Слушавшие монолог министры, синхронно закашлявшись стали переглядываться, а глава контрразведки прикрыл морду ладонью.
— «Пожалуйста, Муэрто, скажи что о котятах ты сам придумал». — Подозрительно хриплым голосом произнес Один.
— На самом деле говорилось о жеребятах и сиротах. — Махнул рукой черный минотавр, не заботясь о том, что собеседник этого жеста не увидит. — Просто я решил добавить происходящему немного комичности.
— «Отвратительный из тебя юморист». — Констатировал министр. — «Насколько все плохо?».
— Под стенами резиденции совета, уже собралась яростная толпа с плакатами и разнообразным оружием, а судя по тому что докладывают из других городов, Республика полностью парализована. — Тон Муэрто сменился, выдавая скопившуюся усталость. — Стража повсеместно переходит на сторону мятежников, военные колеблются, но как минимум половина, стрелять по гражданским точно откажется. Рунные маги нас бросили, стоило начаться беспорядкам, а «Маршал» вообще не отзывается, что делает «железную гвардию» практически бесполезной.
— «Иными словами…». — Один не стал договаривать фразу, но за место него, это сделал сам главнокомандующий.
— Нас «слили». — Откинувшись на спинку кресла, черный минотавр прикрыл глаза. — Выкинули как отработанный материал, стоило только выполнить свою задачу.
— «Сражаться ты не собираешься?». — Министр скорее утверждал, нежели спрашивал.
— Мог бы, и возможно даже успешно. — Муэрто усмехнулся. — Только вот, подавление народного бунта, полностью разорит Республику, откинув ее на десятилетия назад… А ведь мы все это начинали, именно ради народа.
— «Что мне следует делать?». — Собеседник был сосредоточен и готов исполнять приказы.
— Отзови Тореро… Начни переговоры с зебрами, постарайся укрепиться в Бастионе. — Немного помолчав, главнокомандующий добавил. — Нас допросить у них не получится, а ты сможешь правильно распорядиться оставшимися ресурсами… Во славу республики. Отбой связи.
— «Во славу республики». — Отозвался голос из динамика, после чего в трубке стал слышаться только монотонный писк.
Выпустив из пальцев телефонный аппарат, Муэрто запустил кисть во внутренний карман мундина и извлек оттуда небольшой четырехзарядный револьвер. Взведя курок, он окинул взглядом саратников, проделавших те же манипуляции, (кроме самого молодого, впавшего в состояние, в котором не замечал ничего происходящего вокруг).
— Не буду произносить громкие речи, их время уже прошло. — Главнокомандующий вскинул руку и выстрелил, попав точно в висок «слабого звена». — Спасибо за службу.
Еще до восхода, Лимон была разбужена своим «охранником», приставленным к министру сельского хозяйства, как и еще пятеро молчаливых громил, для слежки и контроля. Земной пони не позволили толком привести себя в порядок и позавтракать, практически силой затолкав в военную форму, а затем посадив в самоходку с бронированными стенками.
Объяснять кобыле такие вещи как «что происходит» и «куда они едут», никто не спешил. Впрочем, привыкнув к своему полуофициальному положению пленницы, Лимон уже долго не задавала таких вопросов, предпочитая делать то, что ей говорят и улыбаться, находясь на публике.
Поудобнее устроившись на широком сидении, кобыла задремала, выкраивая еще несколько минут сна. В конце концов, ничего больше в дороге делать было нельзя.
Внезапно транспорт остановился, снаружи раздались крики и вроде бы даже выстрелы, а затем железная дверца распахнулась, впуская в салон представительской самоходки, прохладный утренний воздух.
— Лимон Хард? — Осведомился чей-то незнакомый голос, в то время как его обладатель светил в мордочку земной пони ярким белым лучом.
— Да, это я. — Щурясь и моргая, но при этом гордо выпрямив спину, ответила министр сельского хозяйства, даже и не думая подниматься с сидения.
— Прошу вас покинуть транспорт. — Фонарик погас и минотавр отошел от прохода.
Покосившись на телохранителя, сидевшего напротив и никак не прореагировавшего на произошедшее, Лимон изобразила вопросительное выражение мордочки, на что получила ответ в виде безразличного пожатия плечами.
«Все страннее и страннее».
Осторожно выбравшись из самоходки, желтая земная пони тут же оказалась в окружении минотавров, облаченных в черные комбинезоны, надетые поверх легкой брони. Они были вооружены многозарядными самострелами с короткими стволами, а так же широкими ножами прицепленными к бедрам с внешних сторон.
— Соскучилась? — Прозвучал короткий вопрос, произнесенный чуть шипящим, (из-за клыков), голосом кобылы, закутанной в матово-черную хламиду. — Неужели не узнала?
Сердце в груди Лимон забилось чаще, она даже не обратила внимания на то, что пятерых ее «телохранителей», упаковывают в мешки, чуть в стороне от загородной дороги.
— Зарин? — Сделав неуверенный шаг вперед, министр сельского хозяйства замерла, с затаенной надеждой смотря под край черной ткани, нависающий над мордочкой кобылы.
Вместо ответа, принцесса перевертышей скинула капюшон и улыбнулась, демонстрируя ровные белые зубы. После этого прошла ровно секунда, прежде чем Лимон Хард налетела на подругу, стиснув ее шею в крепких объятьях и уткнувшись мордочкой в шелковистую гриву.
— Тише-тише. — Прошептала вампирша, осторожно гладя всхлипывающую пони по гриве и спине. — Все хорошо… Все уже закончилось.
Министр сельского хозяйства была бы рада прекратить плакать, но сейчас, когда неожиданное ощущение безопасности буквально обволакивало со всех сторон, накопившийся за годы разлуки стресс, наконец-то нашел свой выход.
— Штурм резиденции совета начался. — Оповестил принцессу командир отряда Синдиката, выделенного для миссии по освобождению земной пони.
— Хорошо. — Зарин уселась прямо на землю и плотнее прижала к себе подругу, кажущуюся не взрослой кобылой, а испуганным жеребенком. — Мы прибудем на место через два часа.
Группу захвата, составленную из лучших воинов служащих Синдикату, за входными дверями башни ожидал неожиданный прием: пустые коридоры и лестницы, без единого намека на ловушку или засаду. Только в нескольких комнатах на нижних этажах, они обнаружили служащих административного аппарата и охранников, сразу же сложивших оружие.
Гвидо, которому и выпала участь командовать операцией, на долгую минуту задержался перед входом в зал совещаний, не решаясь войти внутрь. Ожидаемо, дверь оказалась заперта, так что ее пришлось выбивать, (хотя можно было взломать замок). Представшая же взглядам Синдикатовцев картина, совершенно убивала боевой настрой: по обеим сторонам и во главе длинного стола, в удобных креслах сидели… трупы.
— Вот ведь… — Сплюнул на пол кто-то из бойцов.
— Не то слово. — Подтвердил его напарник.
«Знатно они нам подгадили на последок».
Пронеслась в голове Гвидо невеселая мысль.
Члены совета министров были застрелены, и судя по всему, убили они себя сами.
«Хотя бы теперь не придется опасаться противодействия с их стороны, а если еще представить массовое самоубийство с нужной нам стороны…».
Дальнейшие размышления было решено предоставить Марио и его советникам. В конце концов, не дело боевого подразделения семьи, лезть в большую политику.
(Конец отступления).
МИР НА КРОВИ
В кабинете Цезаря, обустроенном на предпоследнем этаже одной из башен замка, царил минимализм: кроме письменного стола и кресла, у стен стояли несколько стульев для посетителей, пол и стены же, красовались девственной чистотой. Светлая древесина и снежно-белая мраморная плитка, даже при минимуме освещения, создавали иллюзию большого пространства, что подчеркивалось высокими потолками.
— Как же я устал. — Старший ученик Цинка, проковыляв к своему столу, грузно опустился в кресло и удовлетворенно выдохнув, опустил веки.
— Может быть объяснишь, зачем был нужен этот концерт? — После совещания, прошедшего в шатре на арене, минуло чуть больше получаса и у нас наконец-то появилась возможность переговорить с глаза на глаз.