Эстетические позиции и принципиальные творческие координаты этого зрелого периода творчества Тодора Динова заложили основы болгарской школы мультипликации. Его пример, энергия, незаурядный организационный дар помогли другим талантливым мастерам, приступившим в эти годы к самостоятельной режиссерской работе в рисованном и кукольном кино, найти свое лицо, свой стиль, свой жанрово-тематический ракурс в искусстве.
Одним из самых оригинальных и ярких мастеров, во многом определивших национальное своеобразие и всемирную известность болгарской мультипликации, является Доньо Донев. Наблюдательный и меткий карикатурист, он дебютирует в 1969 году в уже упоминавшемся фильме "Дуэт", который ставит вместе с Диновым. До этого Донев был художником-постановщиком нескольких фильмов других режиссеров. Только за первые десять лет он создал семнадцать фильмов, был сценаристом и художником многих картин. Его фильмы этого времени — "Сказка" (1961), "Цирк" (1962), "Очередь" (1963) и особенно глубокие и острые по мысли "Второе "я" (1964), "Дух и бутылка" (1965) и "Весна" (1966) — говорят о высоком мастерстве и неиссякаемой изобретательности.
В фильме "Второе "я" показан современный "деловой человек", в котором строго размеренный в своем повседневном выражении практицизм никак не может ужиться со стремлением к легкой жизни и развлечениям. В этом несколько прямолинейно намеченном конфликте двух начал есть и другой аспект: рационализм противопоставлен необузданному фантазерству, во власть которого попадает рисованный персонаж, изображенный в виде подчеркнуто условной "оживающей карикатуры".
Следующий фильм, "Дух и бутылка", как бы продолжает в творчестве Донева эту линию мультипликационного анализа разных склонностей, живущих в современном человеке. Картина построена на обыгрывании традиционно-сказочной ситуации. Ее герои — старик волшебник и джин, закупоренный в плывущую по морским волнам бутылку и мечтающий выбраться из нее и стать всесильным и огромным. Но освобожденный из своего заточения и, казалось бы, ощутивший всю сладость своего могущества и свободы, сказочный дух, угрожающий природе и всему свету, вновь попадает в предложенную ему хитрым волшебником вторую бутылку, в которой его ждет уютно обставленная дача с телевизором, собственная машина у входа, красивая молодая жена-хозяйка — атрибуты сытой, благополучной жизни. Донев и здесь верен своей излюбленной стилистике и изображает лукавые замыслы чародея и возникающие в бутылке символы мещанских идеалов острым и вольным пером карикатуриста.
В этих картинах, однако, еще не полностью найдено то, что станет самым характерным для творчества Донева в более зрелый период. Значительно ближе к этим чертам "классического" доневского фильма "Весна", вся структура изобразительной драматургии которой основана на "логике" броского рисованного парадокса, чрезвычайно близкого по своей художественной природе тому фантастическому, наивно-нелепому допущению невозможного и нереального, к которому так часто прибегает народное творчество во многих своих жанрах, и особенно в сказке и анекдоте.
Говорят, что на небе двух солнц не бывает. Но именно с этого необычайного происшествия, вызывающего всеобщий переполох и сумятицу в головах горожан, начинается фильм. И самое главное, невозможно определить — какое из двух солнц настоящее. За этой примитивно-комедийной посылкой, "абсурдной" гиперболой кроется довольно серьезная мысль и вполне реальная жизненная ситуация. Пока продолжаются "ученые" дискуссии, отчаянные спорщики и любители сенсаций всеми способами взбираются вверх, чтобы получше разглядеть светила, и срочно вызывается пожарная команда, которой поручено ликвидировать "небесное несоответствие", внизу происходит событие куда более важное, "земное", невыдуманное и действительно касающееся всех — наступила весна. Здесь впервые Донев показал себя мастером рисованных массовых сцен, режиссером и художником, умеющим великолепно создавать насыщенный динамикой общий план. Мы видим множество людей, занятых своими повседневными делами, идущих во все стороны с портфелями и свертками по залитой солнцем площади, украшенной и расцвеченной повсюду сверкающими звездочками весенних цветов.
Шестидесятые годы для Донева — период поисков в самых разных направлениях. Он создает веселые поучительные фильмы — "Сказка для всех" (1965), с незадачливыми жуками, которые так увлеклись спором из-за найденного яйца, что и опомниться не успели, как их слопал вылупившийся из него цыпленок, и "Шутка" (1967), серия забавных и характерных эпизодов, в которых карикатурно представлены перевоплощения велосипеда в руках разных владельцев. Вместе с режиссером-кукольником Христо Топузановым Донев ставит в необычной для него технике цветных вырезок — плоских марионеток два фильма — миниатюрную буффонаду с цирковыми собаками "Аттракцион" (1966) и картину "Корова, которая…" (1967).
В следующем, 1968 году он выпускает пронизанный добрым и мягким юмором и тонко учитывающий психологию детского восприятия фильм "Друзья слоненка Гоши", рассказывающий о приключениях опекаемого ребятами четвероногого артиста странствующего зверинца — маленького слоненка, которому злой сторож завязал хобот узлом.
Ученик Тодора Динова, один из ближайших его соратников и коллег в искусстве, Донев постепенно, к концу 60-х годов вырабатывает свою собственную манеру создания мультипликационной киноминиатюры, свой тип рисованного персонажа и взаимоотношений между персонажами, особую структуру фильма, которую болгарская критика удачно назвала "бумеранговой драматургией". Модифицируя уже сложившийся в мировой мультипликации образец фильма-притчи, с контрастным распределением красок, с прямым конфликтом доброго и злого, Донев пришел к картинам, в которых комплекс вины не закреплен за определенным носителем отрицательного, сатирическое обличение как бы рикошетом возвращается вспять и обращается на других, создавая комедийно-ироническую моральную ситуацию "без вины виноватых".
Тенденции новой доневской стилистики, отдельные элементы которой проявлялись и раньше, несомненно, создающей оригинальное художественное направление внутри национальной болгарской мультипликации, наиболее четко откристаллизовались уже в его фильме "Стрелки" (1967), награжденном высшей премией "Золотой пеликан" на фестивале в Мамайе.
Как всегда у Донева, сюжет максимально прост. Карикатурные фигурки рисованных человечков в касках лихо маршируют, проводят учебные занятия, тренируются в стрельбе. Вскоре отличившихся повышают в чине. Символом этого становятся офицерские погоны и портфель, заменяющий винтовку. Все меньше солдат, все больше командиров. И наконец, пятеро командуют одним рядовым. Он-то и проявляет храбрость и расторопность, когда неожиданно появляется гротесково-пародийно изображенное "страшное чудовище" с разъятой пастью, огромными зубами, смешно торчащими бантиком ушками и маленькими птичьими лапками. Тем не менее грозный зверь приводит всех в ужас.
А стрелять некому. Единственный солдат, которому хором командуют действовать, оказывается на высоте. Он нажимает, как его учили, на курок и тем самым расправляется с хвостатым пришельцем. Награды, однако, получают обладатели офицерских погон и портфелей.
Еще выразительнее и последовательнее принцип парадоксального, "рикошетного", словно возвращающегося вспять сюжета применен в фильме "Умное село" (1972), получившем высокую оценку на международных фестивалях в Лондоне, Оберхаузене, Тегеране. Как обычно у Донева, иронии в этом фильме сочетается с мягким, добродушным, участливым юмором, заставляющим вспомнить о традициях и характере болгарской народной сатиры, и в частности габровского юмора.
Жителей села беспокоят змеи, и, чтоб от них избавиться, в дома пускают ежей. Те съедают змей, но причиняют людям еще больше беспокойства. Чтобы уничтожить ежей, приобретают лисиц, но они, расправляясь с ежами, одновременно наносят непоправимый урон крестьянским курятникам. Тогда, чтобы расправиться с лисами, зовут на помощь охотников. Но, истребляя лисиц, охотники обжираются, пьянствуют и становятся еще более тяжкой обузой для селян. Чтоб заставить их уйти, подкладывают им в постели змей, от которых снова нет спасения и самим крестьянам. Словно в сказке про белого бычка, сюжет совершает замкнутый круг и приходит к своему началу. Но тут кому-то из сельских "мудрецов" и приходит в голову открыть шлюзы плотины. Вода уносит змей, но село оказывается затопленным. От него остается только одно торчащее над водой название, звучащее предельно иронически — "Умное село".