— Моя мама не предавала свой народ. Она предала вас. В этом причина?

— А не ради этого мы живем? Власть? Любовь? Власть потеряна и получена. Любовь получена и потеряна.

Я сверлила взглядом его спину и с трудом говорила ровным голосом:

— Это вы хотели убить меня. Все это время вы были против меня.

— А я все думал, когда мы дойдем до этого.

Он пронзил меня стальным взглядом. Паук в центре большой паутины. Я глупо забрела в его гнездо. Он хотел убить меня и теперь получил в свои руки.

Пот выступил на моем лбу. Я пришла сюда по двум причинам: освободить мужа и узнать, кто стоял за попытками убить меня эти годы. Теперь я знала правду, но это не помогало освободить Артагана.

Но теперь Бэлин меня не обманет. Его любовь к моей маме была лишь семенем его враждебности ко мне и моей семье. Я видела ясно по его лицу. Он питал месть в сердце жаждой власти и стремлением захватить больше земли. Он радовался только из-за богатства и власти, скрывая это за маской тихого старика. Сколько бы Уэльса он не захватил, это не заполнит пустоту внутри него. Этого будет мало.

Я сглотнула, выжидая. Пытаясь думать.

— Как вам удалось? — начала я. — Саксы? Убийцы? Много шума из-за одной девушки.

Он расхаживал, глядя на меня с расчетливым терпением голодного волка.

— Думаю, ты уже знаешь о посланиях стража твоему отцу через епископа Грегори.

— Вы перехватывали и читали те письма.

— Все куда глубже, девочка. У меня есть шпионы в разных местах, люди, искавшие власти, получившие ее теперь.

Я пыталась поспевать за ним. Знаки все время были передо мной, но я не замечала их, не хотела их видеть. Я смотрела на королей у власти, а нужно было смотреть на их родню, на тех, кто унаследует их троны, как только такие, как король Морган и мой отец, будут мертвы.

Я начала расхаживать, чтобы держаться от него подальше.

— Оуэн и Малкольм, — догадалась я. — Они предали королей, чтобы править вместо них.

— Хорошо. И теперь они будут верны мне, потому что только я могу остановить саксов. И только у меня осталась большая армия. Вся наша страна будет объединена под одним знаменем. Моим.

— Нет, пока я жива. Мой брак с Морганом объединил половину Уэльса против вас. Даже когда я убежала с Артаганом, это оставалось угрозой вашей власти.

Он фыркнул, не дрогнув от моего упрямства. Но что-то в его словах не вязалось. Это его армия пришла на помощь, когда саксы осадили Аранрод.

— Но вы спасли нас во время осады, — сказала я. — Почему?

— По этой причине спас и сейчас. Ради брака. Я отправил сына сделать тебе предложение, но ты оказалась упрямой, как твоя мать.

— Рун в браке с Олвен, я — с Артаганом. Этого хватит.

— Не мне. С тобой, как моей королевой, весь Уэльс будет един. Я предлагал это твоей матери, теперь предлагаю тебе.

Желудок сжался. Чтобы я вышла за него? Он безумен. У меня уже был муж, которого убьют, как только Бэлин сделает меня своей женой. От одной мысли, что Артагану причинят боль, сердце вспыхнуло. Я вжалась в холодную каменную стену, желая сбежать. Передо мной был не король, а чудовище.

— Вы не серьезно! Я была замужем дважды. Этого хватит. И вы пытались меня убить! Отправляли за мной саксов и убийц. Вы говорите, что это для объединения Уэльса, всех королевств в нем, но мы оба знаем, что это не все. Вы видите во мне мою мать. Думаете, что это ваш шанс исправить ошибки.

Бэлин ударил кулаком по столу.

— Я не могу исправить ошибки! Если я не могу получить ее, я получу королевство, каким оно было бы при нашем браке. Единый Уэльс под моей властью.

Я медленно покачала головой.

— Я ошиблась. Вам нет дела до моей матери. Вы лишь хотели земли, что дал бы вам брак с ней.

Он пожал плечами, затерявшись на миг в своих воспоминаниях.

— Это я дал саксам их лодки, когда они напали на Дифед. Они должны были взять ее в плен, а тебя и Вортигена убить.

Мои глаза расширились, ладонь прижалась к горлу. Мама умерла из-за него? Из-за него! Я не успела опомниться, мои руки сжались на его воротнике, все было красным перед глазами, кровь шумела в ушах. Старик пытался оттолкнуть меня, но мои ладони сжимались все сильнее на его толстой шее. Грубая рука схватила меня за пояс, оттащила, а я отбивалась и кричала. Рун удерживал меня, но я пыталась ударить Бэлина. Как он мог! Предатели. Белин потирал шею.

— В подземелье! Она выйдет за меня. Если пойдет по своей воле, ее драгоценный Артаган выживет. Наверное. Иначе я завтра его повешу. Пусть остынет и обдумает это.

Стражи схватили меня за руки, Рун повел меня в холодное подземелье. Меня бросили в темницу, я лежала на полу, потирая запястья. Дверь со скрипом закрылась. Рун ухмыльнулся и закрыл дверь подземелья. Все погрузилось в непроницаемую тьму.

Я прижала колени к груди, дрожа в холодной тьме. Так не могло все закончиться. Белин не мог победить. Он давно решил, что никто не получит мою мать, если он не может. И теперь он поступал так со мной, дочерью женщину, которую он любил и ненавидел. Он собирался держать меня в клетке после жизни в планах и схемах, заговорах против матери, а потом меня.

Разум работал на полную, я вспоминала шаги планов Бэлина. Когда саксы напали на меня на королевской дороге перед свадьбой, Бэлин точно послал туда Лиса и Волка.

Оуэн был при дворе отца, но я его мало знала, не замечала. Он легко мог сообщить Бэлину, который отправил саксам те же корабли, что использовал против моей матери.

Я закрыла глаза, качая головой. Он лишил меня матери, натравил на меня варваров. В мире уже не осталось справедливости?

Убийца-пикт тоже был связан с Бэлином. Морган говорил, что его умершая королева была из пиктов. Морган подозревал Артагана, а его брат затевал переворот с Бэлином. Малкольм хотел трон брата не меньше, чем Оуэн хотел трон моего отца.

Малкольм, епископ и Бэлин, перехватывая послания Ахерна, знали постоянно, где я. Потому саксы были в засаде, когда мы прибыли в форт Дин. Это было почти два года назад, если бы не появление Артагана, я умерла бы, попала бы в плен или в руки Лиса и Волка.

Но, даже попав в безопасность Свободного Кантрефа, я не смогла убежать от длинных рук Бэлина. Ослепленная попытками Моргана и отца схватить меня, я не думала, что король с севера мог в тайне играть против меня. Мои враги оставались врагами друг другу, и даже Бэлин не хотел бы, чтобы саксы захватили Свободный Кантреф. Бэлин хотел править Уэльсом сам, он не собирался делиться с саксами. Военачальники Уэльса и саксов использовали друг друга. Были ли мы лучше варваров?

Когда всадники Руна сняли осаду, Бэлин попытался женить старшего сына на мне, решив укрепить планы по захвату Уэльса. Но я принадлежала только Артагану. И Бэлин передумал, снова попытался убить меня, убрать угрозу. Теперь я была в его подземелье в Сноудене, он мог позволить мне жить. В качестве его рабыни-невесты.

Я плюнула, стуча кулаком по каменным стенам. Бэлин предал наши армии у Кэрвента, только у него осталась армия и связи, чтобы спасти Уэльс. Людям пришлось бы пойти под его знамя, чтобы спасти детей от рабства в руках саксов.

Может, старик был прав. Может, я была глупой. Глупо было приходить одной, надеяться, что одна женщина может что-то изменить в мире разрушений, мире мужчин. Все мои планы привели меня в подземелье, и я была одна в темнице среди холодных вершин Северного Уэльса.

Я молилась, слезы катились по щекам. Услышь меня, господь. Помоги, прошу.

Дверь подземелья приоткрылась.

Полоска света пронзила тьму. Я сморгнула слезы и прищурилась, ко мне шла женщина с ярким факелом. Женщина с круглым животом остановилась у замка, рубиновый свет озарил фиолетовые глаза. Я встала.

— Олвен? Ты получила моего ворона?

— Это было рискованно. Любой мог перехватить послание. Тебе повезло, что я — одна из немногих, кто может читать при дворе.

— Я должна была попытаться. Ты поможешь мне?

— Нет.

Мое сердце сжалось. Я отпрянула и прижалась к перегородке. Все потеряно. Было глупо просить Олвен о помощи. Она была беременна, она родит наследника северного престола. У нее не было причины помогать мне. Она пришла посмеяться? Что я в темнице, а она — могущественная королева? Я не буду молить ее о пощаде. Я могу ради Артагана или сына, но не ради себя. Олвен склонила голову к прутьям.