Он был из числа тех, что поддержали решение променять защиту лесов на шанс сделать оборотней сильнее. Им давно было пора заявить о себе, а не прятать морду под лапой!

Эйнар бесшумно вскочил на ноги и направился прямиком к девушке. Подошел вплотную и наклонился, пристально разглядывая торчащий из-под накидки носик. Иллин завернулась в его плащ по самую макушку. Эйнар хмыкнул. Мех ширшола согревал его самочку лучше любого, самого толстого одеяла. Невесомый и легкий, он не только защищал от холода, но и был мягче пуховых перин. И тот лапник, что Эйнар нарубил, обустраивая спальное место, был скорее для красоты.

Девушка пошевелилась и перевернулась на спину, подставляя сонное личико лунному свету. Припухшие ото сна губки сложились в легкую улыбку. И этого было более чем достаточно, чтобы кровь вскипела в венах и бурным потоком устремляясь к паху.

Молоденькая хвоя защекотала обнаженную кожу бока и спины. Устроившись удобнее, Эйнар подгреб Маленькую ближе. Теплый носик послушно ткнулся ему в грудь. Девушка зашевелилась и полы плаща разошлись в стороны. Воспользовавшись полученной свободой, Маленькая тут же забросила ножку на его бедро. Волк победно зарычал. Этот собственнический жест пришелся по вкусу и зверю и мужчине.

Не раздумывая ни секунды, он скользнул рукой под выбившуюся рубашку. Протяжный вздох и девушка чуть выгнулась, принимая невесомую ласку.

— Вот так, Маленькая, — шептал Эйнар, наслаждаясь бархатной нежностью ее кожи, — Будь послушной девочкой, не сопротивляйся мне.

Ее покорность и сонная мягкость возбуждали сильнее, чем самые жаркие ласки страстных волчиц. Все недовольство и раздражение ее упрямством превратились в пыль, стоило восхитительным губам приоткрыться в ожидании поцелуя.

Одежда испарилась с их тел. Он скользил ладонями по стройной фигуре, трепетно оглаживая каждый изгиб и выпуклость. Маленькая приоткрыла глаза и сонно огляделась.

— Эйнар? — еле слышно шепнула она.

Вместо ответа он запечатал ее ротик поцелуем. Глубоким, сочным. Застонав ему в губы, девочка охотно подхватила любовную игру языков. Сонные грезы еще туманили ее разум, обнажая истинные желания сердца.

Он ласкал свою пару, восхищенно наблюдая с какой отзывчивостью она тянется вслед за его ладонями и как требовательно ловит губами его губы, жадно вымаливая новых поцелуев. Зверь внутри нетерпеливо скалился, подстегивал отринуть прочь ненужную медлительность и взять самку так, как подобает альфе, жестко, быстро, подчиняя и поглощая собой.

О, как он хотел этого! До пляшущих огней перед глазами, до тянущей боли в паху. Перевернуть на животик, задрать бедра вверх и одним толчком погрузится в невыносимо тесную, истекающую тягучим соком плоть. Вырвать из ее горла не тихий стон, а громкий, полный наслаждения крик.

Но от того лишь нежнее становились его ласки. Еще осторожней Эйнар скользил губами по благоухающей желанием коже. Мышцы сводило от изматывающей потребности скорее взять свою женщину, а сердце пело от счастья — ей было так хорошо! Никаких барьеров, никаких ссор или недомолвок, только он и она, под тонким, нежным светом яркой луны.

Пальцы нырнули в истекающее влагой лоно и Маленькая выгнулась, бесстыдно раскрываясь навстречу. Каждое дразнящее движение было отмечено ее тихими, умоляющими стонами.

Склонив голову, он припал губами к тугой вершинке соска. Маленькая вздрогнула. Судорожно охнув, запустила пальчики в волосы, сжимая их до приятно-острой боли.

— Эйнар…

Зверь пришел в неистовство. Одним тихим словом девочка вдребезги разбила его добровольные оковы. Пальцы исчезли, из последних сил сдерживая себя, Эйнар навалился сверху и двинул бедрами, проникая в тесную, распаленную его ласками плоть. Протяжный вскрик взметнулся в ночное небо. Судорога удовольствия выгнула стройное тело и он почувствовал быстрые и частые сокращения тугих мышц вокруг члена. Маленькая кончила, стоило ему лишь войти.

Мир вокруг исчез за тягучей дымкой похоти и восторга. Движения в ее сжимающемся, пульсирующем лоне доводили до исступления. Долго выдержать он просто не мог. Вслед за криком тишину ночи наполнило глухое рычание. Еще несколько резких движений и Эйнар застыл, плотно прижимаясь бедрами между ослабевших ножек Маленькой.

Царившая тишина нарушалась лишь их быстрым дыханием. Девушка приходила в себя. Желание отступило и ее отзывчивость, еще мгновение сводившая с ума, исчезала, уступая место ненавистной отчужденности. Торопливо схватив ее лицо в ладони, Эйнар заглянул в холодеющие глаза.

— До Феорита десять дней пути, — прошептал он.

Темные бровки удивленно изогнулись, но Маленькая молчала.

— Если мы повернем обратно, то полнолуние ты встретишь со мной. Один на один.

Любопытство. Что ж, пока он был согласен и на это.

— Я не понимаю, — так же тихо отозвалась девочка.

— В полнолуние оборотнями правят инстинкты. Желания, которым невозможно сопротивляться. Бег в окружении собратьев, игра, охота, и…, - тут он нежно провел пальцем по припухшей губке, — потребность в своей самке.

Последнее слово привело девушку в замешательство

— Твой зверь будет хотеть меня?! Хотеть, как…, - тут она запнулась и испуганно распахнула глаза. В расширенных до предела зрачках дрожали звезды.

— Он всегда хочет, — усмехнулся Эйнар, крепче прижимая ее собственным весом, — мы хотим. Но я понял. Нет, тебе не стоит этого опасаться. Я буду с тобой только человеком. Ну, почти.

Маленькая икнула.

— Почти?

— Может немного когтей и клыков.

Вместо того, чтобы испугаться, девочка облегченно вздохнула. Глупышка еще слишком мало понимала и поэтому пришлось объяснить.

— В клане я бы просто оставил тебя под защитой старых волчиц. И провел это время с моей стаей. Наша связь, — тут он не мог не нахмуриться, — она слишком слаба. Нужно время чтобы она окрепла, но зверь не желает ждать. Он не успокоится всю ночь.

Кажется, Маленькая начала понимать. Глазки у нее стали круглыми, как у совенка.

— Всю ночь? Совсем-совсем всю?!

Эйнар рассмеялся. Скатился вбок и лег, подперев голову рукой.

— Совсем-совсем.

— И так каждое полнолуние?

— Нет. Пока связь не обретет силу. Или ты не понесешь от меня щенков.

Девочка так и подскочила. Улегшаяся, было, паника взметнулась в ее глазах с новой силой.

— Щенков?!

— Так мы называем детей, Маленькая, — хмыкнул он, любуясь лунными бликами на светлой коже, — оборотницы могут зачать, находясь в зверином обличье, и тогда у них есть выбор, как выносить приплод. Волчица родит волчонка, у женщины появится дитя, но ребенок сразу после рождения может сменить сущность, подстраиваясь под свою мать.

Девочка заметно расслабилась. Зябко повела плечами и поскорее забралась обратно в теплый мех. Пошарила вокруг рукой, пытаясь найти одежду. Эйнар незаметно отпихнул тряпки подальше. Пусть будет трудно, но спать он намерен чувствуя прикосновения бархатной кожи, а не грубой ткани. Обрывая бесполезные попытки поиска, он придвинулся ближе, устраивая руку на девичьем бедре. Из недр плаща сердито запыхтели, но Эйнар решил проигнорировать ее недовольство.

— И все равно я бы хотела попасть в храм, — после некоторого молчания отозвалась Маленькая, — ночь… Ночь я выдержу.

— Жесткий секс до утра, — напомнил он.

— Этим не испугаешь!

— Ты уже напугана.

Опять сопение. Он улавливал лишь отголоски ее эмоций, но и тех хватало, чтобы отметить — в маленьком сердечке царил полный раздрай. Но это ее упрямство. Куда уж без него…

— Мне нужно в храм. Пожалуйста.

Эйнар скрипнул зубами. Лучше честная ненависть, чем лживое подхалимство. Этого добра он нахлебался в императорском дворце до тошноты.

— Мы пойдем, — сухо отозвался он, — один день в Феорите и больше можешь не мечтать посетить эту землю вновь. Мой клан станет для тебя семьей, а мое логово домом. В котором я хочу видеть очень много щенков. Понимаешь?

На лице девушки промелькнула тень, но стараясь держать голос, она кивнула.