— Правда не понимаешь? — Приоткрыв один глаз, Цезарь покосился на стоящего в центре комнаты меня. — Все время забываю, что политике тебя обучить не успели… Жаль.

«Допустим, определенные предположения у меня имеются, но читать мысли я не умею, так что лучше уж узнать о мотивах тех или иных действий напрямую, нежели строить разные догадки».

— Не соблаговолит ли великий правитель Зебрики, просветить своего недостойного и скромного слугу? — Голосом источая иронию, смотрю на собеседника прищуренными глазами. — Или может быть мне следует упасть на колени, для большей эффектности?

— Завидую я тебе, Мозенрат. — Черно-белый жеребец зажмурился и мечтательно растянул губы в улыбке. — Как же хочется бросить все это… С каким удовольствием я принялся бы за исследования, вернулся бы к тренировкам и нашел себе постоянную кобылу…

— А как же твоя речь перед легионерами? — В фальшивом удивлении вскидываю брови, изображая на морде суеверный ужас. — Неужели…?

— Врал я. — Сухо откликнулся Цезарь. — Нагло и бессовестно. Не в первый и боюсь не в последний раз.

— Мы отклонились от темы. — Телекинезом перетаскиваю один из стульев стоявших у стены, к столу хозяина кабинета, после чего устраиваю свой круп на сидении. — И не тяни время: нам скоро возвращаться к «друзьям».

Собеседник согласно кивнул, затем глубоко вздохнул и заговорил негромко но проникновенно:

— Ты был прав, когда говорил о том, что старой Зебрики больше нет. Та страна прекратила свое существование, когда Цезарь передал власть в мои копыта… но увидел я это только после начала войны с минотаврами. Сейчас зебр, да и зони, осталось катастрофически мало, из-за чего после отступления Республики, нам будет некем заселять освободившиеся земли. Кто их займет?

На риторический вопрос ответа не требовалось, но старший ученик Цинка, сам его объявил:

— Чейнджлинги, выращиваемые ими и биомантами клоны, а так же пони, которых пришлет Селестия в качестве помощи восстановления страны. Я не говорю уже о грифонах, один из кланов которых стал полноправными гражданами Зебрики. Драконы, получив желаемое, скорее всего вернутся в свои гнезда, дожидаться пока вылупятся последние яйца… Конечно же! Как я мог забыть о минотаврах, которым в любом случае придется отдать часть земель. А самое паршивое во всем этом то, что по другому я поступить не могу, потому что зажат со всех сторон и вынужден идти на уступки.

— Извини, не могу тебе посочувствовать. — Пожимаю плечами. — И ты до сих пор, так и не произнес главного.

— Зришь в корень. — Хмыкнул Цезарь, уставившись на меня немигающим взглядом полуприкрытых глаз. — Как бы абсурдно это не звучало, но факт в том, что Зебрику может спасти только раскол.

В глубине моей души зародились нехорошие подозрения, но все же я промолчал, продолжая слушать собеседника.

— В то время как я буду лицемерно улыбаться старым врагам, кланяться и благодарить за «вовремя» оказанную помощь правительницу Эквестрии, осыпать различными почестями перевертышей и биомантов, один небезызвестный гранд-магистр, начнет вести свою игру. — Старший ученик Цинка оскалился. — Офицеры легионов, зони, многие гражданские, потерявшие свои дома и родных, никогда не примут мира с минотаврами и с удовольствием пойдут под копыто сильного лидера, героя двух войн и гениального ученого, превратившего неизбежное поражение в ничью. Благодаря некоторым законам, «Мертвые души» предпочтут принять сторону «Города мастеров», а не Нового Рима…

— Ты решил сделать из меня главу оппозиции? — Не уверен, чего именно было больше в этом вопросе, возмущения или надежды.

— Нет. — Морда Цезаря стала жутко самодовольной. — Я решил сделать тебя главой новой страны, которая отколется от Зебрики, через несколько месяцев после подписания мирного договора с Республикой.

«Блеск».

Высказать по поводу этой идеи мне хотелось многое, но вместо этого я с сомнением пробормотал:

— Одно из двух: либо я чего-то не понимаю, либо ты окончательно спятил. Даже не знаю, что из этого хуже.

— Хорошего же ты обо мне мнения, «Седьмой». — Изобразил обиду на морде Цезарь. — В любом случае, как гранд-магистру, тебе остается только исполнять приказ.

— Где я возьму граждан для страны? — Скепсис на этот раз даже изображать не пришлось. — Уцелевших гражданских и военных, самое большее на заселение Нового Рима и хватит.

— Об этом я подумал. — Черно-белый жеребец выдвинул ящик стола и извлек оттуда толстую папку. — Вот разработки Лианы и Циан, по выращиванию и воспитанию клонов. Не думаю, что там есть нечто, чего ты не сможешь повторить. Помни: это единственный способ, который позволит хотя бы части наших подопечных, сохранить свою независимость от «друзей» вроде перевертышей и пони.

— В наше «отделение» никто не поверит. — Качаю головой.

— Многие уже верят в то, что мы друг друга терпим с трудом. — Парировал Цезарь. — Нужно лишь показать, что наши противоречия достигли предела… но не пересекли критическую черту. Пока же есть время, подумай о том, как назовешь свою собственную страну.

(Отступление).

Повесив трубку телефонного аппарата, подключенного к устройству дальней связи, Один поставил локти на столешницу рабочего стола и сцепил пальцы рук в замок перед мордой. Только что он отдал приказ Тореро, отступать к Бастиону, не вступая в противостояние с пони, летательные машины которых уже засекли над Зебрикой. Однако, зная бывшего министра обороны, он был почти уверен, что его слова в лучшем случае интерпретируют не так, а то и вовсе проигнорируют.

В кабинете царила тишина, нарушаемая разве что тиканьем наручных часов, а мысли снова и снова возвращались к Республике, в данный момент бурлящей из-за смены власти. Кто же встал во главе страны, пока что было неизвестно, но агенты докладывали, будто видели как к башне совета прибыли Лимон Хард и какая-то чейнджлинг.

«Задница Дискорда! Мир катится в бездну и всем все равно».

Стукнув кулаком по столу, Один откинулся на спинку кресла и задумался о своей семье. Помочь жене или детям, он был не в состоянии, да и если уж быть откровенным с собой, не слишком и стремился это делать.

«Жена — распутница, а дети… Мои ли это дети? И ведь корова всерьез думала, что я не в курсе ее похождений… Да мне пришлось взять на должность начальника охраны бойца, который был бы в ее вкусе, чтобы избежать распространения слухов и сплетен по всему Таурену».

— Эта жизнь определенно не удалась. — Проворчал однорогий минотавр. — И ведь винить кроме себя, абсолютно некого.

От самокопаний, министра отвлек стук в дверь.

— Открыто. — Приняв более собранный вид, Один навис над столом, строгим взглядом впившись в посетителя.

Худощавый, (что странно для военной заставы), минотавр в форме младшего лейтенанта, замер у входа лишь переступив через порог. Он был высок, из-за чего худоба особенно сильно бросалась в глаза, а черты морды будто расплывались, не позволяя на ней сфокусироваться.

«Переутомился. Нужно хотя бы пару часов поспать».

— Что у тебя? — Поторопил солдата министр.

— Господин комендант. — Встав по стойке «смирно», боец отчеканил чуть хриплым, но звонким голосом. — Срочное донесение от управляющего продуктовыми складами.

«Беда не приходит одна… Они любят ходить компанией».

— Давай сюда, раз срочное. — Вытянув правую руку с раскрытой ладонью, потребовал Один.

Быстро подойдя к столу, воин вложил в ладонь командующего тонкую бумажную папку и снова замер. Подобное его поведение уже начинало всерьез раздражать.

— Что еще? — Однорогий минотавр нахмурился, настроение у него и без того было не слишком радостным, а тут еще солдат вел себя как-то странно.

— По воле огненной крови! — С фанатичным блеском в глазах, воскликнул посетитель, раскинув в стороны худощавые руки.

В следующую секунду помещение затопила оранжевая вспышка, а взорвавшееся тело убийцы, расплескалось брызгами жидкого пламени. Защитные артефакты сдержали ревущее пламя всего пять секунд, за которые у Одина в голове пронеслись сотни воспоминаний, самым счастливым из которых была свадьба.