После традиционных приветствий и вежливых фраз мы повели разговор о моем животрепещущем интересе.

— Отчего именно вы, сэр, возложили на себя труды по изучению эльфов?

Не сказать, что меня это волновало. Хотелось разговорить хозяина в надежде, что не все известные ему факты изложены в книгах, и я смогу получить более полную картину.

— Скорее, от избытка времени, которое я имел возможность посвятить изысканиям, а также непосредственной близости к их излюбленным местам обитания. Как вы уже, очевидно, почерпнули из моих дневников, они предпочитают уединение и природу, а девственные леса и вересковые пустоши Ирландии как нельзя более этому подходят, — неторопливо растягивая слова, ответил собеседник.

— Вы упоминаете о предположении, что малочисленные группы еще могли сохраниться в глубинах Гленвеха, Килларни или горах Уиклоу, но никто не предпринял попытки удостовериться наверняка? Неужели не было желания прикоснуться к разгадке?

— А вы рискните, — ухмыльнулся барон. — В текстах упоминается, что эльфы — непревзойденные охотники. Только надо бы добавить, что не оленям и лисам страшны они. У меня желание продолжать исследования пропало как раз, когда выяснилось, что единственным объектом их неукротимой ненависти являемся мы — вампиры. А в исконной среде обитания они почти неуязвимы, обладая невероятными способностями, тогда как мы становимся отличными мишенями.

Я уже имел собственное представление об этом, так что милорд лишь подтвердил слова Эль.

— Как же вышло, что наши враги и единственные достойные противники, с которыми, в отличие от оборотней или ведьм, невозможны никакие договоренности, оказались на грани полной гибели? — не мог я не усомниться.

— Видите ли, господин Ансело, если бы в стародавние времена эльфы не объявили нам войну на уничтожение, думаю, их численности ничего бы не угрожало. Однако они заключили союз с Мидасом — дядей первородных вампиров, наделенным особой силой, использующим не человеческую, а эльфийскую кровь, известным фанатичным стремлением уничтожить собственных племянников и их многочисленных созданий. Именно это, а также непримиримость эльфов буквально вынудили Ксандрийского-младшего к беспощадной вендетте. А противостоять нашим истинно бессмертным прародителям никаким охотникам не под силу, — утомленно вздохнул визави, завершая беседу.

Любопытные сведения. Значит тот самый Мидас, который убил вампира на глазах Гаэтана все же родственник Гэбриэла, как мы и предполагали.

Последующие дни почти не дали новой информации. Насколько я понял из дневников Макдермотта, именно то, что он несколько столетий почти безвылазно просидел в родовом замке, не привлекая внимания, предаваясь размышлениям о бессмысленности бытия, и позволило ему благополучно дожить до наших дней.

Впрочем, меня это абсолютно не интересовало. Самым важным и одновременно шокирующим, что я для себя вынес, явилось осознание — милое застенчивое существо, очаровательно хлопающее пушистыми ресницами в уютной парижской квартирке, принадлежит грозному охотничьему племени, непримиримому врагу вампирского рода. Означает ли это, что Эль и в Париж прибыла с той же целью — уничтожение кровопийц. Оттуда и мои ощущения, и тревожные чувства? Не зря Дамианос предупреждал, что она опасна.

Да нет, это уже паранойя какая-то. То, как она смотрела на меня или на подругу, никак не взгляд хладнокровного убийцы. К тому же, ни одного случая гибели или исчезновения кровопийц в городе в последнее время не зафиксировано, это я знал точно. Несомненно, во Франции девушка оказалась, скрываясь от преследования Изначального. Наверняка и назвать себя отказалась из осторожности. Однако не стоит делать выводы, полагаясь лишь на личные наблюдения и интуицию.

Перед отъездом барон удостоил меня прощальной аудиенции, дав напоследок «ценный» совет:

— Считаю благоразумием отречься от бессмысленной суеты бренного мира, укрыться за стенами замков или монастырей и тихо прожить годы, убивая бесцельную вечность, предаваясь размышлениям, осознанию, покорному созерцанию. К сожалению, мало кто мои взгляды разделяет, иначе не гибло бы столько наших собратьев от беспощадной карающей десницы охотников.

Более никакой полезной информации мне не удалось раздобыть. В то же утро, вежливо поблагодарив меланхоличного сэра Монтегю за гостеприимство, я с облегчением покинул это унылое место, надеясь больше никогда сюда не возвращаться.

Всю дорогу я пребывал в отвратительном настроении. Не покидала мысль, что я мог оказаться жертвой эльфийского ментального воздействия. Мое поведение в отношении Энджэль явно выходило за рамки привычного, контролируемого и разумного. Конечно, о пламенной страсти речь не идет, но нельзя отрицать необъяснимую притягательность девушки. С другой стороны, это я ее нашел, а не она. Я вторгся в ее дом, видел абсолютно искренний интерес в ее глазах. Представить ее в роли жестокого истребителя кровопийц не удавалось даже моим живой фантазии и воображению.

Определенно необходимо время и дополнительная информация. Хотелось устранить противоречия, точно разобраться, с кем имею дело, привести в соответствие факты, наблюдения и внутренние ощущения. Если бы не задание Лазара… Одно совершенно ясно, попади девушка в руки любого из первородных братьев, она погибнет, как и ее предки. Не стоит забывать и о своих интересах. Заслужить благодарность создателя, рискуя навлечь недовольство его непредсказуемого брата, или без лишних проблем выполнить задание Лазара? С другой стороны, вряд ли еще доведется столкнуться в дальнейшем с представителями этого неизвестного, почти вымершего вида. Загадка и тайна по-прежнему нещадно манили.

Море штормило и небольшой баркас швыряло в волнах. Так ни к чему не придя, что не улучшило мой настрой, почти не отдохнув в пути, не выспавшийся и раздраженный глубокой ночью я вернулся домой.

Меня ожидал большой сюрприз. К огромному удивлению, я узнал, что через пару дней после моего отъезда наш дом посетила Энджэль, обеспокоенная моим долгим отсутствием. В первое мгновение в душе встрепенулось нечто непривычно теплое — она скучала, хотела меня видеть. Я почувствовал, как губы непроизвольно растягиваются в улыбке. Но холодный рассудок остудил нежданные эмоции. Какова реальная причина визита? Я ведь не оставлял адреса и не приглашал ее.

Отец — умнейший из людей, к тому же, хороший психолог. Удача, что он составил свое мнение о той, что меня ставила в тупик. Вряд ли ей удалось легко его обмануть.

В этот раз его впечатления не пошли вразрез моим. Старик с восторгом поведал, как тепло и приятно они провели время за утренней беседой, как добра и скромна наша новая знакомая. Что-то я не припомню у него такого воодушевления прежде. И это тоже настораживало.

— Она поразительно напомнила мне Ноэми, не внешне, конечно… — на этих словах глаза Гаэтана подозрительно увлажнились, но он быстро взял себя в руки и продолжил: — Эль наивна и простодушна, она так открыто смотрит на мир, так чутко воспринимает окружающих. Разыскивая тебя, она толком не осознавала, на что шла. Может показаться, что она нарушает приличия, а для нее все искренне. Поступок продиктован чистыми намерениями и чувствами. Сдается, сынок, ты сильно вскружил ей голову.

Немного помолчав, словно сомневаясь, стоит ли говорить, отец продолжил:

— Ты не просил совета, но, если позволишь старику поворчать… Я никогда не вмешивался в твои дела, Джори, и не давал оценки твоим действиям. Но сейчас мне не хотелось бы думать, что ты поступишь с этой девочкой, как с теми веселыми девицами, которые прекрасно понимают, в какие игры с ними играют.

Слова отца лишь добавили опасений и сомнений. В целом, его мнение совпадало с моими ощущениями, но противоречило полученным в Ирландии сведениям. С другой стороны, не исключено, что Энджэль — дитя своего племени, которому удалось ввести нас обоих в заблуждение. Глупый вампир сам попал в ее капкан? Решила воспользоваться ситуацией? Угрожало ли что-то отцу? Не подставил ли я его под удар, снабдив лишней информацией потенциального врага? Об угрозах эльфов для людей в дневниках барона не сообщалось, тем не менее, стало крайне неприятно, что я невольно подверг родного человека опасности. Имею ли я понятие об игре, которую, возможно, ведет неведомое существо? Или все это искусно развешенные сети, в которых я уже беспомощно запутан?