— Остаться, то остался, да мы его влупим в один присест.

— Ну не лягушек же ловить? А больше, кроме реки, взять жрачки негде.

— А что, это мысль…

— Внимание привлечем, проблемы будут.

— Тогда, будем искать по пути, и экономить.

Снова тронулись, и двинулись дальше. Через час пути, вновь стали — налетела немецкая авиация. Но тут, в небе появлялись советские самолеты, и танкисты, вместе с красноармейцами, наблюдали воздушные бои советских летчиков с немецкими. Снова все зашевелилось, поехало, пошло, но медленно.

— Таким темпом и четырех суток может не хватить, чтобы добраться до места — пробурчал Геннадий — упарило все…

— Что по бездорожью, что рядом с дорогой, скорость почти одна.

Тут мимо проехало несколько машин — кузова доверху загружены, в кабине одно-два места. Поняв — на дорогу не выехать, посмотрели по карте, и принялись искать путь, которым можно срезать. Снова тряска, да пылюка, лишь к вечеру таки добрались до небольшой деревушки. Вылезли, постучали в один домик, их пустили. Хозяева ни о чем не спрашивали неполный экипаж — видимо, за два года войны через их дом прошло столько солдат, что им было совершенно все равно, кто гости и куда двигаются. Устали Борис с Генкой настолько, что, наспех поужинав сваренной хозяйкой мелкой картошкой, с разделенной на всех банкой тушенки, улеглись спать, прямо на полу.

…А вот Артему с Олегом, было не то, что ни до сна — не до беззаботного отдыха. Они медленно двигались на восток, ночью, и по ужасному бездорожью. Гусеницы порой утопали в жирном черноземе, лязгали на неровностях скатов балок и овражков, но танк продвинулся за ночь неплохо. К утру, поменялись местами, и поехали быстрее, едва рассвело. Свернули ближе к реке, и снова ехали, вдоль ее русла, на расстоянии видимости отблеска воды.

— Эх, красота. На рыбалку бы как в детстве. И снасти чтобы без наворотов — ни к месту подумал Артем.

Места пошли тихие, нетронутые ни войной, ни жизнедеятельностью человека, может потому, они и проскочили незамеченными ни с земли, ни с воздуха. Лейтенант, сумевший немного вздремнуть на ходу, проснулся, и прокричал:

— Остановись!

Артем свернул и стал возле большой маслины.

— Что приломило?

— Это потом. Я тут сухпай фрицев нашел — перекусим.

— Давай.

Они вылезли, на броне разложили и открыли банку тушенки, упаковки сыра, галеты, быстро умяли все это, а затем вскрыли шоколад и леденцы, для прибавки сил и энергии. Справили естественные нужды и снова в машину.

— Надо бы рывок по дороге сделать. А затем линию фронта, как-то перейти. — Проговорил лейтенант, пока не заводя двигатель.

— Может не рисковать на дорогу?

— Топливо заканчивается, а по ровному мы спалим меньше, а проедем больше и дальше.

— Нужно по сто грамм, для смелости, чтобы среди немцев ехать.

— Ну, они не бесконечным же потоком двигаются — как-то проскочим.

— Да, непонятно, кто еще из нас — страх потерял.

— Оба. Давай меняться.

— Только деревни и хутора, объезжаем — не везет нам с ними.

Поменялись, и вскоре, Олег, вывел танк, на грунтовку, а после и на проселочную дорогу. Она действительно оказалась пустой, потому, что была промежуточной, шоссе имелись только между городами. А асфальтные дороги между райцентрами, да крупными совхозами, а так полевые дороги, да слегка накатанные грунтовки. Конечно, это не говорило о том, что немцы здесь не ездили, проходили и колонны, и машины связи, и небольшие группы грузовиков с солдатами и продовольствием, но плотного и постоянного движения не было.

Сделав рывок по сравнительно ровному участку, в преддверии постов, и разъездов с КП, снова свернули в сторону реки. Такими вот маневрами, то по дорогам, то через степь и балки над Пселом, добрались до лесостепи с высотками. Псел тянулся с Запада на Восток, занять разные берега, чтобы река разграничивала позиции ни советские, ни немецкие войска не могли, и, придерживаясь берегов реки, Олег с Артемом, умудрились проскочить до передовой. Их принимали за своих, тем более танк шел к линии фронта. Они въехали в ложбину, пересекли ее, миновали редкие деревья, и выметнулись на открытые просторы. По мере движения, Олег с Артемом, как могли, осмотрелись, и охнули — они выскочили на передовую, которая местами, вот такой и была — неравномерной с прорехами.

— Мы на нейтральной полосе! — Вскричал Артем — сзади справа и слева немецкие позиции, траншеи и блиндажи. Еще и атака, по-моему, начинается…. Пробуй выскочить к «зеленке».

— Куда?

— К лесополосе в обход высоты.

— Горючки не хватит, баки почти сухие…

— Тогда пока фрицы не опомнились к высоте — там вроде наши копошатся, пушки наводят. Жми на полную.

И танк помчался, как говориться — на всех парах, пересекая пространство, отделяющее немецкие войска от советских. Нервы у обоих парней на пределе, каждая секунда это подарок, ведь в любой момент, может прилететь крылатая смерть.

— Сзади немецкие танки!!! — Заорал Артем, выглянув в люк — Как они пойдут, мы окажемся на острие атаки, а на высотке окопы и пушки. Хоть бы свои не накрыли.

— Вот к ним и поднимемся — бросил Олег.

— С ума сошел? Мы же….

— Смотри, там, за пехотинцами — у лесополосы, разворачиваются «Катюши». Щас как, жахнут, мало не покажется. Угодили мы в «вилку» — не свои, так фрицы накроют.

— Почему? Мы же в их танке…

— Потому что, после залпа «Катюш», немцы начинают яростно обстреливать место, где были минометы. В общем, мы между двух огней. И еще неизвестно — под чей, хуже попасть. Потому на боковой склон.

— Опять двадцать пять — буркнул Артем, и заорал — давай тогда уходи с линии огня в сторону, но так, чтобы свои не накрыли!

Попытались уйти, но вскоре оказалось, что лейтенант ошибся — они оказались, что среди трех огней — в небе появились самолеты с крестами. Где-то до двух десятков немецких бомбардировщиков «Хейнкель».

— Ну, все — прошептал Артем — на этот раз, похоже мы попали…

Он снова выглянул в люк — самолеты были большие, двухмоторные и гудели как жуки. Когда они пролетали над немецкими окопами, там одновременно взлетело 20–30 штук светящихся ракет. Так немцы обозначили свой передний край. Значит, все остальное, буквально засыпят бомбами.

— Олег, давай скорее ближе к нашим — если нас подвзорвут, так может, помогут! А иначе нас ждет смерть в консервной банке!

— Я стараюсь…

Бомбардировщики, пролетев над немецкими позициями, сразу начали снижаться и на головы артиллеристов, а заодно и на «рысь», ползущую по склону. Посыпались бомбы, началась свистопляска и светопреставление. Земля задрожала. Кругом грохот, рев, взрывы, летят комья земли, немцы утюжат явно перед атакой, которая начнется сразу за бомбежкой. Артиллеристам приходиться туго, пушки не утянуть, не спасти, да и самим, практически не укрыться. А «Ханкели», отработав по высоте, нацелились на «катюши», не давая тем сделать залп…

Глава восьмая

Превратности Судьбы…

Бомбы перестали падать и рваться, а высотке вздрагивать, встряска закончилась. Теперь следовало ожидать массированной, танково-пехотной атаки.

— Лейтенант, ты как? — Чуть очухавшись, спросил Артем.

— Как будто под колоколом сидел. В «тридцатьчетверке» не сладко, но тут вообще… — Отозвался Олег. — Но ты посмотри, что натворили?

— Да, размолотили высоту…

— Нужно помочь. — Прокричал лейтенант, и в отчаянии погнал «рысь» наверх.

— Ты куда? — Заорал Артем — там же все перепахали…

— Танки же, кто-то встретить должен…

— Мы что ли?

— Ну да, и они — кто-то же выжил…. Вот и спешу занять позицию. — Олег по натуре своей, был пламенным активистом, и решил помочь «пушкарям» приняв бой вместе с ними.

Не успели въехать, как лейтенант выставил танк, заглушил двигатель, и полез наружу:

— Дальше ты сам — я к пушке.

— Так…. Ладно, понял, передовик ты хренов. Осторожнее там.

— Шутишь? — Олег выскочил и побежал к «сорокапятке», которую силился развернуть ее поредевший расчет.