- Каких? Боюсь даже представить.

- Убийство родителей, убийство архата, смутьяны, вызвавшие раскол буддийских общин, и самые страшные – пролившие кровь Будды.

- Страдают они в вечном жаре и муки их будут длиться тридцать миллиардов лет, покуда не достигнут они чистоты душ своих, - мрачно закончил Циньгуан. – Умирая и возрождаясь вновь, обречены они на страдания. Таково их наказание, дитя.

- Пиздец. И ему одному туда надо идти? – воскликнула рыжая. – Это же ебанатизм!

- Это единственный вариант, заинька, - кисло улыбнулся я и повернулся к Владыке. – Я готов! И давайте побыстрее, пока не так страшно.

- Да будет так, дитя, - громовым голосом произнес Владыка Диюя и, начертав в воздухе огненный знак, отпрянул в сторону. На месте, где он только что стоял, возник пылающий круг – проход в Авичи.

- Я пошел, - твердо произнес я и, закрыв глаза, сделал шаг в бесконечность. Огонь лишь слабо ущипнул меня за щеки, а затем в легкие ворвалось жидкое пламя, куда страшнее обычного огня. С ужасом я понял, что это был местный воздух.

Страшная картина предстала моему взору, стоило лишь открыть глаза. Вокруг бушевало раскаленное море, в котором буквально плавились грешные души. Я видел их безобразные лица, перекошенные от боли рты, лопающиеся на теле нарывы и облезающее с костей мясо. Они кричали, но крик их был неслышен, лишь бушующее пламя удостаивалось здесь звука, с громким треском пожирая плоть проклятых своими богами.

Вздохнув, я медленно двинулся вперед, совершенно не представляя, где мне искать частицу. Обычно они сами находили меня, а затем вливались в тело, соединяясь с моей душой. Но в этот раз лишь безумный огонь был перед глазами. Бескрайний океан, обжигающий кожу и проникая вглубь плоти до самых костей. С каждым шагом идти становилось все больнее и больнее, будто сотни раскаленных и острейших игл пронзили ноги одновременно, но я, закусив губу до крови, упрямо шел вперед, сам не зная, где искать то, что мне нужно.

Кровь из прокушенной губы не успевала стечь по подбородку, моментально высыхая и жаля горло медным привкусом. Ноги подгибались и, в какой-то момент я понял, что могу не вернуться обратно. Что могу навсегда остаться в Бесконечном Аду, как грешные души, обреченные вечно гореть в дьявольском пламени. Если такова моя судьба, то я приму ее. Сам ввязался в это гиблое дело, сам и доведу его до конца. Даже до такого безрадостного.

И тут внезапно жар отступил. Исчезли иглы, колющие ноги. Во рту появилась свежесть, и в груди возникло тепло. То самое тепло от частиц Божественной искры, призывающих ту частицу, что витала в этом ужасном мире. И она откликнулась на зов, летя ко мне на всех парах и огибая черные обгорелые конечности, тянущиеся к ней из огненного моря.

Частица, как и ее сестры, опустилась мне на ладони, а затем мягко проникла в левую сторону груди. Ту, где билось сердце. Опьяняющее чувство свободы тотчас пронзило меня, вскружив голову и убрав все мысли об опасности раскаленного мира. С блаженной улыбкой я шагнул в огненную бездну, откуда продолжали тянуться руки проклятых…

И вынырнул, грохнувшись с приличной высоты на ковер в кабинете Владыки Диюя. Астра, охнув, тут же бросилась ко мне и, что-то жалобно вереща, принялась протирать мое лицо влажной салфеткой, взятой у судьи Чжуаньлуня. Каждое прикосновение рыжей отдавалось болью и я, мучительно захрипев, перевернулся на бок, чтобы извергнуть из себя странную черную желчь.

Вздрогнув, я успокоился, узрев возле себя внимательные глаза Астры и Ахиллеса, а потом и вовсе расслабился, когда сам Циньгуан коснулся моего обожжённого плеча. Что уж там. Я был просто реинкарнацией праздничного немецкого окорока, который так любят запекать целиком в печи отдельные жители славной Германии. Волдыри на лице мешали полностью открыть глаза, а губы превратились в две высушенные нитки, лопаясь от их малейшего движения. Но Владыку это не заботило. Он, продолжая что-то бормотать себе под нос, ласково касался пораженных дьявольским огнем мест и изредка улыбался, когда на месте его прикосновений вновь появлялась чистая и здоровая кожа, нежная, как у младенчика.

- Ты очень смел, праведник, раз без сомнений шагнул в огненную бездну, - строго произнес он, подавая мне руку и помогая встать. – Лишь немногие способны войти в Амичи и вернуться обратно живыми.

- Знаю, - слабо улыбнулся я. – Если бы не частицы, я остался бы там навечно.

- Дело не в частицах, а в твоей вере, дитя. Чистая и незамутненная фанатическими россказнями вера. Вот и весь секрет.

- Спасибо, Владыка. Спасибо, что помогли, - кряхтя, я поднялся на ноги и оперся на мощную руку Ахиллеса. – И тебе спасибо, дружище. А теперь дайте мне поцеловать свою даму, ибо я охуел, пока там гулял.

- Збынь… - краснея протянула Астра, когда я впился в ее губы. – Смотрят же.

- Да и похуй, - буркнул я. – Блядь. Казалось, вечность прошла, пока я там находился. Жуткое место. Я мало чего боюсь, но это определенно возглавит мой хит-парад самых жутких миров. Владыка?

- Да, Степан? – учтиво откликнулся старец.

- Вы не проводите нас до камня Зефира? Осталась еще одна частица. В нашем мире.

- Я знаю, дитя. Знаю. Камень вам не нужен. У меня достаточно сил, чтобы переправить вас. Поторопитесь, я чувствую поступь Эреба. Скоро он будет здесь, - помрачнел Циньгуан. – Возьмитесь за руки и закройте глаза. Что-то еще?

- Да, - кивнул я и глупо улыбнулся. – Спасибо, Владыка.

- Пусть путь ваш будет мягким, как императорский шелк, - прошептал Циньгуан, улыбнувшись в ответ. А затем, мощный поток ветра миров подхватил нас и умчал вдаль. В мир более знакомый, чем те, в которых мы уже побывали.

Глава четырнадцатая. Mutationes.

Открыв глаза, я некоторое время удивленно осматривался по сторонам, а затем, увидев группу знакомых бесов, распивающих диавольскую самогонку, довольно улыбнулся. Этот Ад был знаком каждому из нас и чем-то даже напоминал родимый дом, в который мы вернулись после длительного отсутствия. Это подтвердил и Ахиллес, глубоко вздохнув и витиевато выругавшись в итоге.

- Хорошо в краю родном. Пахнет серой и говном, - рек он, обводя взглядом огненно-черные пейзажи Ада. – Поляк, бля. Куда мы, нахуй, попали?

- Судя по тому гигантскому строению, что торчит, как гигантский прыщ на жопе великана, мы в Пятом Круге. У Флегия, если быть точнее, - ответил я, махнув рукой в сторону Арены, до которой было примерно шесть часов ходьбы.

- А тут многое поменялось, - буркнула Астра, кивнув в сторону бесов, отвлекшихся от распития самогона и уткнувшихся в мобильные телефоны марки «Адское яблочко». – При мне такой хуйни не было.

- Не говори, заинька. Но все-таки этот мир нам роднее как-то, - улыбнулся я, взяв рыжую за руку.

- Только Ахиллес не особо рад, - ответила она. Гигант и впрямь не лучился радостью, продолжая буравить ненавистную Арену злобным взглядом.

- Дружище, ты чего? – спросил я. Грек пожал плечами и тяжело вздохнул.

- Вспомнил, бля, как рубился там. Руки ломал, ноги. Одному хуй оторвал и в глаз его вбил. Свинина!

- Не парься. Сейчас мы тут в ином статусе и на Арену не вернемся. Только к Флегию зарулим, дабы он нас просветил насчет того, где находится Божественная искра. Осталась всего одна частица и мы покончим с этим злоебучим делом, а потом адово угорим, например.

- Неспокойно как-то, - буркнул Ахиллес, поглаживая левую сторону груди. – Словно щемит что-то, бля. У, сука! Диплодок.

- Что он этим хотел сказать? – нахмурилась Астра, не особо любя разные загадки.

- Наверное, что все это попахивает чем-то длинным и похожим на хуй. Вот нашему другу и неспокойно. Он же тут хуеву тучу времени провел, заинька. И не в статусе принца-консорта, а обычного вышибалы, развлекающего диавольский народ. Поневоле озвереешь.

- Ясно. Ладно, тогда идем?

- Куда деваться, - хмыкнул я и, подойдя к группке бесов, лучезарно улыбнулся. – Салют, служивые.