– Не ругайтесь, пожалуйста, – тем самым низким голосом, что при взломе прозвучал первым, попросил он.

Да он же еще мальчишка! Голос уже сломался, но едва ли ему стукнуло восемнадцать.

– А ну-ка подними лицо! Черт побери, да ты хоть совершеннолетний?

– Мне шестнадцать.

– Приехали. Пойдем на кухню, там с тобой разберемся.

Василиса вышла из комнаты, не оглядываясь. По пути захлопнула открытую настежь входную дверь. Парень угрюмо плелся за ней. На кухне девушка выдвинула один стул:

– Садись. Чай, кофе?

– Чай, если можно.

– Можно. Я тебе – чай, а ты мне – рассказ о том, что ты тут забыл.

Вся злость выдохлась, как не закупоренное шампанское. Как можно злиться на ребенка?

– Ну мы, это…

– Давай начнем с того, кто это «мы». Тебя как зовут?

– Здесь – Никита.

– Хорошо, Никита, изнаночное имя можешь не называть.

Василиса испытующе уставилась на пацана. Тот только кивнул. Значит, точно изнаночник. Мальчишка вновь замолчал в нерешительности. Звук закипающего чайника грохотом прокатывался по кухне.

– А теперь скажи, кто был вторым?

Мальчик замялся, весь сжался, будто пытался слиться со стенкой.

– Ты боишься? – заботливо спросила Василиса, – Не трусь, я никому не скажу.

И сама внутренне возмутилась тому, какой мягкой она стала в этом деле. Одни сопли!

– Это был мой отец.

– Отец? – брови девушки образовали две изящные выгнутые дуги.

– Да, отец. Он меня впервые взял с собой на дело.

– И бросил тебя здесь одного?

– Он не меня бросил, – взвился мальчишка, – А моего пустого!

– А если бы я сорвала с тебя проводник? Так бы и остался сидеть в этом теле?

Глаза Никиты округлились от ужаса, еще больше усилив его сходство с ребенком.

– Об это ты не подумал, да? – вздохнула Василиса и поставила перед ним кружку с чаем, сахарницу и вазочку с конфетами.

Мальчик схватился за кружку, как за спасательный круг.

– Зачем вы сюда пришли?

– За Лианеллой.

– И с какой стати она вам сдалась?

Лицо Никиты приняло болезненное выражение. Он начинал говорить, запинался, замолкал, отпивал чая и начинал этот круг снова и снова, пока все же не выдавил из себя:

– За нее дают награду на черном рынке.

Василиса чуть не упала. Держаться, только держаться!

– И что же, вы думали, что сможете вдвоем одолеть лучшего стиллера?

– Стиллеры вообще-то воры, а не крутые ребята. В чем проблема одолеть девчонку?

– Меня ты не одолел.

– Это потому что я девок не бью! – зло бросил он.

Василиса мгновенно оказалась рядом с ним, приблизилась к нему так близко, что смогла разглядеть пятнышки на серой радужке глаз и тихо сказала:

– Еще раз назовешь меня девкой – нос разобью. Пей свой чай и поменьше выделывайся.

– Мегера, – пробормотал себе под нос Никита.

– Я все слышу! – громко сказала Василиса, стараясь окончательно не озвереть, – Вернемся к нашему вопросу. Как вы решились залезть в квартиру посреди белого дня?

– Да не залезали мы! Отец ключом открыл.

– И откуда же у твоего отца ключ от чужого дома?

– Он мне не докладывается, – насупился парнишка, – Но он рассказывал, что они с Вероникой дружили, когда служили вместе. Может, оттуда ключ, не знаю.

– Чаю еще налить? – встретив ответный кивок, Василиса забрала кружку и продолжила свой импровизированный допрос-чаепитие, – Откуда вы узнали, что Вероника спит?

– Сорока на хвосте принесла.

– Ты смотри, уже и лицевых поговорок успел набраться! И что же вам сорока принесла? Давай, не стесняйся, рассказывай.

– С полчаса назад ее видели на Изнанке. Она была верхом и очень спешила, вот мы и решили, что сейчас не вернется.

Василиса замерла с кружкой в руках, не успев ее поставить на стол. Этот пацан знал, где находится на Изнанке Лианелла. Можно узнать ее местонахождение уже сейчас! Блестящая перспектива, только вот хотела ли она это знать?

– Где же ее видели? – вопрос вырвался против воли.

– А тебе-то что?

– Не беси меня, пацан. Я спрашиваю – ты отвечаешь. Вот, бери чай и рассказывай.

– Наши ребята видели, как она скакала через БИП на фургоне, запряженном адскими лошадьми.

– Какими лошадьми? – невольно переспросила Василиса.

– Говорю же, адскими. Огромные, черные, глаза зеленым светом горят! Чисто адские скакуны.

– То есть ты хочешь сказать, что Лианелла скачет на адских скакунах через Большой Испытательный Полигон?

Никита залился румянцем.

– Слушай, теть, я знаю, как это звучит. Но я за что купил, за то и продаю.

– Василиса меня зовут, а не тетя.

– Можно звать тебя Васей?

– Можно звать меня Василисой Александровной.

Никита громко прихлебывал чай, на столе росла горка фантиков. Василиса напряженно осмысливала то, что узнала и думала, что еще надо выяснить у этого парнишки.

– А зачем вам пустая сдалась, если вы знаете, где находится Ли?

– Ли еще взять надо, а если пригрозить убить пустую – она и сдаться может. А если и не сдастся, все равно не сможет на Лицевую убежать и жить припеваючи.

– Тебе не кажется, что это гадко?

Никита побледнел настолько, что Василиса испугалась – вдруг вот-вот в обморок упадет. Потом кровь резко прилила к его лицу, а глаза приобрели жесткое, злое выражение:

– А ты у нас кто, священник? Или судья?

Василиса поняла, что мальчишка сам жалеет, что ввязался в эту историю. Надо бы сбавить обороты – его только что отец бросил в беде. Поэтому она решила не давить. Да и видела, как ершился пацан и боялась, что он совсем замкнется в себе. А ей нужно было еще кое-что знать.

– Кто назначил за нее выкуп на Изнанке?

– Брадобрей.

– Быть не может! Брадобрей барыга, а не наемник.

– Брадобрей держит весь черный рынок в Треугольном и Квадратном городах. Думаешь, он никогда никого не заказывал и не убивал?

– Тебе-то откуда знать? Ты еще под стол пешком ходишь!

– А я быстро учусь. И, чтобы ты знала, Брадобрей далеко кинул клич. Если ты так печешься о подруге, лучше ее перепрячь – мы только первые ласточки.

Глава 13. Ли

Ли давненько не сидела в седле, так что уже через час все тело принялось ныть. Хорошо хоть, что на этом неприятные ощущения заканчивались. Иль оказался отличным попутчиком – не говорил без дела и не доставал ее расспросами. Последний раз они перекинулись парой слов, когда мимо них проскакали два всадника.

– Разве здесь часто встретишь путников? – осведомился Иль своим спокойным голосом.

– Едва ли. Это скорее редкость. Через полигон ездят или преступники, или психи.

– А мы, боюсь спросить, кто?

– И те, и другие. Скрываться от отдела взыскания или помогать в этом – преступление.

– Надо же, как ловко я обернулся из добропорядочного гражданина в преступника! Благодарю, что просветили на счет моего нового социального статуса.

– Обращайтесь! – крикнула ему в ответ Ли, поражаясь, как тому удается заглушать размеренной речью шум ветра и ржание коней.

После этого единственного разговора они вновь погрузились в уютное молчание. Ли поймала себя на том, что со временем стала проникаться уважением к Илю. Он говорил всегда по делу, делал ценные замечания, держал себя сдержано и вежливо, но никогда не выказывал чопорности или снобизма, свойственных людям его сорта. Весь его облик излучал ровную сильную энергию. Он не подавлял, но и не давал слабины. А уж его молчаливость и отсутствие суетливости, свойственной многим людям, и вовсе располагали стиллера к новому знакомцу.

Она то и дело поглядывала на устройство, которое Джар прикрепил к ее седлу. «Коробочка с усиками», как мысленно прозвала ее Ли, водила туда-сюда своими детекторами, указывая приблизительное направление. Когда «усики» в очередной раз меняли положение, Ли делала знак Илю, и они вместе разворачивали лошадей.