– Он в безопасности, поэтому мы сделаем это немного позже, когда все утрясется вокруг нашего исчезновения.

Я согласно кивнула, справившись со смущением. Я не хотела отрывать от него взгляда, поэтому запрокинула голову вверх, вглядываясь в его родное лицо, обрамленное темным небом и сверкающими звездами. Этот вид настолько захватил меня, что я пропустила несколько дыханий, прежде чем пришла в себя и смогла задать вопрос.

– Как все прошло?

– Строго по плану.

– Он поверил? – с надеждой спросила я.

– Сначала нет. Даже попытался искать тебя. Но, когда понял, что тебя нет, могу поклясться, прежде, чем он принял свой обычный равнодушный вид, я видел сожаление и отчаяние в его глазах.

– Мне жаль, – в сердце шевельнулся стыд за этот спектакль.

– Прекрати. Мне совсем не жаль этого предателя. И у нас не было другого выхода. Мне самому неприятно ломать комедию. Никогда не любил фокусы, но если это единственный выход…

– У тебя получилось все, как велел отец?

– Я рассеялся, когда он уже собирался перемещаться. Думаю, он поверил.

– Осталось только придумать, как сообщить твоим родителям и сестре, что ты жив, так, чтобы об этом не узнал Алекс или Володар.

– Об этом я уже давно позаботился.

– Как?

– Сказал, что собираюсь в кругосветку.

– Ого. А можно с тобой? – улыбнулась я.

– Я думал, ты хочешь жить спокойно на прекрасном отдаленном острове до самой старости, – ухмыльнулся он.

– Я просто хочу быть с тобой, – улыбнулась я, заражаясь его смехом.

– О, кстати… – внезапно, к моему недовольству, он разомкнул объятия, поднялся и стал рыться в карманах. – Вот, держи.

– Что это? – спросила я, хотя и так видела, что он протягивает мне паспорт. Я взяла из его рук и открыла маленькую книжицу, пролистав до нужных страниц. – Кьянеа Катраки? – удивилась я.

– Я лазил по интернету и честно искал греческое имя, наиболее приближенное к твоему. Тебе не нравится?

– Нет, что ты! Просто надо привыкнуть.

– Оно означает «синее небо».

Я смутилась.

– А ты?

Он с ухмылкой вынул из того же кармана такую же книжечку и протянул с загадочным видом.

– Максим Катракис, – с удивлением воззрилась я на него.

– Ну всегда можно объяснить мое имя тем, что родители обожали все римское. И это даже не ложь.

Я приподняла бровь, всматриваясь в его лицо и ожидая объяснения совсем по другому поводу. Он пожал плечами.

– Ничего даже близкого к моему имени не оказалось.

Я улыбнулась, прекрасно осознавая, что он понимает, чем вызвано мое смущение, и специально тянет.

Он посмотрел на меня внимательно, сжимая мои руки в своих. Затем снова потянулся к своему карману.

– Прости, что поспешил поженить нас, – хрипло сказал он. Наконец Макс выложил себе на ладонь маленькую коробочку и аккуратно раскрыл ее, шокировав меня еще больше. В темноте блеснуло кольцо, зажигая искрой неожиданной безграничной радости мою трепещущую душу.

– Ты выйдешь за меня замуж?

Когда вы единое целое, все же не стоит забывать об индивидуальности человека. О его сингулярности. Даже если ты знаешь каждую клеточку его тела, если ты умеешь понимать его мысленно или общаться, не используя обыкновенных средств коммуникации, если ты знаешь все его привычки и манеры, если способен предугадать все желания любимого человека, он все равно тебя удивит.

– Да!.. – улыбнулась я, протягивая ему руку. Мне понадобилась вся сдержанность предков, чтобы не прыгнуть на него и не кричать бесконечно свое безумное «ДА» на весь остров.