Существо религиозного миропонимания заключается в следующем. Мир создан богом (или, если речь идет о политеистической религии,— богами). Бог управляет (или боги управляют) жизнью вселенной и каждого отдельного элемента вселенной. Поэтому и все явления природы, и все общественные институции, в том числе организация власти и принятые в обществе нормы нравственности, имеют одно — божественное — происхождение. В то же время вселенная практически неподвижна и неизменяема; все процессы, которые в ней происходят, составляют замкнутый цикл, в котором они следуют один за другим; процессы в этих циклах повторяются в неизменной последовательности. Все явления в мире связаны между собой неразрывными узами и взаимно обусловливают друг друга.
Каковы же практические выводы? Человек бессилен; он может только уповать на милосердие божье и взывать к нему. Данная система общественных отношений существует от века и дана богом (богами); изменить ее невозможно, и всякие попытки в этом направлении — греховны (борьба с богом!). В результате религия превращается в условиях классового эксплуататорского общества в идейный фундамент существующей в данном обществе системы угнетения человека человеком. Господство в мире зла и неправды привычно объясняется злонамеренным нарушением божьей воли, и поиск социальной справедливости видится в исполнении божьей воли, приводит к возникновению религиозно-этической утопии (как в проповеди ветхозаветных пророков).
Все это понятно, когда речь идет о первобытном мире, о древности и средневековье. Однако постепенное познание человеком существующих в мире естественных причинно-следственных связей непрерывно ограничивало сферу их религиозной интерпретации. Начавшееся в эпоху Возрождения бурное наступление науки привело в конце концов уже в начале Нового времени к победе естественнонаучного мировоззрения. Тем более в наши дни, в эпоху интенсивного развития всех отраслей науки было бы странно и нелепо принимать ветхозаветную картину мира в качестве непререкаемой, не подлежащей обсуждению догмы. Развитие естественных наук перечеркнуло ветхозаветную космогонию, ветхозаветные представления о вселенной, о земле, о животном и растительном мире, и сегодня их даже неловко всерьез опровергать. Они ушли туда, где им и надлежит быть: в область древнего мифотворчества. И интересны они нам исключительно как свидетельства о заре человеческого мышления. То же произошло и с ветхозаветными представлениями об обществе. Развитие исторической науки в XIX—XX вв. и создание исторического материализма классиками марксизма-ленинизма К. Марксом, Ф. Энгельсом, В. И. Лениным перечеркнули ветхозаветную картину исторического процесса. Не воля божья, не гнев божий и не благоволение божье, но естественно-исторические причины определяют жизнь каждого отдельного общества и всего человечества в целом. Этот факт настолько очевиден сегодня, что уже ни один историк, даже религиозно настроенный, не рискнет объяснять изучаемые им факты милостью, гневом или попущением божьим.
Свое последнее прибежище религия пытается найти в сфере морально-этической. Божьи заповеди — это кодекс нравственности; вера в бога и надежда на посмертное воздаяние делают человека нравственным; если бога нет, то нет и нравственности, все позволено — таково, в общих чертах, морально-этическое обоснование религии. При этом упускается из виду, что исповедание религии не ликвидировало земного зла и несправедливости. Конечно, отдельные люди, руководствуясь религиозной моралью, вели и ведут нравственный образ жизни. И все же вера в бога слишком часто оказывается совместимой с вопиющей безнравственностью, в том числе и с безнравственностью во имя бога. Однако главное в другом.
Такого рода построения фальсифицируют объективное содержание религии. В. И. Ленин, раскрывая сущность богостроительства, отмечал: «...из идеи бога убирается прочь то, что исторически и житейски в ней есть (нечисть, предрассудки, освящение темноты и забитости, с одной стороны, крепостничества и монархии, с другой), причем вместо исторической и житейской реальности в идею бога вкладывается добренькая мещанская фраза (бог-«идеи будящие и организующие социальные чувства»)». Между тем мораль и нравственность представляют собой определенную общественную институцию; это совокупность требований, которые общество предъявляет к себе в целом и к каждому отдельному человеку. Следование нормам нравственности необходимо для стабильной жизни общества; их нарушение отрицательно сказывается на жизни каждого человека и всего общества в целом.
Представления о принципах и нормах морали складываются естественным путем; они вырастают из того образа жизни, который общество ведет, и из существующих в нем общественных отношений. Поэтому они историчны: то, что в одну эпоху и в одном обществе считается нравственным, в другую эпоху и в другом обществе признается безнравственным. Так произошло к примеру, уже в древности с левиратным браком и человеческими жертвоприношениями. Так происходит и позже. В древности эксплуатация рабов не противоречила нормам нравственности; в наше время рабовладение признается безнравственным. В капиталистическом мире погоня за наживой нравственна; в социалистическом обществе она отвергается общественной нравственностью. В процессе исторического развития человечество выработало и общечеловеческие нормы морали — требования, которые человечество предъявляет к себе в целом и к каждому отдельному человеку в любом обществе и в любую эпоху и соблюдение которых необходимо для самосохранения человечества.
Ветхий завет сложился как изложение и обоснование религиозной догмы, исключавшей какое бы то ни было инакомыслие. Именно поэтому он служил и служит сегодня идейной базой религиозного мракобесия и фанатизма. Во имя торжества христианства, а с ним и Ветхого завета была уничтожена великая античная цивилизация, и от ее богатейшей литературы остались жалкие крохи. На протяжении тысячелетий Ветхий завет служил утверждению феодального гнета, а затем капиталистической эксплуатации и буржуазного государства. Еще и сегодня, объявляя «крестовый поход» против социализма, в качестве знамени разворачивают «западные» христианские «ценности», среди которых далеко не последнее место принадлежит Ветхому завету. Ради утверждения ветхозаветных догматов, а с ними и своего господства, церковь беспощадно подавляла научную мысль, пока не была вынуждена признать свое поражение. Костер, на котором сгорел Джордано Бруно, отречение Галилео Галилея, отлучение Бенедикта Спинозы, «обезьяний процесс» в США и многочисленные постановления тамошних властей, обязывающие учителей преподавать в школах ветхозаветную картину мира,— все это чудовищные памятники отчаянного религиозного сопротивления научному прогрессу, свободе человеческой мысли. Как свой щит и знамя общественная реакция постоянно выдвигает Ветхий завет. Немудрено, что европейские просветители, ведя атаку против церковной идеологии, особенно стремились скомпрометировать в глазах своего читателя Ветхий завет, делая его объектом своих насмешек, разоблачая его с позиций разума и достижений современной им науки.
Однако справедливость требует сказать и другое. Библия вообще и Ветхий завет в частности на протяжении длительного времени служили тем резервуаром, откуда угнетенные народные массы порой черпали аргументы в своей борьбе против феодального угнетения. Так было во время крестьянских войн в Англии и Германии. Так было во время борьбы американских негров за освобождение; в своих «спиричуэле» — народных песнях на ветхозаветные сюжеты — они с потрясающей силой выразили свое стремление к свободе и социальной справедливости.
К. Маркс имел в виду один из таких эпизодов, когда он писал: «...Кромвель и английский народ воспользовались для своей буржуазной революции языком, страстями и иллюзиями, заимствованными из Ветхого завета. Когда же действительная цель была достигнута, когда буржуазное преобразование общества совершилось, Локк вытеснил пророка Аввакума».
В русской литературе XVIII — начала XX в. в библейские темы и сюжеты вкладывались ярко выраженные обличительные и бунтарские мотивы. Разрабатывая ветхозаветные сюжеты, осмысляли исторический опыт человека XX столетия такие выдающиеся писатели, как Л. Фейхтвангер и Т. Манн. Как общественно-значимый художественный символ победы над порабощающей чуждой и враждебной силой предстают перед зрителем такие произведения, как «Давид» Микеланджело или фонтан «Самсон» М. Козловского в Петродворце. В ветхозаветных образах искали ответа на мучившие их вопросы о человеке и его предназначении крупнейшие писатели, живописцы, скульпторы, композиторы,— потому, разумеется, что Ветхий завет и сам пытался дать на них ответ.