— Еще раз услышу от тебя «господин», не только отшлепаю, но и отымею в задницу, — прорычал он, сильнее сжимая в ладонях тонкую талию. Девочка томно вздохнула, послушно приподымая розовеющую попку. Эйнар сдавленно выругался. Кто еще кого наказывает?! Колоссальным, просто невероятным усилием воли он заставил себя замедлиться еще больше. Маленькая униженно захныкала. Дернулась. Попыталась сама двигать бедрами, но не тут-то было.

— Ты знаешь, что говорить, — подсказал он. Нежно сжал через одежду мягкие грудки и Маленькая сдалась.

— Эйнар! Эйнар, пожалуйста! — умоляюще зашептала она.

Он жестко ухмыльнулся и на многострадальную попку обрушился еще один шлепок. Маленькая вскрикнула от боли, и он почувствовал, как владеющее ей возбуждение схлынуло, давая ему фору. Отпустив свои желания, он задвигался. Быстро и жестко. Не давая ей и шанса на удовлетворение. Яркая вспышка оргазма чуть не свалила с ног. Крепко прижав ее бедра к своим, он не давал девочке отстраниться, пока последняя капля семени не очутилась в тесном лоне.

— Запомни это, Маленькая, — прошептал Эйнар в ее ушко, — И чтобы я больше не слышал ни слова, ни звука о других самцах. А иначе тебя ждет повторение.

И, отстранившись, он рывком вернул штанишки на место. Но стоило ему разжать пальцы, как Маленькая рухнула на землю. Сжавшись в комочек, она сидела на земле и прятала лицо в притиснутых к груди коленках.

От ее ссутулившейся фигурки веяло такой болью и отчаяньем, что ему стало не по себе.

— Нам пора, — и пусть его голос был тверд, но внутри нарастало беспокойство. Может, для первого раза стоило сделать поблажку? И ограничится лишь легкой трепкой?

— Идем, — с нажимом повторил он. Девушка оторвала голову на от колен и волк заскулил в голос. Губа Маленькой была прокушена до крови.

— Идиотка!

В мгновение ока очутившись рядом, он схватил ее за челюсть, и надавил, высвобождая пострадавшую кожу. Пришлось приложить усилие, чтобы девочка разомкнула зубки. Не теряя ни секунды, Эйнар прижался губами к окровавленному рту. Аккуратно и очень бережно обводил языком ранку, заглушая боль и ускоряя заживление. Глупая самка завертела головой, протестующе отпихивая его от себя.

Эйнар скрипнул зубами:

— Прекрати упрямиться! Слюна оборотней целебна. Особенно для них самих, их пар и потомства. Или хочешь заражения?

Видимо, кое-какие мозги у девчонки остались. Вырываться она прекратила.

Тщательно облизав прокушенную губу, он заглянул девушке в глаза. Лучше бы не смотрел. От пустого, безжизненного взгляда занемело сердце.

Эйнар открыл было рот, но вдруг понял, что не может произнести ни звука. У него просто не было слов, ни чтобы объяснить свое поведение, ни для утешения.

Обернувшись волком, он тихо лег в ее ногах, ожидая, когда девушка придет в себя и будет способна продолжить путь. Первый опыт наказания пары был не просто горьким, а до тошноты отвратительным.

Сейчас, как никогда, Эйнар понимал мучения Кайрона, когда тот в одном из боев с чужаками, унюхал свою пару в юном лекаре, на поверку оказавшимся лекаркой. Сначала волк умирал со стыда, решив, что Мать-Волчица подшутила и свела его с молоденьким самцом. А потом умирал уже от желания. От невозможности подступится к испуганной и гордой деве. В полнолуние его держали всей стаей, чтобы ошалевший от похоти зверь не свершил над непокорной самкой зла. Тогда Эйнар посмеивался, глядя на то, как выпрыгивает из шкуры соплеменник, стараясь расположить женщину к себе. А много позже тихо завидовал, наблюдая раздувшегося от гордости и счастья Кайрона, когда покоренная им человечка рожала одного щенка за другим. Крепких, сильных, не обделенных волчьей кровью ни на каплю. Айла подарила своему самцу четверых! Не скинув ни одного раньше времени. А потом у Снежных появилась Глория, родившая сразу двоих. Такого чуда в кланах оборотней не припомнят даже самые старые шаманки.

Волчицы чуть ли не дорогу к логову человечек вымостили — хотели прикоснуться к благословенным, получить хоть каплю женского счастья. Ведь принести выбранному самцу пусть двух — уже большая удача. Женщины их народа беременели трудно, и еще труднее им было сохранить приплод. Такова была плата оборотней за отменное здоровье и силу. И за способность сопротивляться магии.

Зверь искоса поглядывал, как Маленькая тяжело поднялась на разъезжающиеся ножки. Неуверенно шагнула вперед, забирая с земли сумку. На спину ему почти рухнула, зарылась пальчиками в густой подшерсток на шее и затихла. Подрагивала только иногда, как от холода.

Эйнар мягко поднялся и сделал пару пробных шагов. Маленькая держалась крепко. Подхватив свои пожитки, он устремился в чащу. Ход держал плавный, неторопливый, давая время девушке привыкнуть. Все-таки он не ездовой зверь. Но она освоилась довольно скоро. И все же до самого привала Эйнар старался бежать как можно тише, чтобы не пугать девочку еще и быстрыми скачками.

Глава 13

Скрючившись, Иллин сидела и не мигая рассматривала поваленный ствол сосны. Земля под ней продолжала качаться и ходить волнами, словно она до сих пор мчалась на звере сквозь густой лес. От голода желудок прилип позвоночнику и жалобно подвывал, требуя питания. Тело вторило ему зудом, намекая, что нужно помыться или хотя бы снять липкое, до сих пор мокрое от семени белье. Волна отвращения лизнула кожу, оставляя за собой мерзкие холодные мурашки. Из нее вытекло столько, будто оборотень год пар не спускал. Иллин старалась не шевелится, чтобы лишний раз не чувствовать влажной ткани.

Так и сидела столбом. Одна. Стряхнув ее со спины, волк тут же скрылся в ближайших кустах. Намеком на то, что он собирается вернуться была сиротливо валяющаяся в траве сумка с вещами. Иллин даже думать не хотела, сколько в звере было силы, чтобы вот так тащить на себе взрослую девицу, да еще и с поклажей.

Между стволов мелькнула серебристая тень. Волк бесшумно ступил на поляну. Печально вытянув длинные лапки, в огромной пасти болталось два лесных кролика. Важной походкой зверь подошел и положил добычу к ее ногам. Остекленевшие глаза зверьков смотрели на нее с молчаливым укором. Зверь ждал, переминался с лапы на лапу, нагибал морду, пытаясь заглянуть ей в лицо, но, так и не услышав ни звука, опять исчез между деревьев.

А она осталась разглядывать две тушки, валяющиеся рядом. Ничего делать Иллин не собиралась. Не для кого, да и не хотелось. Гревшая ее некогда надежда на тихую семейную жизнь скончалась в муках, и дальнейшая судьба представлялась в самых мрачных тонах. В голове царила гулкая пустота. Совсем как после вести о смерти родителей. Тогда она точно так же тупо пялилась на молодого стражника, который неловко пытался найти слова утешения. Он все повторял, что убийца найден и понес заслуженное наказание, но слова не доходили до онемевшей от горя Иллин. А когда дверь за стражником захлопнулась, она сползла по стенке и долго-долго ревела, уткнувшись лицом в узелок с вещами. Теми, что передали ей как память и в качестве доказательств. Их и еще кое-что Иллин и взяла с собой, когда покидала опустевший домик в глуши леса. Жить там она не могла. Сердце болело слишком сильно. Да и одинокая девушка рано или поздно могла стать жертвой какого-нибудь душегуба. Пришлось идти к людям. Было сложно, но не страшно. Подарок родителей берег ее.

Иллин вытащила из-за пазухи амулет Ютаи. Розовый камень медленно покачивался на длинной цепочке. Прозрачный, идеально чистый, с тем же цветком внутри. Такой, словно бы она до сих пор оставалась невинна.

Да, невинна… Приличная девушка, как говорил ей наемник Джек. Смутная, не оформившаяся до конца мысль заставила ее сильнее сжать пальцы на цепочке. Металл впился в кожу, но Иллин не ощутила боли. За первой мыслью последовала другая, потом третья, четвертая… Они мелькали в голове, юркие и пронзительные, как солнечные зайчики, а она изо всех сил старалась удержать рвущийся из горла крик радости. Да! Вот то, что поможет ей! Амулет! Ну конечно! Как она раньше об этом не догадалась?! Распустила нюни, бесхребетная дура. Без боя лапками к верху легла!