Она приложила к моим губам надушенную ручку:

— Ни слова!

Грудь ее вздымалась от волнения, щеки стали бледнее цветов камелии. Я нежно отстранил ее пальцы, покрыв их поцелуями.

— Клер. Клер… Выслушайте меня! Это необходимо. Речь, возможно, идет о вашей и моей жизни. Я не смогу жить без вас…

— Прошу вас, господин граф… Оставьте меня!

Я и не подумал отпустить свою добычу и, в то время как слезы застилали ее прекрасные глаза, рассказал ей о своем детстве, о своей жизни в изгнании и о своей безнадежней любви. Она уже не пыталась оттолкнуть меня, и я, теряя остатки хладнокровия, упал перед ней на колени и предложил имя, состояние и замок, который некогда поклялся отнять у нее.

— Нет… — простонала она. — Нет! Это невозможно!

— Вы не любите меня?

Она провела рукой по моим волосам.

— Разве я это сказала?

Я вскочил на ноги и прижал ее к груди.

— Значит, вы любите меня? Я знал это! Я это вижу! Вы меня любите, Клер! Вы моя!

— Я не буду принадлежать никогда и никому. Это запрещено мне…

— Вашими родителями?

— О нет! Родители предоставляют мне полную свободу.

Я вдруг вспомнил ее таинственные слова, намеки на враждебность окружающих вещей и на страхи барона.

— Клер, — продолжал настаивать я, — в вашей жизни есть какая-то тайна. Доверьтесь мне. Я смогу помочь вам.

— Увы! — произнесла она. — Тайна эта принадлежит не мне.

— Нет такой тайны, даже самой ужасной, которую я не мог бы с вами разделить. Вы боитесь врага?

— Против этого врага вы бессильны.

— Где он прячется? В замке?

Она поднесла руки к груди и растерянно осмотрелась.

— Он прячется во мне… О, как я иногда хочу умереть! Как Мерлен, как ле Дерф! Порою мне кажется, что желание мое должно исполниться, что я познаю умиротворение, покой, а затем…

— Клер, дорогая, успокойтесь! Ваше душевное состояние внушает опасение. Но со мною вы в безопасности… Позже вы объясните…

Обняв за плечи, я повел девушку вдоль крепостного вала замка. В ветвях деревьев играл ветер. Ящерицы с быстротой молнии пробегали по нагретым солнцем камням. Божественная радость наполнила меня.

— Вы, как и я, жертва одиночества, — шептал я ей на ухо. — Эти густые кроны, заросшие пруды, дикие растения, опутавшие парк словно лианы и превратившие его в заброшенный угол, — вот что привело вас в мрачное и подавленное настроение. Но я намерен преобразить Мюзийяк. Вырублю деревья, осушу пруд, и на месте камыша и тростника расцветут розы и лилии. Сам же замок…

Она покачала головой:

— Прошу вас! Не усугубляйте мое горе… А! Вот и отец.

Из-за башни в самом деле раздался голос барона. Я отошел на несколько шагов.

— Я никогда не покину вас, что бы ни случилось! — торжественно произнес я.

Появился барон, за ним следовали его супруга и нотариус, удовлетворенно потиравший руки.

— Сделка состоялась, — обратился ко мне барон. — Вы должны быть довольны господин граф, у вас очень надежный союзник в лице господина Меньяна.

Я смотрел на его перевязанный палец, и слова эти странно отзывались в моем сознании.

— Очень рад, — пробормотал я. — Лично я мало что смыслю в подобных сделках…

— Теперь остается только подписать бумаги — вмешался нотариус. — Я уже все подготовил.

— Хорошо, — произнес барон. — Пойдемте вниз… Не желаете ли осмотреть что-нибудь еще, господин граф?

Я помедлил, боясь показаться смешным.

— Да, — сказал я наконец. — Да… Мне хотелось бы посмотреть склеп в часовне.

— Склеп? — переспросил барон.

Внезапно он остановился и кровь отхлынула от его полного лица; жена его облокотилась на выступ стены и стала такого же серого цвета, что и камень, поддерживающий ее. Клер опустила глаза, и, несмотря на яркое солнце, все трое стали похожи на застывшие изваяния, подтачиваемые изнутри невидимым и смертельным недугом.

— Впрочем, это не к спеху, — торопливо добавил я.

Барон слабым голосом повторил:

— Не к спеху…

Затем взял меня за руку и увлек в обратном направлении.

— Лучше всего, — сказал он, — оставить мертвых в покое!

— Разве вам никогда не приходила в голову мысль спуститься в склеп? — спросил я.

— Я спускался… однажды.

— Ну и?..

— Ну и у меня нет ни малейшего желания сделать это еще раз!

— Он… в очень плохом состоянии?

— Отнюдь. Но поверьте, господин граф, не дело хоронить умерших столь близко от живых!

Воцарилось молчание, едва нарушаемое свистом ветра. Меня вновь охватило чувство тревоги, пронзившей меня в начале визита. Я подумал, что у барона, возможно, были вполне основательные причины принять предложение нотариуса. Почему этот человек, никогда прежде не помышлявший о продаже замка, так быстро согласился? Клер вчера сказала мне: родители боятся. Взгляд мой то и дело обращался к забинтованному пальцу, который всего несколько часов назад я так глубоко поранил. Нет, страхом ничего нельзя объяснить: тайна Эрбо, вероятно, намного ужасней.

Запутавшись в собственных мыслях, отчаявшись убедить возлюбленную, желая умереть, шел я за бароном в гостиную. Веселое настроение покинуло нотариуса, и он, напустив на себя угрюмый вид, казалось, погрузился в глубокие раздумья. Он вынул из портфеля купчую и, пока мы с бароном ставили подписи под документом, начал пересчитывать деньги. По правде говоря, я уже не понимал, снится мне сон или все происходит наяву, в здравом ли я уме. Пока мы отсутствовали, принесли поднос с фужерами. Барон наполнил их вином, вкус которого я не ощутил. Напрасно твердил я себе: «Замок твой. Ты у себя дома. С прошлым покончено», я был печальнее, нежели в день похорон матери. Нотариус решительно закрыл портфель.

— Разумеется, господин барон, — сказал он, — вы располагаете достаточным временем для сборов.

— Благодарю вас, — ответил Эрбо. — Но мы уедем сегодня же вечером.

Я попытался возразить.

— Не настаивайте, господин граф, — продолжил барон. — Я намереваюсь поехать в Ренн, где мне предлагают интересное дело. С вашего позволения, некоторые вещи которые мне дороги, я заберу позднее. В то же время я был бы очень вам признателен, если бы вы на несколько дней оставили карету в моем распоряжении.

Я оценил учтивость барона и в ответ предложил оставить карету себе в подарок. Мы расстались лучшими друзьями. Пока Меньян прощался с хозяевами, я подошел к Клер.

— Я приеду в Ренн, — прошептал я.

— Ни в коем случае!

— Но я не хочу терять вас!

— А я не хочу выходить за вас замуж.

— Почему?

— Это секрет.

— Уверяю вас, я раскрою его.

— А я умоляю вас забыть меня!

— Никогда!

Это были наши последние слова. Потрясенный, я уселся в кабриолет, и мы с нотариусом покинули замок. В голове моей роились тысячи отчаянных планов. Я готов был в случае необходимости похитить Клер. Я поклялся, что она будет принадлежать только мне. В конце концов, мое возбуждение привлекло внимание нотариуса.

— Вижу, господин граф, у вас сложилось то же впечатление, что и у меня… Странная семья, не правда ли?

— Да, весьма.

— Я бы даже сказал, она внушает тревогу, — уточнил этот милейший человек. — В доме царит атмосфера… как бы лучше выразиться… Гнетущая атмосфера! Эти люди живут не так, как вы и я. Ничего таинственного в них нет… Должен даже признать, у барона весьма приличная юридическая подготовка. Но я бы не хотел жить с ними в замке… Может быть, это смешно…

— Вовсе нет. Я полностью разделяю ваши чувства. Вам доводилось встречаться с предыдущими владельцами замка, с Мерленом и ле Дерфом?

— Никогда.

— Вы говорили, что один из них скончался, потеряв рассудок?

— А другой сам покончил с собой — именно так, господин граф!

Меньян на секунду задумался, размышляя, по всей видимости, над моими вопросами. Наконец он продолжил:

— Вот что примечательно. Я готовился к очень непростому разговору. Но когда Эрбо узнал, что вы хотите решить вопрос как можно скорее, он сразу уступил. Мне кажется, он и сам торопился избавиться от замка.