— Молодцы, ребят, справились, — начал Зиз. — Они когда поняли, что Душа купола разрушена, рванули в сторону шахт.

— Дай картинку через нейросеть, — попросил я.

В моем шлеме начали крутиться кадры боя. Двенадцать истребителей против неполных двух взводов. Из хорошего оружия у тяжелых были поточки, которыми и удалось уничтожить три рептилоидных истребителя, однако из ниоткуда в воздушном пространстве появился криобомбардировщик — крейсер, похожий на стального кальмара, — он и решил исход битвы в сторону чешуйчатых.

— Пайус-Ферус, почти весь его взвод, кроме двух бойцов С класса, и десять из моих замерзли, короче…первого взвода нет больше.

Зиз хорошо знал Пайуса, они учились в соседних потоках академии. Теперь Пайус, а точнее ледяная скульптура с перекошенным под прозрачным шлемом лицом, смотрела в небо, направляя вдаль потоковую пушку, которой больше не доведется стрелять.

— Всем перегруппироваться, времени мало. Собрать боевые блоки. Все, что не влезает заминировать! Если эта хрень прилетит к шахтам, всех, кто там, ничем не отогреем! Минута на все про все! — крикнул в нейросеть я. — Окус, к тебе со стороны купола летит группа из девяти истребителей и один крейсер бомбардировщик, имей в виду!

— Да ты с секвойи рухнул, лейтенант! Я уж думал, ты не живой там — датчики твоего механоида погасли. За дронов и щиты спасибо, а вот крейсер твой уже тут, тащи сюда роту тяжелых!

— У роты есть потери… — начал, было, я, но Окус меня прервал.

— Пока ты там ноешь, у армии потери будут. Тащись сюда, говорю, и гравитационку не забудь.

Мы летели быстро, как могли; гравитационную пушку закрепили за два шлюпа, которые позволяли не тащить ее со скоростью улитки.

Половина леса, окружающего шахты, пылала, источая едкий дым; другая половина была заморожена и от любого маломальского давления рассыпалась подобно стеклу. Мы спешились, пробираясь сквозь замороженный лесоповал. Костюмы подчинялись единым военным протоколам, на боевой местности Окус включил для всех режимы невидимки. Бой не прекращался, правда сейчас перешел в стадию, когда обе стороны залегли. Авиация рептилий утюжила поле перед шахтами и нещадно валила лес вокруг, приводя в действие многочисленные взрывные механизмы. В небе рыскал кальмароподобный крейсер, то и дело изрыгая из себя поток вибрирующего холода. Три истребителя и крейсер не густо, но этого будет достаточно, если что-то не предпринять.

— Граждане Фаэтона, мы не захватчики, как вам говорят ваши А и В классы! Мы несем свободу, равенство и братство видов во все миры! А и В классы хотят, чтобы вы умерли за них, пичкают вас сказками о реинкарнации в высшем классе. Переходите на сторону угнетенных Землян, переходите на строну трудящихся, ведь все мы равны перед законом Единого! — звучало откуда-то сверху громко на чистом имперском.

— Базиль, зацепи эту дрянь в небе и жахни ее об Землю, чтоб почувствовали силу Земли! — написал я в чат.

— Уже держу на прицеле, — отписался Базиль.

— Ну так фигачь ее об пол или ты решил на сторону братьев по разуму переметнутся?

Я применил саркастическую мотивацию и ответом мне был крейсер, захваченный невидимой рукой гравитационной мортиры и с силой, по самые кончики хвостовых оперений, вонзенный в обмороженную землю. Земля вздрогнула, а машина, уничтожавшая все живое холодом, полыхнула в небо пламенным столбом голубого цвета. Перепачканный и искрящий контактами механоид Окуса гордо вышел на перепаханную поляну из такого же многострадального леса.

— За Ра, за Землю, Фаэтон и Марс, на штурм крепостей противника, в БОЙ!

Слова седого майора разнеслись по нейросети, поднимая из пепла и инея людей и дронов.

— Поточки, глушите воздушные цели! — передал в нейросеть я. — Чтоб ни одна зеленая тварь не ушла из этого ледяного ада.

Крепость оборонялась, а объединенная армия куполов 234 и 232 метр за метром вырывала укрепления у упрямого врага. Моя шлюпка чихнула и внезапно остановилась. Индикатор энергии был на нуле, видимо, энергоблоку хана. Я перенес ногу через борт шлюпки, собираясь двигаться дальше пешим. Боец С класса, сидевший рядом и управлявший потоковой пушкой, глядя на меня произнес:

— Адепт младший лейтенант, вы бы не лезли туда в своем костюме. Луч-дурак ужалит и не посмотрит, что В класс.

«Вот это новость», — подумал я. — «Вот тебе и косноязычные и глуповатые солдаты С класса».

— Ты прав, сержант, но я должен быть там. Особой разницы между теми слабобронированными из ополчения куполов и собой, я не вижу.

Я вылез и двинулся вперед к шахтам купола, по пути подобрав лучевое ружье у обугленной верхней части разрезанного надвое солдата.

Глава 34

Труд и свобода

Как только силовые щиты и стационарные маскировочные завесы пали, охранявшие крепость-шахту остались как на ладони. Все теплокровное подсвечивалось приборами костюмов, а тем более определялось боевыми дронами как цель; все механическое и электронное идентифицировалось и маркировалось. Мир через маску костюма выглядел как сплошная аннотация с пометками чертежника к художественной картине:

Окоп (глубина — 3 метра). Внутри окопа пылает лазерная пушка (оружие неактивно) с уснувшим возле нее вечным сном титаном (1ед.). На полу окопа скоротечно остывают шестнадцать трупов: титаны (5 ед.) и люди (11 ед.). У кого-то остался боезапас в оружие, полузасыпанный грунтом не вскрытый ящик с гранатами (10ед.) выжидал своего часа.

Я шел второй или даже третей колонной. Шел практически один, перепрыгивая окопы, внимательно всматриваясь в сектора, которые костюм не подсвечивал. Атакующие машины, да и люди, могли упустить маскирующуюся цель — своих под маскировкой система идентифицировала, а вот противника с работающим стелсом не всегда. Он лежал, лежал в грязи вниз лицом и, видимо, был без сознания. Его штурмовой костюм старого образца с накрученным на него программным обеспечением делал его невидимым для машин, солдаты же слишком сильно полагались на технику — боевые программы заменили нам глаза, уши, ум. Да что там говорить, у некоторых индивидов ум только появился с внедрением боевых программ. Но тонкая струйка углекислого газа из пробитого дыхательного блока говорила, что защитник шахты приходит в сознание. Поднимаясь из грязи, еретик сжимал в правой руке гранату — верный пропуск на тот свет и билет, гарантирующий, что тебя не возьмут в плен. Бойца качнуло, и он сполз спиной по окопу; его костюм тоже не видел меня, и потому разглядеть глазами и осознать врага он смог не сразу. На груди у бойца был традиционно налеплен знак отбойного молотка. Наши глаза встретились. Я присел, держа лучевую винтовку на своих коленях. Свою позицию я рассчитал так, чтобы возможный взрыв гранаты не смог меня повредить.

— Как твое имя солдат? — спросил я.

Глаза бойца скользнули по дну окопа, но рабочего оружия вблизи он не видел, что давало скверный, по его мнению, выбор — говорить с врагом.

— Шитус Си 235, боец армии свобод-ды и труд-да, — последние слова боец из себя буквально выкашливал.

— Кай-Клавий Гиллиус, флот Фаэтона, — честь обязывала меня представиться.

— Скажи мне, Кай Клавий из рода Гиллиусов, зачем вы пришли на нашу Землю?

— Лично я пришел, чтобы отбросить флот рептилоидных захватчиков, — улыбнулся я.

— И сколько рептилоидов ты видел в окопах или в городах, которые вы жгете огнем своего Ра?

— Ты намекаешь, что это волшебники на истребителях плазмой и холодом нас поливали? — разговор начинал меня утомлять. — А в окопах и городах я вижу выпущенных преступников, козлоликих жрецов и дураков типа тебя.

Боец кашлянул. По глазам было видно, что он улыбался — через боль, через обреченность.

— Рептилии принесли нам веру в светлое будущее, принесли нам науку о том, как жить в социуме с титанами и другими расами. Они дали нам свободу от предрассудков Ра.

— И принесли предрассудки «несущего свет».

Я встал, давая понять, что разговор завершен.