Левая рука Камбару.

Однажды пыталась убить меня.

Но не она сама.

Странность, питавшаяся сильным желанием.

— Камбару… я считаю, права на это у тебя есть. Скорее даже, именно у тебя и есть.

— Хорошо, если так.

— Так же, как ты считаешь меня хорошим парнем для Сендзёгахары, так и я думаю, что ты хороший для неё кохай.

— Такие слова правда помогают. О… Арараги-сэмпай.

Камбару указала вперёд.

На тело Сэнгоку, которая от всего сердца чему-то молилась.

И я увидел.

Следы чешуи, которые проглядывались на не закрытых школьным купальником участках тела Сэнгоку, — следы, которые густо и крепко прорезали кожу, начали потихоньку исчезать. Ошино сказал готовиться ко всей ночи, но ещё не прошло достаточно времени.

Ясно, сила.

Благоприятный ход.

Следы чешуи ушли от шеи.

Ушли от ключиц.

Змеевервие отделяется от Сэнгоку.

— Хорошо идёт.

— Ага.

— Отлично.

Когда рядом такой вечный магнит всяких неприятностей, как я, это, честно говоря, довольно неожиданное развитие событий, но всё равно, это отлично. И если б я на минутку не отвлёкся от Сэнгоку…

— Но всё равно это не значит, что изгнание змеи уже закончилось, — сказал я.

Напряжение Сэнгоку не должно спадать, так что я не стал бы так решительно загадывать наперёд.

— По крайней мере, отношения с подругой так уже не восстановишь.

— Ну… возможно, — Камбару кивнула. — Никто бы не смог простить за такое. Наверное, никто… Вообще, не похоже, что Сэнгоку-тян хочет снова дружить с ней, да и с другой стороны сами эти отношения сомнительны.

— Крах дружбы?

Люди страшнее даже странностей.

Намеренно обострил такие обычные слова.

— Любовь страшна… И кто же понравился Сэнгоку. Немного завидую тому, в кого влюбилась такая милашка.

Ну, будь это какая любовная манга, Сэнгоку, естественно, полюбила бы меня, но это, конечно же, не так. «Братик» — мой максимум.

Брат и сестра, да?

Конечно, хоть я и сказал, что завидую, но если заполучу благосклонность Сэнгоку, то меня, скорее всего, ждут неприятности… Но этот шанс возродить дружбу с Сэнгоку, наверное, не несёт ничего плохого. Чувства это вызывает приятные, но есть риск засмотреться. Не знаю, скажет ли что сестра…

— Она ведь девочка. К тому же ей четырнадцать вроде, — Камбару тихонько хихикнула. — Я тоже девушка и знаю, что в этом возрасте не обязательно все девочки ждут принца в белом халате.

— Ну, не стану спорить…

Принц на белом коне же.

Белый халат… доктор, что ли?

Змееносец.

— Эй, я же говорил, сейчас не до весёлых разговорчиков, Камбару-кохай. Ещё ничего не закончилось, мы можем нарушить концент…

— Арараги-сэмпай! — резко вскрикнула Камбару.

Нарушил концентрацию я. Беззаботно отвлёкся от Сэнгоку. А когда вновь посмотрел, Сэнгоку Надэко повалилась лицом вниз на клеёнку и мелко, но сильно билась в судорогах.

Рот.

Широко открыт.

Губы раскрыты до предела.

Как у змеи, глотающей яйца.

Словно змея забралась ей в рот.

— Т-там что-то!

— Н-не знаю… так вдруг…

С тела Сэнгоку начали исчезать следы чешуи.

Исчезли где-то наполовину.

Однако половина осталась.

Не исчезла и осталась.

А затем.

Только вот даже и не думал о таком, как вдруг следы чешуи показались даже на шее Сэнгоку. Змея — змеевервие обвило её.

Что… что не так?

Где ошибка?

Изображение змеевервия из «Собрания змеепроклятий», о которой рассказывал Ошино, — змея, которая обвила тело человека и пролезла в него через рот. Не ведущая к смерти странность, а убивающая.

Змеебог.

Одержимость змеебогом.

— Не удалось?! Так, Арараги-сэмпай?! Наше изгнание пошло совсем наоборот…

— Нет, эта техника не такая грубая… всё должно быть проще. Здесь всё просто, потому такого ухудшения нет, не должно быть. Всё-таки это же переговоры, диалог со странностью…

Пожалуйста.

«Пожалуйста, — сказал Ошино. — Держитесь подобострастно».

Но тем не менее… значит, Сэнгоку отвлеклась, как в своё время Сендзёгахара? Если так… так резко скакнуло к финальной стадии…

Но на самом деле же наполовину прошло!..

— Наполовину?

С опозданием я осознал.

Сэнгоку бьётся в агонии на клеёнке.

С её худосочных ног, открытых школьным купальником, с её ног следы чешуи исчезли наполовину.

Сколько ни рассуждай, так и есть.

С правой ноги следы исчезли полностью — на левой же в неизменном виде остались от кончиков пальцев по самое бедро.

Ни на йоту не изменилось.

Остального тела не видно, но по следам у шеи и около ключиц, если подумать, то всё становится очевидным…

— Камбару… всё не так. Если присмотришься, быстро поймёшь…

— Что пойму?!

— Змеевервие не одно. Их два.

— Чт!..

Тем не менее…

Намёк, по которому мы должны были заметить.

Кроме рук и самой шеи, следы чешуи шли плотно, без зазоров. От кончиков пальцев, от голени до икр на обеих ногах. Чтобы одна змея так плотно обвила обе ноги, да такое просто физически невозможно. Например, будь змея одна, на внутренней стороне бедра следов чешуи бы не оказалось.

От кончиков пальцев каждой ноги.

Вьётся по одному змеевервию.

Словно зажимают тисками тело Сэнгоку.

Вдвоём.

— Твою мать!

Одна рассеялась с помощью амулета Ошино.

Змеевервие ушло.

Ушло в вокруг.

И с этим эффект амулета кончился.

Моих слов оказалось недостаточно, если бы я заметил, что змеевервий два, Ошино наверняка бы что-нибудь придумал на этот счёт. В этот раз не как в другие, сейчас его помощь не ограничена. Не пожалеет сил ради пострадавшей Сэнгоку Надэко. Но раз мы обговаривали только одно змеевервие, то и меры Ошино указал только против одного…

Поэтому ещё одна так разнеслась. Раз одну змеюку, с которой она раньше вместе обвивала тело Сэнгоку, изгнали, то и вышел такой необычный оборот.

— Камбару! Стой здесь, нет, отойди подальше!

— Лучше с Ошино-саном связатьс…

— Нет у него мобильника!

Вовсе не из-за принципов — просто обычный ламер.

Придётся идти на крайние меры.

Я рванул в этот квадратный псевдобарьер, освещённый фонарём. Резко схватил тело Сэнгоку — она вся горела. Жар приличный. Настолько, что я даже подумал, не обожгусь ли…

Следы чешуи у шеи.

Впиваются настолько, что даже становится неестественно. Что даже изменились очертания тела. Что даже разрывают её маленькое тело и ломают кости.

Настолько, что разрезают девочку на части.

Впиваются.

Она захрипела.

— Сэнгоку…

Глаза широко распахнуты — она больше не в сознании.

Заглотила полностью.

— Бл!..

Я взял Сэнгоку и снова уложил её на клеёнку. А затем медленно потянул руки к её телу.

Хотя нет, не к телу.

К змеевервию.

«Не можешь увидеть, но можешь коснуться».

Так он сказал.

С весенних каникул во мне течёт кровь вампира. Кровь. Кровяные тельца. Я и сам можно сказать странность, странность может коснуться другой странности.

Если можно коснуться, то можно отодрать.

Именно.

Важное представление. По следам чешуи я наметил тело змеевервия и сообразил, как она оплетает Сэнгоку. Ошибка смерти подобна. Черт… по сравнению со старшей младшей сестрой я, как и младшая младшая домосед… так что впервые дотронусь до змеи. И эта змея странность…

Страшновато.

Раз уж даже подруга моей младшей младшей сестры, Сэнгоку, наловила с десяток змей, то куда уж я как старший брат не смогу подобное?

— К… кх!

Склизко.

Неприятное ощущение в ладонях.

Такое чувство, словно окунул руки в слизь.

Такое чувство, что опустил руки в кучу чешуи.

Так себе ощущения.

Хотя трогать то, чего не видишь, вот, где по-настоящему так себе ощущения, но думаю, тут неприятно не физически. Желание не трогать это настолько сильное, что руку отдёрнуть от этой странности захотелось в ту же секунду.