— Твои эмоции утомляют, — процедил он. Сухие губы дернулись, обнажая кончики клыков, — Или ты успокаиваешься или я сейчас же оттрахаю тебя так, что все, о чем ты будешь думать — это закрыть свои глазки и поспать хотя бы секунду.

Пальцы разжались и мужчина отошел в костру. Склонился к жарящемуся на прутиках мясу.

А она осталась стоять, ошеломленно рассматривая бугрившуюся мускулами спину. Да что на нее нашло? Что за беспричинная вспышка… ревности? Нет! Иллин потерла зудящий от грубой хватки затылок. Нет не ревности. Просто недовольства.

— Эмоции? — эхом отозвалась она.

Спина напряглась. Но варвар к ней не повернулся.

— Ты моя пара, — кинжал словил отблеск костра и мужчина закинул пробный кусочек мяса в рот, — наша связь дает мне возможность улавливать твои эмоции.

Вот так новость! Иллин почувствовала, как слабеют колени. Если он сможет понять, для чего ей на самом деле нужно в столицу — все пропало!

— Ты нервничаешь, — будто в насмешку припечатал он.

Радужные крылышки надежды подломились. Но Иллин постаралась взбодриться. Широким кругом обошла сидящего у костра мужчину и устроилась напротив.

— Да! Нервничаю. Ты оборотень! Увел меня из дома, тащишь непонятно куда и для каких целей. Еще и мысли читать умеешь!

— Эмоции, — сухо поправил варвар, — и не читать, а лишь улавливать их часть.

Чуть-чуть, но она выдохнула. Эмоции можно скрыть. Или заглушить другими, более яркими. В общем — что-нибудь да придумать. Главное, как правильно заметил варвар — держать себя в руках.

— И если ты считала тот бордель своим домом, — продолжил мужчина, — то мое логово полюбишь сразу, как его увидишь. Там никто не посмеет тобой помыкать.

— Никто кроме тебя или твоей женщины, — фраза прозвучала не так равнодушно, как ей хотелось бы, но оборотень внезапно ухмыльнулся.

— Ревнуешь?

Иллин независимо фыркнула, только вот глаза так и бегали из стороны в сторону.

— Не волнуйся, Маленькая, — глубокий голос сделался чувственным, тягучим, как патока, — Между нами не встанет никто…

Иллин задышала чаще. Эти хриплые перекаты и рычание… Боги, почему она на них так реагирует? И от его понимающей полуулыбки так и хочется зарыться в землю. Прекратив мучить ее испытывающим взглядом, мужчина потянулся к мясу и, сняв с костра несколько прутиков, передал ей. Ноздрей коснулся сумасшедший аромат еды. Затихший от всех переживаний желудок встрепенулся и заголосил на всю полянку. Моментально позабыв обо всем на свете, Иллин жадно схватила угощение и принялась уплетать за обе щеки. Обжигаясь и торопливо кусая хрустящую корочку, жадно посматривала на остальные кусочки. Вот бы хлеба, хоть крошечку. И сыр бы кстати пришелся. Но и так хорошо! Даже очень.

Не успела она покончить с одним куском, как ей предложили еще. Отказываться она не стала. Шутка ли, почти сутки без нормальной пищи! Умяв четыре кусочка, Иллин притормозила. Пятую порцию обгладывала уже неторопливо и со вкусом. Кролики были молоденькие и мясо просто таяло во рту.

Ну, есть то, она ела. А вот Эйнар выглядел так, словно все мясо оказалось в животе у него. Плечи расслабились, вечная складка между бровями разгладилась, да и глаза посветлели, приобретая невероятный, янтарно-карий оттенок.

— Вкусно? — поинтересовался он.

Иллин шумно выдохнула, прикрывая глаза. Сытая слабость гуляла в теле, мягко гнула к земле, навевая соблазнительные мысли об отдыхе.

— Попей, — ей заботливо подпихнули небольшой кожаный бурдючок. С хлопком выдернув пробку, она приложилась к деревянному горлышку. Родниковая вода была слаще любого сока.

Утолив жажду, Иллин беспокойно взглянула в сторону остатков пиршества. И это она съела столько?! А как же он? Проследив за ее взглядом, Эйнар ответил.

— Я поохотился в лесу.

Ну да, он же волк. А что, очень экономно! Ей же больше утром достанется. А мужчина тем временем продолжил.

— Знаю, что наше воссоединение было для тебя быстрым…

Быстрым?! О, это еще слабо сказано!

— … но у оборотней это нормально.

— Я не оборотень! — вырвалось у нее. Варвар опять напрягся.

— Ни время, ни место не располагало к беседам

Старательно разжигая в себе чувство обреченности и обиды, Иллин сникла, всем своим видом показывая, насколько глупо звучат его слова.

— Вот как, — губы дрогнули в кривой усмешке, — Не располагало, стало быть. А вот для постели и время, и место нашлось…

— Зверь больше не мог ждать, — рыкнул оборотень, — я и так слишком долго его сдерживал.

О, как чесался язык напомнить, где и как он сдерживал своего зверя. Обида на, в прямом смысле, кобелиное нутро оборотня перестала быть наигранной. Иллин вцепилась в мясо, давая себе несколько секунд на успокоение. Тонкая косточка хрустнула и острый обломок уколол десну. Физическая боль отрезвила.

— Ты мог бы хоть немного проявит внимания! Возможно, оборотни и поступают, эм… подобным образом, но люди ведут себя по-другому!

Густые брови насмешливо изогнулись.

— Да неужели?

— Не все, — тут же поправилась она, — но большинство девушек и женщин сначала принимают ухаживания, а уж потом, ну… все остальное.

Оборотень повел плечами. Иллин поспешила отвести взгляд. Вид лениво перекатывающихся мускул почему-то сбивал с толку.

— И чего же ты хочешь, — в его голосе сквозила едва заметная насмешка, — цветов?

Пальцы с силой вцепились в остывший кусок мяса, и холодная капля сока медленно поползла вниз, оставляя за собой жирную дорожку. Она оглядела полянку, сосчитала до десяти и обратно, и только после этого решилась открыть рот.

— Хочу почтить своих родителей. Простится с ними, раз уж мне суждено покинуть свой край.

Иллин совсем не понравилось, как упрямо скрестились его руки на широкой груди.

— Я предлагал. Назад мы не пойдем.

— Да, предлагал навестить их могилы, но я не об этом! Главный Храм Феорита, объединивший всех трех Богов — там я хочу просить о поминальной службе.

— Нет.

Иллин отвернулась к расплывающемуся перед глазами костру. Дышать было так больно, словно ей под ребра засадили нож.

— Шаманки клана помолятся о твоих родителях. Я попрошу лично.

— Молится об отце с матерью в чужом святилище, на чужой земле. Нет, лучше не молится вовсе, — прошептала она.

Мужчина встал и, захватив нож, направился в сторону деревьев

— Привыкни к мысли, что отныне твоя родина — Айсвинд, — бросил он, не оборачиваясь.

Иллин покачала головой.

— Никогда. Пусть я буду далеко отсюда, но мое сердце останется тут. И я всегда буду стремиться вернуться обратно. Чего бы мне это не стоило.

Варвар ничего не ответил. Молча растворился между темными стволам, оставив ее медленно подыхать под тяжестью рухнувших надежд.

Глава 14

Ночь давно баюкала в своих объятьях застывший лес, а Эйнар так и сидел у потухшего костра, не решаясь встать и лечь рядом с девушкой. Неудовлетворенность и раздражение, верные его спутники на протяжении нескольких дней, напрочь лишали сна, не давая разуму и телу спасительного отдыха.

Волк внутри жалобно поскуливал, чувствуя, как с каждой минутой слабеет их связь. Еще день назад Эйнар не поверил бы, но сейчас в серьез опасался полного ее разрыва. Кто знает, на что способна человечка? Вдруг, кроме возможности родить многочисленное потомство, людская женщина может освободиться от метки? К несчастью, его народ мало имел дела с людьми. Кланы в основном вели замкнутый образ жизни. Торговля велась неохотно, а попытки жадных соседей присвоить чужие земли захлебывались кровью. Оборотни не брали в плен и не оставляли свидетелей. Никого, кроме Айлы. Да, в тот раз война принесла им не только смерть. Поначалу большинство, мягко говоря, с прохладой относилось к нечаянной гостье-пленнице. Терпели лишь ради своего соплеменника. Но когда у человечки родился сначала один щенок, а вслед за ним другой… Первыми засуетились шаманки. Мягко намекнули главам, что у людей все-таки есть кое-что весьма ценное для оборотней. Но никто не поверил, мало ли совпадений может быть? Пока сказанное мудрыми женщинами не подтвердилось появлением Глории. И опять все произошло вроде бы случайно, но второй подсказки хватило, чтобы заставить вождей вновь собраться вместе. Слишком заманчива была надежда на возрождение медленно хиреющих кланов.