Единственное, что радовало,– дождь хорошенько помыл все автомобили на стоянке у конторы, сделав их блестящими, превратив пятна ржавчины в оригинальные элементы дизайна, а вмятины – в специально сделанные углубления для придания обтекаемой формы. Дождь фактически сделал для всех этих груд металлолома и старых драндулетов то же, что мышьяк – для средневековых дорогих французских куртизанок: лихорадочный жар и ложное ощущение молодости и красоты.

Дортмундер, хлюпающий по воде мимо этих четырехколесных обманщиц, был похож на шофера одновременно всех их. Когда он приблизился к офису, хромированная металлическая дверь распахнулась, и на пороге возник ухмыляющийся длинноволосый молоденький парнишка в спортивной куртке, летних хлопчатобумажных брюках, белой рубашке, пестром галстуке и мокасинах. Не обращая внимания на дождь, словно того и не было, он, подобно фавну, сиганул через лужу и воскликнул:

– Доброе утро, сэр! Нужна тачка, да? Вы попали по адресу! Я уже вижу вас в четырехдверном седане. Мощный движок под капотом и...

– Макс.

Юнец сморгнул, и с его век полетели брызги воды.

– Простите?

– Мне нужен Макс.

Парень принял трагический вид.

– Простите, сэр, но мистера Максимилиана сегодня здесь нет.

– Мистеру Максимилиану больше негде быть,– отрезал Дортмундер, обогнул юнца и направился к двери.

Тот, подобно щенку, затрусил следом. Дортмундер пожалел, что у него нет с собой мячика или палки, чтобы бросить ему.

– Я не знал, что вы – друг мистера Максимилиана,– сообщил юнец.

– А я не знал, что у него вообще есть друзья,– ответил Дортмундер и вошел в офис, унылое, обшитое серыми панелями помещение, где за столом сидела угрюмая женщина с лошадиным лицом.

– Привет, Харриет,– поздоровался Дортмундер.

Зазвонил телефон.

Женщина оторвала руки от пишущей машинки. Правой она показала указательный палец Дортмундеру (это означало, что уделит ему внимание через минуту), а левой сняла трубку.

– «Подержанные легковушки Максимилиана». Мисс Кэролайн у телефона.– Она немного послушала, потом поинтересовалась.– Значит, вы заложили бомбу? Где? Мы должны угадать? А когда? Что вы, что вы, я понимаю, что это не шутки.

Дортмундер отошел к двери. В комнату тем временем проскользнул юнец, который криво усмехнулся и уселся за маленьким столиком в углу.

Харриет продолжала разговор:

– О, вчера вечером? После того, как мы закрылись? Вы перелезли через забор? А как же собаки? Надеюсь, вы были достаточно предусмотрительны, чтобы подсыпать снотворное в их поилку? – Она рассмеялась и повесила трубку.– Привет, Джон.

– Неудовлетворенный клиент? – Дортмундер кивнул на телефон.

– Они все неудовлетворенные, Джон. Иначе зачем бы они приходили сюда. А потом раздаются звонки с угрозами про бомбы.

Дортмундер указал в сторону стоянки с подержанными машинами и поинтересовался:

– А ты уверена, что это просто угрозы?

– Там все в порядке, Джон.

Дортмундеру, похоже, понравилось жестикулировать. На этот раз он ткнул пальцем в затихшего в углу Питера Пэна:

– Я вижу, вы завели домашнего питомца.

– Это мой племянник.– Харриет сделала акцент на последнее слово.– Вы уже познакомились?

– Да. Макс на месте?

– Как всегда,– она снова подняла трубку, нажала на кнопку селектора и сообщила.– Макс, Джон Д. здесь.

Затем она улыбнулась Дортмундеру и, начав печатать, сказала:

– Он сейчас выйдет.

И действительно, открылась внутренняя дверь, и появился Максимилиан собственной персоной – высокий старик с тяжелой челюстью и редкими седыми волосами. Из-под темного расстегнутого жилета виднелась белая рубашка, вся в пятнах из-за постоянного общения с подержанными автомобилями. В течение долгого времени Макс курил сигары, и даже теперь, когда он бросил это занятие, то продолжал выглядеть как завзятый курильщик: призрак сигары, казалось, неотступно сопровождает его. Пожевав в уголке рта несуществующую сигару, он осмотрелся, затем уставился на Дортмундера и произнес:

– Надо же, а я думал, ко мне пожаловал сам Джон Д. Рокфеллер.

– Он умер,– просветил его Дортмундер.

– Серьезно? Ну вот, рухнули мои надежды заработать пару баксов. Что тебе нужно?

– Я оставил здесь тачку прошлой ночью.

– А, эту.– Макс печально покачал головой, словно доктор, собирающийся сообщить семье печальные новости.– Очень жаль. Симпатичная тачка, но ты обратил внимание, как она дергается при езде?

– Нет.

– Ребята в гараже, конечно, постараются что-нибудь сделать, но это будет сложно.

Дортмундер ждал.

– Только ради нашей старой дружбы,– вздохнул Макс,– я, так и быть, возьму ее у тебя.

– Не стоит, Макс.

– Что?

– Не хочу создавать тебе проблемы, прикрываясь нашей дружбой.– (Харриет бросила печатать и с любопытством стала прислушиваться).– Я буду потом об этом сожалеть. Давай я заберу ее и с извинениями верну владельцу.

– О чем ты говоришь? Я уверен, что мои ребята починят ее.

– Это всегда будет стоять между нами, Макс. Это будет на моей совести. Просто верни мне ключи, и я навсегда уведу эту тачку из твоей жизни.

– Джон, что с тобой? – Макс нахмурился.– Ты торгуешься?

– Вовсе нет, Макс. Просто мне очень жаль, что я взвалил на тебя эту проблему.

– Джон,– в голосе Макса проскользнула нотка отчаяния,– возможно, эта тачка чего-то и стоит – Я понимаю – на запчасти. Я найду парня, который разберет ее и, возможно, смогу заработать на этом хоть пару баксов. Ключи у Харриет?

Макс отступил на несколько шагов, оглядел Дортмундера с ног до головы, решил, что лучше сменить тему, и спросил:

– Как тебе погода?

– Идеальная для урожая зерновых,– поделился Дортмундер и повторил.– Ключи у Харриет?

– Ты уже познакомился с ее племянником?

– Да. Так ключи у него?

– Я дам тебе за тачку тысячу двести!

Дортмундер, который планировал выручить не более пятисот долларов, грустно произнес:

– Не понимаю, как я смогу обмануть тебя, Макс.

Губы Макса непрерывно дергались, жуя призрачную сигару.

– Тысяча триста пятьдесят, и ни цента больше!

– Ну если ты так настаиваешь, Макс,– развел руками Дортмундер.

Макс с ненавистью посмотрел на него и процедил:

– Никуда не уходи.

– Я буду здесь,– заверил Дортмундер.

Макс вернулся в свой кабинет, Харриет продолжила печатать, а племянник открыл номер «Популярной механики».

– Харриет, не могла бы ты вызвать мне такси? – попросил Дортмундер.

– Сам себе вызывай,– пробурчал под нос племянник.

– Конечно, Джон,– кивнула Харриет.

Пока она звонила, вернулся Макс со старым конвертом из-под телефонного счета, набитом наличными, который ом сунул в руку Дортмундера со словами:

– В следующий раз приезжай в ясную погоду. Дождь плохо на тебя действует.

После чего удалился в кабинет, посасывая воображаемую сигару.

В ожидании такси Дортмундер полистал «Популярную механику». Уже позже, когда он ехал через малонаселенные пригороды Квинса, до него дошло, что он стряс с «Подержанных легковушек Максимилиана» значительно больше, чем когда-либо прежде. Не потому ли, что по иронии судьбы Макса звали так же, как и того парня, который спер кольцо удачи Мэй, и это оказалось своеобразной местью всем Максам на свете? Или ему, наконец, повезло?

Это было восхитительное ощущение. Прежде он не мог похвастаться тем, что является любимчиком Фортуны, и теперь в полной мере наслаждался этим. На восемь с половиной сотен больше ожидаемого – надо же!

В своей, как предполагалось, пустой квартире (Мэй была на работе в супермаркете) он обнаружил Энди Келпа, направляющегося из кухни в гостиную с банкой пива в одной руке и стаканом апельсинового сока – в другой.

– Привет, Джон! – поздоровался он.– Где был?

Дортмундер задумчиво посмотрел на дверь квартиры и спросил:

– И зачем я каждый раз трачу время на то, чтобы запирать эту штуку?

– Чтобы я каждый раз вставал перед выбором. Да ты проходи, гостем будешь. Здесь Уолли, он пришпилил твоего миллиардера, как бабочку на булавку.