— Увеличь критические участки, — приказал он.

Изображение графиков словно разбрелось подобно блинному тесту на сковороде, но сразу же вновь стало чётким. Теперь красные метки пламенели во всей своей красе, указывая точки времени, в которых совсем недавно некто произвёл решительные манипуляции, медленно, но верно изменяя историю.

— Кто последним тебя запрашивал? — Теперь Артур был очень серьёзен.

— У вас нет доступа к подобной информации.

А вот это было даже серьёзнее, чем он думал. Подобный блок мог поставить только кто-то из самого высшего руководства Центра.

— Кто был здесь до меня?

Наивная попытка обмануть электронику, как и следовало ожидать, не удалась.

— Информация для вас недоступна, — сексуальным голосом ответила система.

Надо было идти другим путём. Артур с минуту молчал, изобретая формулировку запроса к бездушной машине с ангельским голосом. Необходимо было получить информацию. Но тот, кто был в ответе за всё происходящее, дураком явно не случился.

— Дай параметры предыдущей задачи, — скомандовал он, но вновь был отброшен назад всё тем же нежным голосом.

— Доступ закрыт.

Думай, Артур, думай, он бил себя кулаком в лоб, словно это могло помочь. Ты говоришь с машиной! Это не человек! Её можно и нужно обмануть.

Ещё раз, взглянув на графики, он небрежно спросил:

— Франция девятнадцатый век? Наполеон Бонапарт? Это не секрет.

И случилось чудо.

Совершенно случайно была произнесена ключевая фраза. И теперь Артур смог увидеть всё, кроме, разве что, личности вторженца.

Удивительно. Ни один из руководителей Центра замешан не был. По крайней мере, сейчас. Вот только никто иной не обладал подобной властью над временем. И Сайман вычислил виновного, за что его и убили.

— Франция, девятнадцатый век. Ключевые точки. — Всё так же нежно вещал девичий голос. — Расхождение с эталоном пятнадцать процентов. Вмешательство извне исключено.

Он даже потряс головой, сбрасывая несуществующий морок. Как так «вмешательство исключено»? А как же пятнадцать процентов расхождения? Не дух же бестелесный это устроил! Не призрак. Или уже так лихо научились заметать следы?

Чушь. Он бы знал.

Есть ещё один вариант. Совершенно запредельный. Такой, что перечёркивает всю теорию, и ставит крест на огромном количестве докторских степеней. Зато только он объясняет, как можно менять прошлое, не высвечиваясь в настоящем.

— Если б ты могла видеть будущее… — Артур не заметил, что произнёс свои мечтания громко вслух.

— Могу, — проворковала Система, — на прямой линии последовательного развития.

Артур вздрогнул. Этого, пожалуй, не знал даже Шеф.

— И кто воспользуется твоими возможностями в ближайшем будущем? — осторожно спросил он.

— Сайман Ли, — ему показалось, или Система ответила с сарказмом.

— Сайман умер, — разозлился Артур.

— В настоящем? Да, умер. — Он даже не успел заметить, когда нежный девичий голос превратился в грубый мужской бас.

Потребовалось с полминуты, чтобы до Артура дошёл смысл сказанного. Но он всё равно не мог поверить, что за диверсиями в истории стоит его друг. В конце концов, именно он предупредил его об изменении времени, ценой своей жизни, между прочим.

— Кто тут будет ещё? — Чётко выговаривая каждое слово, произнёс Артур.

И словно в насмешку над его усилиями, мужской голос пробасил:

— Информация закрыта.

— Как она может быть закрыта, — не выдержав, закричал Артур, — когда событие ещё не случилось?

— Для вас не случилось, — спокойно произнёс женский голос.

Артур постарался успокоиться. Обмануть технику не выходило. Но она же что-то знает!

Он усмехнулся. Впервые ему случилось назвать пусть не простую, но компьютерную программу по-человечески. Может и имя ей придумать, подумал он. А что? Анка-наводчица! Или нет. Партизанка! Именно так. Всё знает, но ничего не говорит.

Но поразмыслить было о чём. Выходило так, что все теории о конечности времени летели в тар-тарары. Все диссертации, доказывавшие то, что текущее время и есть граница бытия, можно было выбрасывать вместе с грязными пакетами на помойку. Жизнь теперь уже когда-то случилась, и кто-то потом пытается ею манипулировать.

— Дай список доступа, — попросил он. И он его получил.

Вот так, улыбка уже не случилась, кто-то из этих людей не просто менял время, а был убийцей его друга. Вот только кто?

— График поэтапно, — приказал он, — каждый день, каждое действие.

Бесполезно. Если манипуляции производились из будущего, то сейчас и здесь он ничего не увидит. Разве что вот это знакомое имя мелькнуло. Ирина Кауфман. Это же та девица, с которой он ещё не знаком. И её запрос именно по Франции. Любопытно. Вот только не могла она в одиночку что-либо сделать. В командировки в прошлое никогда не отправляются по одному.

Так, решил Артур, подозреваемый, вернее сказать подозреваемая, есть. Теперь осталось найти сообщника. Кто и с каким заданием её отправлял? И кто уходил вместе с ней?

Вот только этого в темпоральной камере не узнаешь.

Мелькнула шальная мысль: может к Ломову обратиться? Уж кто-кто, а служба безопасности знает о всех перемещениях сотрудников во времени. Вот только одно «но». А если это и был сам Ломов? Ему в его должности подобное проще всего устроить. Конечно, мог и кто-то из техников, но, насколько Артур их знал, на злодея ни один из них не тянул.

Стоп! А зачем эта самая Кауфман к нему пристала тогда на выходе из столовой? Она утверждала, что он сам попросил её. В будущем, которое для неё — прошлое. Если в преступлении замешана она, то выходит, что вскоре станет, замешан и он.

Артур сразу вспотел. Получалось, что очень скоро он, по неведомым пока причинам, станет преступником! Это он изменит время!

Он вспотел снова.

Вот зачем он попросит Ирину напомнить об их знакомстве! Он не окончательно потеряет честь, и попробует вернуть всё назад.

Артур потряс головой. Но с какой стати он так изменится? Зачем ему менять время, и, о, Господи, убивать друга! Ему сразу вспомнился скелет, лежащий в далёком прошлом. Сайман совершенно не ожидал нападения, об этом говорила его поза. От кого он мог его не ожидать? Только от лучшего друга! Кому он мог доверить своё оружие? Только тебе, Артур! Либо…

Но, зачем?

Глава восьмая

— В архиве ты уже побывал, — Шеф не спрашивал, он утверждал очевидное. — Значит, понимаешь, куда вы отправляетесь.

— Франция, начало девятнадцатого века, — подтвердил Артур. Расхождение с эталоном пятнадцать процентов.

Жолл присвиснул:

— Уже пятнадцать! Лихо!

Артур внимательно следил за выражением лица своего непосредственного начальника. Однако, тот выглядел действительно поражённым таким известием.

— Потрясающая динамика.

— Скажите, — попросил Артур, — как такое может произойти без вмешательства извне? Расхождение есть, а вмешательства нет.

— Так не бывает, — казалось, Жолл ответил автоматически, продолжая размышлять о чём-то своём. — Если есть отклонение, значит было и вмешательство извне. Влияние изнутри невозможно. Как ты себе представляешь кирпичную кладку, которая вдруг без чьей-либо помощи стала сама себя перекладывать?

— А если вмешались из будущего? — Не унимался Артур.

Этот вопрос, наконец, оторвал Жолла от собственных мыслей. Он с изумлением, широко раскрытыми глазами уставился на своего беспокойного подчинённого.

— Будущего ещё не существует, — почти по слогам произнёс он. — Тебе ли, как высококлассному специалисту этого не знать? Я бы не удивился, услышав такое предположение от зелёного студента, по-молодости самоуверенного, и готового ниспровергать авторитеты.

Он вдруг улыбнулся и погрозил Артуру пальцем:

— Пытаешься приплести сюда «бритву Оккама»?

— Но это единственное и самое простое логическое объяснение, — пожал плечами Артур, решив далее не углубляться в изложение своих подозрений. Из его головы никак выветривался голос машины, произнёсший: «Для вас не случилось». Либо «железо» умеет шутить, что подразумевает наличие интеллекта, либо для машины факт существования будущего является непреложным.