«Покурю — и всё в порядке» — это была его любимая поговорка. Он никогда не торопился и бил без промаха. «Основательный человек», — говорили о нём товарищи. Когда первая самоходка показалась на перекрёстке дорог, Вербицкий отбросил цигарку и прицелился. В шуме боя Маркелов не слышал его выстрела, но увидел результат: подбитое самоходное орудие вздрогнуло и застыло на месте.

До середины дня на плацдарме было отбито три контратаки. Затем с восточного берега на лодках были доставлены пушки, и настал момент, когда пулемётный расчёт Ткаченко выполнил то, что задумал: фашисты, выбитые из домов и траншей, кинулись к парку, и там их встретил убийственный огонь пулемёта. Добрая сотня вражеских солдат полегла здесь под меткими очередями Ткаченко.

Так шли уличные бои в Буде.

Вчера мы встретили Маркелова, Ткаченко и Вербицкого в совершенно неожиданной обстановке: захлёбываясь от удовольствия, они купались в спортивном бассейне Буды. Вынырнув из воды, Маркелов задорно крикнул:

   — А банька-то получилась что надо!

П. СИНЦОВ

«Правда», 1945, 16 февраля

Восьмого мая тысяча девятьсот сорок пятого года Человечество вздохнуло свободно.

Гитлеровская Германия поставлена на колени.

Война окончена.

Победа.

Что может быть сильнее, проще и человечнее этих слов!

Шли к этому дню долгой дорогой. Дорогой борьбы, крови и побед. Мы ничего не жалели.

И вот он, вот этот день: Берлин в дымке, солнце над Темпельгофским аэродромом и высокое небо над головою — ждём появления самолётов в нём.

Амфитеатром расположился огромный аэропорт. Его ангары разбомблены, здания сожжены. На бетонированном поле ещё валяются разбитые «юнкерсы», под ногами — холодные, мёртвые осколки бомб. Это поле — поле боя. Оно как весь наш путь — путь боёв и побед.

Ровно в 12 часов 50 минут один за другим стремительно, красиво, словно линия, подымаются в небо наши истребители. Они делают круг над аэродромом и уходят на запад, навстречу самолётам союзников. Спустя полчаса с аэродрома в городе Стендаль подымаются пять «дугласов» и берут курс на восток. Почётным эскортом сопровождают их наши истребители. Два из них впереди.

В 14 часов на Темпельгофский аэродром в Берлине прибывают представители командования Красной Армии во главе с генералом армии В. Д. Соколовским. Затем в небе появляются «Дугласы» с американскими и английскими опознавательными знаками. Самолёты снижаются и вот уже бегут по бетонной дорожке.

Из самолётов выходят глава делегации Верховного командования экспедиционных сил союзников главный маршал авиации Артур В. Теддер, за ним генерал Карл Спаатс, адмирал Гарольд Бэрроу, офицеры английской и американской армии и флота, корреспонденты газет и кинооператоры.

Генерал армии В. Д. Соколовский здоровается с главой делегации союзников и представляет ему начальника гарнизона и коменданта Берлина генерал-полковника Н. Э. Берзарина, генерал-лейтенанта Ф. Е. Бокова. Крепкие рукопожатия. Встреча союзников и победителей.

Из другого самолёта выходят представители гитлеровского командования во главе с генерал-фельдмаршалом Кейтелем. Они идут молча и хмуро. Они в своих генеральских мундирах, при орденах и крестах. Высокий, худой Кейтель изредка поворачивает голову в сторону — там, в дымке, Берлин. Проходят к машинам, ожидающим их...

А по бетонным дорожкам аэропорта, мимо молодцеватого почётного караула советских воинов, идут победители — советские, американские, английские генералы и офицеры. Развеваются флаги союзных держав. Оркестр играет гимны. Церемониальным маршем, крепко вколачивая шаги в бетон, маршируют русские воины. До чего же солнечно сейчас на душе у каждого!

Все чувствуют величие момента. Каждый понимает, что присутствует при акте, определяющем судьбу поколений. Глава делегации Верховного командования экспедиционных сил союзников главный маршал авиации Артур Теддер произносит перед микрофоном речь:

   — Я являюсь представителем верховного главнокомандующего Эйзенхауэра. Он уполномочил меня работать на предстоящей конференции. Я очень рад приветствовать советских маршалов и генералов, а также войска Красной Армии. Особенно рад, потому что я приветствую их в Берлине. Союзники на Западе и Востоке в результате блестящего сотрудничества проделали колоссальную работу. Мне оказана большая честь передать самое тёплое приветствие с Запада Востоку.

Начальник почётного караула полковник Лебедев сообщает эти слова воинам караула и провозглашает:

   — За нашу победу — ура!

Могучее «ура!» победителей гремит в поверженном Берлине.

Затем члены делегаций и все присутствующие на аэродроме отправляются в Карлсхорст — пригород Берлина, где должен быть подписан акт о безоговорочной капитуляции германских вооружённых сил. Путь лежит через весь Берлин — через разрушенный, побеждённый Берлин, через Берлин, штурмом взятый нашими войсками.

Поток машин несётся по улицам. Дорога расчищена, но на тротуарах лежат груда битого кирпича и мусора. Победители едут по Берлину. На перекрёстках молча стоят жители города. Победители мчатся по Берлину, и вслед за ними следуют, побеждённые гитлеровские генералы, которые должны подписать капитуляцию. О чём думают они сейчас, проевшая по, улицам Берлина? Вспоминают ли плац-парады или последние дни крушения? Они посеяли ветер и теперь пожинают бурю.

Машины проходят под воздвигнутой нашими бойцами аркой Победы. Над ней гордо развеваются три флага и надпись: «Красной. Армии — слава!» Поток машин проносится под аркой. Мелькают улицы, развалины, люди.

Вот наконец Карлсхорст. Этот, берлинский пригород сегодня на наших глазах вошёл в историю. Здесь могила, гитлеровской Германии, здесь конец войне. Всё здесь принадлежит, истории. И это здание бывшего военно-инженерного училища, в котором состоится подписание акта капитуляции. И этот зал, офицерской столовой, эти четыре флага на стене — советский, американский, английский и французский — символ боевого, сотрудничества. И эти столы, покрытые серо-зелёным сукном, и все минуты этого короткого, но преисполненного глубокого волнения, и смысла заседания — всё это принадлежат истории. Хочется, запечатлеть каждую минуту.

В зал входят Маршал Советского Союза Г. К.. Жуков, главный маршал британской авиации Артур В. Теддер, генерал Спаатс, адмирал Гарольд Бэрроу, генерал Делатр де Тассиньи и члены советской, американской, английской и французской делегаций.

Историческое заседание начинается. Оно очень недолго продолжается, не много людей, присутствует, в зале, не много слов произносится. Но за этими словами — долгие годы войны. Маршал Г. К. Жуков на русском языке, а затем главный маршал авиации Артур В. Теддер на английском объявляют, что для принятия условий безоговорочной капитуляции пришли уполномоченные верховного командования.

   — Пригласите: сюда, представителей германского верховного командования, — говорит маршал Жуков дежурному офицеру.

В зал входят гитлеровские генералы. Впереди генерал-фельдмаршал Кейтель. Он идёт, стараясь сохранить достоинство и даже гордость. Поднимает перед собой свой фельдмаршальский жезл, и тут же опускает его. Он хочет быть картинным: в своём позоре, но дрожащие пятна проступают, на его лице. Здесь, в Берлине, сегодня его последний «плац-парад». Вслед за ним: входят генерал-адмирал фон Фридебург и генерал-полковник Штумпф. Они садятся за отведённый им в стороне стол. Сзади них адъютанты. Маршал Жуков и главный маршал авиации Теддер объявляют:

   — Сейчас предстоит подписание акта о безоговорочной капитуляции.

Кейтель кивает головой.

   — Да, да, капитуляция.

   — Имеют ли они полномочия германского верховного: командования для подписания акта капитуляции?

Кейтель предъявил полномочия. Документ подписан пресс-адмиралом Деницем, уполномочивающим генерал-фельдмаршала Кейтеля подписать акт безусловной капитуляции.