Демон, кошка, краб, улитка, обезьяна…

Змея.

Змея — священное животное…

— Арараги-сэмпай!

Камбару.

Камбару Суруга примчалась сюда.

На всех парах.

Самоубийственная атака с мощью бега высшего класса.

Я ж сказал отойди, дурында!

— …

Точно… Камбару…

Левая рука Камбару, обезьянья лапа, обезьянья рука, вот она-то сможет отлично противостоять змеевервию! В левой руке Камбару заключена сила катапульты, с помощью которой она может пробить бетонную плиту голой рукой. Да будь даже тело змеевервя из стали, она бы не устояла перед мощью Камбару.

Однако тогда всплывает другая проблема — у Камбару, в отличие от меня, нет усиленной регенерации. Если удар её левой руки промахнётся, и змеевервие укусит в ответ, то эта рана уже не затянется, всё станет необратимым, непоправимым. Если змеевервие действительно ядовитое, как я и предположил, то насколько же смертельно? Иронично, что у меня, владеющего силой восстановления, нет физической мощи, а у физически мощной Камбару нет силы восстановления. Нужно учесть и ещё одно, проблема совместимости, для Камбару это поле очевидно слабое место. До сих пор, должно быть, чувствует себя плохо…

Конечно.

Однако…

— Простите, Арараги-сэмпай!

Сокрушительный удар Камбару пришёлся на меня.

На меня, не на змеевервие.

В великолепном прыжке она со всей силы зарядила левой рукой мне по шее и отбросила ударом в сторону. У меня одна нога не рабочая, так что выстоять не удалось. Отлетел словно ветром сдуло. Левая рука жёстко врезалась мне в шею и не ушла. Не уйти. Не освободиться. Таким макаром я метров пять в воздухе пролетел…

И рухнул на землю.

Хотя благодаря траве приземление вышло помягче.

Всем телом прочувствовав силу удара, я издох.

Как когда-то и сказала, Камбару действительно бросила меня одной левой. Вот только совсем не на кровать.

— Ч-чего… Камбару! — закричал я, но девушка всё также безмолвно налегла на меня всем телом словно в татэ-шино-гатамэ33, закрыв любую возможность к движению. В моём состоянии сопротивления я оказать не в состоянии.

Да даже в идеальном состоянии.

Даже если б рука Камбару не была обезьяньей.

Если уж Камбару всерьёз собралась прихлопнуть меня, тут я уже не соперник. Участница спортивных национальных соревнований и разгильдяй, не посещающий ни одного клуба. Разница в возрасте и телосложении здесь абсолютно не играет никакой роли. Сколько ни буйствуй, всё равно не шевельнёшься. Мы плотно прилегаем друг к другу телами, и хоть Камбару не такая уж и тяжёлая сама по себе, однако у меня такое чувство, будто прессом придавило.

— Камбару… ты…

— Спокойно! Не горячитесь!

— Не горячиться…

— Если разгорячитесь, яд распространится! Арараги-сэмпай… — орала мне прямо в ухо Камбару, её нисколько не смущало, что так близко друг к другу — практически голова к голове. — Змеи хоть и резкие, но трусливые, она не станет нападать, если человек сам не начнёт! Не надо её провоцировать! Если будете спокойны, змея куда-нибудь уползёт!

— …

Змеиная природа.

Работает даже для странности.

Обвивается, теплолокаторы.

Поэтому…

Всё, как и сказала Камбару.

Даже я знаю это.

Если оставлю её, змеевервие уйдёт.

Оно уже оторвалось от Сэнгоку.

Змея вернётся.

— Н-но Камбару! Оно тогда…

Только вернётся.

Не уйдёт.

Возвратится.

Проклятие…

Проклятие ударит бумерангом.

Бумерангом.

Таким же резким, как бросок змеи.

— Арараги-сэмпай! Прошу вас… — тяжёлым тоном проговорила Камбару, словно взывала ко мне. — …не ошибитесь с тем, кому должны помочь.

Шуршание всё продолжается.

Змеевервие ползёт по земле, с моей позиции не видно ни поднявшихся облачков пыли, ни примятой травы. Однако этот звук сопровождал уход змеи. Змеевервие уползает. Наверное, после того, как Камбару сбила меня своей левой рукой и отбросила метров на пять, я потерялся из виду. Или, возможно, змеевервие с самого начала не собиралась иметь со мной дело.

Оно возвращается.

К отправителю.

Чтобы вернуть проклятие.

— …

Чувство полнейшего бессилия. Уже не успею. Даже если попытаюсь погнаться за ней, гнаться за невидимой змеёй дело глупое. А когда она покинет территорию этого храма, уже не уловишь ни звуков, ни признаков. Да и я даже из захвата Камбару не выберусь.

Если и мог бы, не могу.

— Арараги-сэмпай… — взволнованно окликнула меня Камбару, почувствовав, как я обмяк.

— Прости, — извинился я перед ней.

Думал только об одном.

— Прости, что заставил принять на себя это.

— Не надо извиняться… Ситуация такая.

— Да… прости.

— Арараги-сэмпай.

— Прости… Камбару… правда прости…

Я лишь извинялся.

Чувствую, что должен извиниться перед Камбару. Мне действительно очень жаль. Тяжёлое бремя… ради такого жалкого сэмпая, думаю, это действительно плохо.

На самом деле Камбару права. Остаётся лишь признать. Если б я и продолжил, у меня всё равно не было шанса одолеть змеевервие. Такой квазистранности, как я, не сравниться с настоящей странностью. Я резко двигался, чтобы увернуться от атак змеи, и яд распространялся быстрее по телу, в конце концов я бы просто повалился.

Я просто не мог отказаться.

Был безрассуден.

Поэтому остро осознал.

Боль в правой руке и левой ноге.

По сравнению с этим ничто.

Я ничтожен.

Я слаб.

Я действительно бессилен.

— Братик Коёми…

Змея ушла…

Сэнгоку очнулась и подошла к нам на негнущихся ногах. Странности нет, барьер бессмыслен боле, с кожи Сэнгоку исчезли следы чешуи.

Не на половину.

Полностью исчезли.

Мягкая, нежная, красивая кожа.

Больше её не тяготит.

Больше нет боли.

Больше не надо плакать…

— Спасибо, что спас, братик Коёми.

Оставь это.

Сэнгоку.

Прошу тебя, благодарности я сейчас не в силах слышать… промолчи. У меня нет прав принять её от тебя. Потому что я, о боги, пытался спасти и того, кто проклял тебя.

007

Эпилог, или скорее, кода.

На следующий день, после того, как мои младшие сёстры, Карэн и Цукихи, как обычно разбудили меня, я готовился выходить в школу. Тринадцатое июня, среда, рабочий день. Правая рука с левой ногой зажили, так что я, похоже, готов к своей повседневной жизни. После этого ночного происшествия я, ничтожно опираясь с двух сторон на Камбару и Сэнгоку, добрался до развалин вечерней школы, где дал Шинобу испить своей крови, чтобы повысить силу регенерации. Насколько бы я ни был предоставлен самому себе, я не могу припереться домой с расшибленной рукой и ногой. Шинобу, как обычно, ни слова мне не сказала. Может, была удивлена, а может, просто ничего не думала. Но в любом случае от избытка моей крови Шинобу ничего не теряет, так что ей, наверное, даже хорошо. Я отчитался перед Ошино, следуя ходу событий, но тот уже не особо рвался в разговоры. Может, был удивлён, а может, просто ничего не думал.

В одном из классов этих развалин мы провели ночь. Сэнгоку соврала родителям, что останется с ночёвкой у подруги, потому ей нужно было где-то пересидеть до утра. Другого подходящего места не нашлось, и Сэнгоку уснула прямо в этой вечерней школе. Сперва это напоминало ночёвку на школьной поездке, но мы все вымотались и быстро уснули.

За зимой приходит весна.

За ночью следует рассвет.

Мы с Камбару проводили Сэнгоку до дома, пообещали ещё раз встретиться и попрощались с ней. Обсудив с Камбару планы на вечеринку в честь дня рождения Сендзёгахары, мы разошлись на перекрёстке. А когда я наконец вернулся домой и прилёг вздремнуть, меня тут же разбудили сёстры. Отчего-то я спросил Цукихи, помнит ли она Сэнгоку.