– Ты записал ее на шоу талантов?

– Да. Уже пора заявить миру о себе.

Настя не поверила своим ушам.

– Миру? Свиридов, ты в своем уме?

– Да, Свиридова, – четко выделил ее фамилию и шагнул ближе, нависая над женой. – Еще и в каком своем.

– Лекси не будет участвовать, – вскинула голову Настя и посмотрела ему прямо в глаза. – Это идиотизм в таком возрасте отправлять детей на шоу. К чему? Воспитать чувство соперничества?

– Лидерства.

– Лидерские качества можно развить и не соревнуясь с другими. Я слышала, как ты с ней занимался, – кивнула головой в сторону синтезатора. – Она после таких занятий не то, что лидером не станет, а и петь забросит.

Он только фыркнул.

– Настя, давай ты будешь заниматься своим кафе, а я дочерью. Если я сказал, что она пойдет на этот кастинг, значит пойдет. Тем более что ее участие уже предопределено до самого финала.

У Насти от потрясения челюсть отвисла.

– Что? Как это? Ты проплатил ее участие?

– Любимая, я продюсер этого шоу, мне не нужно ничего проплачивать. – Виктор протиснулся мимо жены и пошел по коридору в свой кабинет, явно намекая на то, что разговор окончен. Но Настя не собиралась сдаваться. Медленно выдохнув, отправилась следом. Толкнула дверь в кабинет и вошла внутрь. Виктор уже сидел за столом, клацая мышкой перед монитором.

– Витя, Лекси не будет участвовать, – спокойно, но уверенно повторила недавно сказанные слова. – Я не хочу, чтобы на нашу дочь обрушилось все то, что влечет за собой известность. Ты понимаешь, что начнется? В таком возрасте сложно совладать с собственными переживаниями, и если она в итоге не победит, это ее может сломать.

– Значит, победит, – пожал плечами, как будто говорил о покупке дивана в гостиную. Вынул из нижнего ящика бутылку с виски, стакан и плеснул себе немного.

– Ты серьезно?

– Конечно.

– А как же другие?

– А что другие? Мне наплевать на остальных.

– И тебя не смущает то, что потом будут о тебе говорить? Что дочь продюсера шоу победила?

– Я повторяю, мне давно плевать на то, что говорят другие. Главное, чтобы Алексию начали узнавать.

– Но зачем?

– Потому что в будущем это может стать отличным проектом.

– Проектом? – со злостью выпалила Настя. – Ты называешь своего ребенка проектом?

– Настя, давай без истерик. Я не это имел в виду, и ты прекрасно это знаешь. Лекси талантливая девочка, и ничего ей не мешает в будущем стать известной. Я же помогу в этом. Для этого и нужны отцы.

– Отцы нужны, чтобы проводить с ребенком время, знать, что их радует и огорчает. Покупать мороженое и водить в парки аттракционов, а не заставлять петь, пока у бедного ребенка слезы на глазах не выступят.

– Настя, хватит. – Виктор рявкнул так неожиданно, что она вздрогнула. Встал резко со стула и оперся ладонями на стол. – Я повторяю последний раз. Через пять дней Алексия идет на кастинг. Проходит его успешно и потом появляется в прямых эфирах. Я достаточно четко выразился?

Настя сжала кулаки. Желание заехать в лицо мужу было почти непреодолимым.

– И ты это решил, даже не посоветовавшись со мной?

– Что здесь советоваться? Я посчитал нужным записать ее, я это сделал, – женщина почувствовала, что с этой минуты пропасть под ними разверглась еще шире.

– А если я посчитаю нужным забрать Лекси и уехать обратно в Америку?

– Тогда можешь сразу сказать своему отцу, чтобы прощался с компанией. – Настя побледнела. – Как тебе такой вариант, любимая? – она не могла поверить, что Виктор это сказал.

– Ты же сейчас не серьезно? – проговорила еле слышно, но муж услышал. Криво усмехнулся, но в последнюю секунду будто передумал.

– Конечно, нет. Я вас забрал сюда, чтобы мы были вместе, а Лекси могла себя в чем-то реализовать, – обошел стол, обнял супругу за талию и поцеловал в висок. Только Настя не поверила. Таким не шутят. Если Виктор произнес это, значит, действительно имел это в виду, только пока не готов открыто признать. Она ведь знала, что так будет. С самого начала чувствовала, что попалась в клетку, только отгоняла эту мысль, все еще лелея надежды на лучшее. В груди нарастала тревога от неизвестности. Что будет дальше? Как они будут жить? Теперь у нее совсем нет права голоса. Свиридов отнял у нее его в тот момент, когда подписал контракт с отцом о покупке акций. Какого это не иметь права отстоять собственное мнение? Именно сейчас Настя прочувствовала на своей шкуре, что значит остаться безвольной, подконтрольной куклой. Мужчина ситуацию сгладил, но четко дал понять ее позицию в их семье. Решает отныне только он, а она соглашается.

– Тогда обучать Алексию буду я. Объяснишь мне, как должно выглядеть выступление, и я этим займусь, – все, что смогла выторговать обеспокоенная мать. Виктор согласился, закатив глаза. Наверное, все же еще крошечное влияние Настя имела. Или нет?

С это дня в семье Свиридовых все кардинально изменилось. Если раньше Настя пыталась проявлять в отношении мужа уважение, маломальскую нежность, то теперь заставить себя сделать это не было возможным. Они стали напоминать семью из старых фильмов про богачей. Все ужинают за одним столом, вроде даже разговаривают, ночью занимаются сексом, утром читают газеты, каждый счастлив со стороны. Пока не начинаешь копать глубже и не понимаешь, что внешняя оболочка это лишь обертка от покрытой плесенью конфеты. Радовало одно, что Лекси действительно хотела принять участие в этом проклятом шоу. Они занимались каждый день. Виктор не раз пытался прервать их и вставить свои пять копеек, пугая ребенка грубостью, но Настя тогда обнимала свое чадо и заявляла, что репетиции не будут продолжаться в его присутствии с таким настроем. Один раз муж даже синтезатор в сторону отшвырнул, когда Лекси не попала в нужную ноту. Настя тогда подскочила, как разъяренная львица и бросилась на него. Лекси расплакалась и убежала в свою комнату. Они долго ругались, и девушке даже показалось, что Виктор еле сдерживал себя, чтобы не ударить и ее. Он тогда впервые больно схватил жену за руку и к стене прижал, пригрозив, если она еще раз вот так на него бросится, то сдерживаться мужчина не будет. Перед Алексией извинился только вечером, когда ребенок укладывался спать. Притащил ей какую-то куклу, о которой девочка давно просила, и сказал, что больше не будет кричать и злиться, если она будет стараться. Настя тогда глотала слезы в коридоре, понимая, что с дочерью он поступает так же, как когда – то поступал с ней. Задаривает подарками, в попытке перекрыть свою же вину.

В день кастинга Лекси тряслась от волнения, как перепуганный кролик. Народу в театре толпилось огромное множество. Девочки с тонной косметики на лице и в пышных платьях. Мальчишки все, как на подбор, стильно стрижены. Настя наблюдала за всем этим и не понимала, как можно собственного ребенка добровольно привезти на этот кошмар. Дети, пяти – шести лет, которые не прошли отборочный тур, плачут навзрыд, другие неуверенно переминаются с ноги на ногу, ожидая собственного выхода на сцену. Лекси жалась к матери, крепко вцепившись в ее ноги и смотря загнанными глазками на других.

– Мамочка, я не смогу, – дернула ее за рукав, и у Насти сердце сжалось. Взяв свое сокровище за руку, отвела ее в коридор. Дверь одной из гримерных комнат оказалась открытой, и они вошли туда. Настя села на стул, усаживая дочь на колени.

– Послушай, Лекси, я знаю, что ты справишься. Ты ведь прекрасно поешь, я слышала. И мы с тобой много раз репетировали.

– Но там будет столько людей и не будет тебя, – заплетающимся от волнения языком проговорила девочка. Что могла Настя ответить? Что она проклинает Виктора и хочет, чтобы тот сквозь землю провалился в этом долбаном театре? Как поддержать ребенка, когда у самой сердце на части разрывается?

В этот момент мимо проходил Свиридов и, увидев семью, шагнул в комнату.

– Вот вы где. Сейчас перерыв и через пятнадцать минут твой выход, Алексия.

– Папочка, можно я не буду участвовать? – Лекси боязливо посмотрела снизу вверх на отца.