. Свет красиво заискрился, отражаясь от снежных сводов. Хорошее убежище. Чем-то напоминает мой Схрон. Не такое надежное, конечно, в плане постоянного проживания, но отсидеться самое то.

— Располагайся, – девушка усмехнулась, глядя на мою изумленную физиономию.

– А откуда здесь свет?

– Ребята сделали отводку.

– Хм, понятно.

Интересно, что за ребята…

— Будешь есть?

— Спрашиваешь! Естественно!

– Придется подождать, сейчас сварим чего-нибудь. — Маша набила в кастрюлю снег прямо из стены и поставила на плиту.

ТЭН приятно обдувает чуть теплым воздухом. Я почувствовал, что самое время покемарить часок-другой. Глаза просто слипаются.

– Слушай, Маша, ты пока занимайся, а мне надо выспаться перед следующей вылазкой. Где тут можно прилечь?

– Пойдем.

Она провела меня по короткому коридорчику, откинула полог. Я увидел небольшую нишу, вырубленную в том же снегу. В нише расположен матрас и несколько шерстяных одеял. Подушки нет, но я не стал ничего говорить.

— Ну, все, отдыхай, раз такой уставший, — девушка отвернулась.

— Погоди… — Я поймал за руку. — Может, вместе отдохнем?

-- Ага, размечтался!

– Ты не подумай ничего такого, я же чисто в плане согревания. Человеческое тело лучше всего греет.

– Я тебе не грелка! – и свалила.

Ну, и хрен с тобой, золотая рыбка. Эти городские девки ничего не смыслят в выживании. Попросит она когда-нибудь согреться, также скажу: «Я тебе не грелка!»

Я свернул пальто и подложил под голову. Туда же убрал револьвер и с наслаждением вытянулся. Да, Машка – девка-огонь. Молодая только, глупая. Не понимает своего счастья. Будет жаль, если наши гены не соединятся. Хорошее бы потомство получилось. Ну, да ладно, может, еще представится случай. В мыслях о спасении человечества я погрузился в сон.

Снилось мне… нет, в этот раз ничего не снилось, кроме черного нихуя. Все тело затекло. Видимо, долго спал в одном положении. Почему Маша не разбудила? Что-то явно не так. Я осторожно приоткрыл глаз, ощутив чужое присутствие. Потянулся к револьверу, но рука нащупала лишь пустоту. Бля, где он? Все внимательно осмотрел, даже заглянул под матрас. Ничего.

А вот это хреново. Маша решила поглумиться надо мной? Или она работает на пендосов? Сразу же вспомнился Пахомыч, мило беседующий с амерами, когда те приезжали за шишками. Да у них тут, наверно, мафия. Ну, почему паранойя просыпается так поздно? Никому нельзя доверять в этом долбанном мире. Особенно себе. Нахрена было спать в непонятном месте? Но хоть револьвер и пропал, сам я жив и свободен. И главное – со мной мой нож. Медленно вытащил его из ножен и замер. Потому что услышал голоса.

Тихонько отодвинув полог, выглянул в коридор. Голоса доносятся из основного зала. Перехватив нож обратным хватом, я начал осторожно подкрадываться. Странные голоса. Пендосы, мародеры и убийцы так не разговаривают. Раздался звонкий смех. Блин, дети что ли? Добравшись до поворота, замер на месте и начал прислушиваться. И в мирное время эта школота вела себя, мягко говоря, не очень. А теперь, после БП, кто знает, чего от них ожидать?

– За схрон и двор стреляю в упор! – услышал я.

– Блэт! Мудак, хуль ты на меня ствол направляешь?

– Да лан, это ж рофл! Я орнул с твоего ебача, Толстый!

– Зря ты взял револьвер у того мужика, Даня…

– Пох. Он спит. О! Придумал! Давайте, пацаны, в русскую рулетку сыграем! А?

Я услышал щелчки вращающегося барабана. Неплохая идея, малолетние мерзавцы. Перестреляйте теперь друг друга.

– Нет! – ответил другой пацан.

– Пидора ответ!

– Вы заебали! – раздался другой голос. – Верните лучше, это самое, пушку на место!

– А то чо?

– А то пизда.

– Машка придет, пизды вам даст.

– Я б не отказался, гыгы…

– Она говорила, типа, тот чувак… ну… это выживальщик.

– Да не, выживальщиков не бывает.

– А кто он тогда?

– Я хэзэ… где-то она его подцепила. Бомж какой-то.

– Чо, думаешь он ее трахает?

– Да полюбасу!

– Неее…

– Спроси ее сам.

– Я не буду спрашивать, ну его нах.

– Лол. Очкошник.

– Зря ты угараешь, Даня. Если он, это самое, выживальщик, тебе стопудовый пиздец.

– Ты чо, ебобо? За что?

– За револьвер.

– Да не выживальщик он нихуя! Всех выживальщиков на арене замочили.

– Не всех.

– А, ну да. Говорят, один сбежал.

– Да. Он их, типа, главный. Его Саня, кажись, зовут.

– И че?

– А то! Вдруг, тот чел и есть тот самый Саня, которого все ищут?

Я перехватил поудобнее рукоять клинка. Рано, послушаем еще.

– Да ну, бред! Я слыхал, Саня мощный, два с половиной метром ростом. Говорят, он пендосов голыми руками напополам рвал.

– Пиздеж! Самый мощный Вован!

– Да, Вован – топчег!

– Да хрена вам лысого. Заколебали на этого десантника дрочить! Против него еще норм противника не ставили.

– Он седня уработал пятнадцать человек!

– И чо?

– А прикиньте ребзя, Санька поймают и поставят против Вована?

– Бля, Толстый, я бы продал твою мамку, чтоб попасть на этот бой!

– Че ты сказал?!

Послышались звуки возни.

Резким, как удар молнии, броском я ворвался в комнату.

***

Когда вернулась Маша, застала такую картину. Трое малолетних преступников, крепко связанные, сидят на диване. А я, поигрывая верным револьвером, готовлюсь начать допрос.

– Ты что делаешь? – воскликнула она. – Развяжи их!

– Стоп, – сказал я. – Ты не предупреждала, что будут гости.

– Машка! Скажи этому! Что. Это. Наш. Схрон! – заголосил самый мелкий, но дерзкий. Пацика зовут Даня, и я уже подумывал его пристрелить. Рядом с ним сидит толстый чувак по кличке Толстый. Он молча всхлипывает, не отрывая круглых от ужаса глаз от моего револьвера. Третьего звать… впрочем, я забыл, как его зовут, но он старше всех, лет четырнадцать, и самый адекватный.

– Ребята сами построили этот Схрон. Своими руками! Представляешь?

– Ну, молодцы, – поморщился я. Было бы чему восхищаться. Мой Схрон гораздо круче, но болтать об этом я, естественно, не собираюсь. – Только не стоило трогать мое оружие.

Маша укоризненно поглядела на пацанов. Незаметно подмигнув ей, я спросил:

– Ну что, парни, делать с вами будем?

– Бля! Отпусти! Нас! – выкрикнул Даня.

– Не могу, – вздохнул я. – Вы меня видели, поэтому придется вас убить.

– Нееет!

– За что?!

– Ты чо, ебобо?!

– Пожалуй, начнем с тебя. – Ствол револьвера направился на Даню. – А может, сыграем в русскую рулетку? Пацан весь сжался на диване. Другие шарахнулись от него в стороны.

– Ну, все, хватит, Саня! – Маша вытащила свой длинный узкий кинжал и разрезала путы пленников.