– Неплохо звучит,– соврал Дортмундер и достал пухлый бумажник. Он платил наличными, да еще собственными потому, что фальшивые кредитные карты, которые лихо подделывал его знакомый Стун, закончились бы раньше, чем он успел вернуться из Лас-Вегаса. К тому же это были деньги, вырученные за украденный у Макса Фербенкса товар, так что все было, в принципе, справедливо: потратить фактические средства Фербенкса на то, чтобы его выследить.

Кроме того, он специально остановился в мотеле неподалеку от Стрипа, а не в самом «Гайети», потому что был уверен, что Фербенксу известно о его приезде, а, значит, за любым одиночкой, зарегистрировавшимся в отеле в ближайшие дни, будут очень пристально следить. Фактически, тщательной проверке, вплоть до наличия перхоти, будут подвергаться все лица мужского пола, заехавшие в «Гайети». Поэтому было решено, что там не поселится ни один из помощников Дортмундера, но все они будут где-то поблизости.

Мумия равнодушно наблюдала, как Дортмундер достал из бумажника деньги и положил их на стойку. Она пересчитала купюры и затем заметила:

– Это неблагодарное занятие.

Дортмундер насторожился.

– На вашем месте я бы этого не делала,– посоветовала женщина.

– Чего? – удивился Дортмундер.

– Что бы вы там ни задумали, вы не похожи на полного идиота, поэтому я, если не возражаете, дам вам один совет.

– Все кому не лень дают мне советы,– пожаловался Дортмундер.

– Потому что все видят, что вы в них нуждаетесь. Так вот, мой совет: наслаждайтесь пребыванием в нашем чудесном городе. Поплавайте в нашем бассейне, это очень хороший бассейн, смею вас уверить. Сходите в казино, развлекитесь там. Отведайте местную кухню, осмотрите достопримечательности. И через неделю с чистой совестью возвращайтесь домой.– Женщина взмахнула зажатыми в руке купюрами.– Хочу сразу предупредить – деньги мы не возвращаем.

– Я в этом не нуждаюсь,– заверил Дортмундер.

– Ага,– кивнула она и спрятала деньги в карман кофты.

Это было второе предупреждение, а третье поступило следующим утром в кафе в квартале от «Единорога Рэнди». Когда Дортмундер уже заканчивал завтракать, собиравшая со стола официантка поинтересовалась:

– Собрались на прогулку в город?

– Да.

– Дружеский совет.– Она нагнулась поближе и прошептала.– Просто уезжайте.

И вот теперь, меньше, чем через час после этого,– два охранника, повисшие у него на хвосте у озера. Что вообще здесь происходит?

Дортмундер совершил двадцатиминутную прогулку по Стрипу в направлении «Единорога Рэнди». Он шел по коричневой выжженной земле мимо заброшенных строений, каждое из которых не превышало высотой три этажа. А позади него возвышались яркие причудливые здания – галлюциногенные грибы посередине марсианской пустыни, проросшие из семян, брошенных в бесплодную землю богом Паном и взошедшие после того, как их обильно полил своей кровью Багси Сигел[50].

Двигаясь по залитому солнцем Лас-Вегасу, мимо пыльных парковок и обшарпанных витрин химчисток и винных магазинов, Дортмундер вдруг осознал, что покинув Нью-Йорк, он потерял свою незаметность, к которой так привык дома. В этом городе следовало вести себя осторожнее, чем обычно.

Добравшись до «Единорога Рэнди», он заглянул в офис, где дремавшая за стойкой мумия подняла голову и пробормотала:

– У вас гость.

Дортмундер внимательно посмотрел на нее, затем окинул взглядом гравийную дорожку, идущую вдоль мотеля. Припаркованный перед его номером серебристый «Бьюик Ригал» заметно выделялся среди пыльных пикапов и мятых «универсалов». И хотя Дортмундер отсюда не мог видеть его номеров, он уверенно предположил, что там имеются буквы «МD», а также заранее угадал, что скажет ему хозяйка.

– Какой-то парень заселился в вашу комнату. Он еще там.

– Все нормально. Это – мой друг.

– Ага.

44

– Эх, люблю скоростные трассы! – воскликнул Келп, сидевший за рулем «Ригала». (Номерные знаки автомобиля, как и думал Дортмундер, начинались с букв «МD» и были выданы в штате Нью-Мексико).

Автомагистраль 93/95 между Лас-Вегасом и Хендерсоном из-за обилия грузовиков трудно было назвать скоростной. Тем не менее, они ехали достаточно быстро, кондиционер в машине гнал воздух, нежный, как пеленки младенца, и Дортмундер слегка размяк на заднем сиденье.

– Если бы ты знал, что за чертовщина тут творится,– сообщил он Келпу.

– Никакой чертовщины,– отозвался тот, пристраиваясь за фургоном с рекламой чипсов.– Кроме того, что мы сюда приехали.

– Все подряд,– попытался объяснить Дортмундер,– принимают меня за кого-то другого. За.. За...

Пытаясь подобрать слово, он защелкал пальцами и вывихнул сустав.

Келп посмотрел на него, сочувственно протянул «о-о-о!» и повернулся обратно как раз вовремя, чтобы не въехать в зад здоровенному грузовику с кузовом, полным коров. Обогнав его под укоризненными взглядами потенциальных бифштексов, Келп заявил:

– Я понял, в чем твоя проблема, Джон. У тебя нет защитной окраски.

– Чего-чего? – Дортмундер хмуро взглянул на него, массируя фалангу пальца.

– Скоро узнаешь,– пообещал Келп.– Только давай сначала уладим все дела с этим Фогелем. Надеюсь, что у него есть то, что нам нужно.

– Неплохо бы.

Еще из Лас-Вегаса Дортмундер позвонил Лестеру Фогелю, и они назначили встречу недалеко от Хендерсона, в пустыне, застроенной низкими выцветшими складами и мелкими фабриками. Огромное пространство было обнесено высоким деревянным забором, на котором черными буквами было написано: «Головное предприятие», что абсолютно не передавало картины того ада, что творился внутри. Едва выйдя из кондиционированного воздуха «Ригала» под знойное солнце Невады, Дортмундер и Келп по запаху тут же предположили, что где-то поблизости люди варят в чанах всем известное органическое вещество, одной рукой помешивая, а другой – зажимая носы.

Келп припарковался прямо под надписью «Головное предприятие», рядом с входом, представляющим из себя широкие, наглухо закрытые деревянные ворота. Они некоторое время барабанили в них, пока с той стороны не раздался голос, вопящий что-то на испанском языке.

– Это Дортмундер! – рявкнул в ответ Дортмундер.– Мне нужен Фогель!

Наступила продолжительная тишина, во время которой Дортмундер безуспешно пытался разглядеть хоть что-нибудь в щель между досками, а Келп предлагал постучать еще, да посильнее. Наконец, одна из створок со скрипом приоткрылась, оттуда высунулась черноволосая голова с тощим темным лицом, которая скользнув взглядом по визитерам, каркнула:

– Хо’кей.

Протиснувшись в приоткрытую створку, Дортмундер и Келп оказались на территории «Головного предприятия», которая напоминала средневековое поселение ремесленников, обитавших в самых разнообразных сараях, лачугах, просто под навесами и даже в старом школьном автобусе без колес. Отовсюду клубились разноцветные дымы. Между строениями там и сям были припаркованы транспортные средства всех мыслимых марок. Местные обитатели деловито орудовали молотками, отвертками и кистями. Под погрузкой и разгрузкой стояло множество грузовиков, преимущественно со светло-зелеными мексиканскими номерами. Под некоторыми навесами люди действительно что-то варили в чанах, одной рукой помешивая содержимое, а другой – зажимая носы.

Обладатель головы, который впустил их, оказался тощим существом в лохмотьях. Судя по росту, худобе и состоянию зубов, его возраст мог колебаться в диапазоне от одиннадцати до девяноста лет. Заложив ворота позади них здоровым деревянным брусом, он энергично замахал рукой в сторону школьного автобуса и пояснил:

– Охфис.

– Пошли,– скомандовал Дортмундер и вместе с Келпом двинулся сквозь этот пыльный ландшафт, который наверняка напомнил бы им о кузнице Вулкана, если бы они не прогуливали занятия в школе.

Когда они подошли к ядовито-желтому автобусу, его дверца открылась, и за ней обнаружился гибкий парень в черном костюме-«тройке», белой рубашке, черном галстуке и черных остроносых туфлях. Он радостно ухмылялся и напоминал человека, который пришел на похороны кого-то, чья смерть доставляет ему искреннее наслаждение.