Сознание вернулось внезапно. Я ощутил прохладный ветерок, почти теплый после ледяной воды, и чьи-то губы, прикасающиеся к моим губам. Сладкие и знакомые губы. Астра, конечно же. Кто еще?

Приоткрыв глаза, я раскашлялся и глупо улыбнулся, увидев взволнованную веснушчатую физиономию рядом со своим лицом. Чуть поодаль стоял мокрый Ахиллес и выжимал шерстяной скандинавский наряд, а в моей руке было зажато злополучное зеркальце, стоившее мне сотен сгоревших нервов.

- С возвращением, лысенький, - всхлипнула Астра, сжимая меня в своих объятьях.

- Трупы оживали, землю разрывали, глотки драли, все вокруг ломали, ржали людям вслед! – заорал я и, удивленно замолкнув, посмотрел на верную подругу, которая открыла рот и невольно пошатнулась. – Взяли люди топоры и вилы! Мертвецов загнать в свои могилы, но на это не хватило силы! Трупов не убить!

- Ты ебанулся? – спросила она, влепив мне пощечину. А потом еще одну. И еще парочку. Помогло, знаете ли.

- Спасибо, заинька. Сам удивился, что в меня говнарский дух вселился. Блядь. Даже сейчас рифмами болтаю, - покачал я головой. – Наверняка воды этой колдовской наглотался. А что случилось-то вообще? Помню, как дух, который на дне озера лежал, схватил меня за ногу и потащил на дно. Ржал еще, сука, что я теперь ему принадлежу.

- Ахиллесу скажи спасибо. Долго ты под водой был, и он решил тоже нырнуть, - улыбнулась Астра. – Нырнул, а там тебя какой-то дикий спрут за ногу держит.

- Уебал Петю, бля! – тяжело буркнул грек, колко ухмыльнувшись. – Пидор, нах. Супрастин!

- Спасибо, дружище. Это ты вовремя. Хель как-то не додумалась рассказать о том, кто на донышке живет. Слава яйцам, что не Ктулху. Не целовать бы тебе тогда, заинька, уста мои сахарные, воды заколдованной напившиеся.

- Вот сам Хель и поблагодаришь, - хмыкнула рыжая и кивнула на зеркальце, что я по-прежнему сжимал в руке. – Это оно?

- Надеюсь. Второй раз я в это озеро не полезу. У меня теперь фобия, блядь. Только под душем купаться. Ну нахуй всякие ванны и бассейны.

- Ладно, вставай и двинули.

- А еще поцелуй? У меня аж пан Пиписевич возликовал, - лукаво спросил я, заставив покраснеть даже Ахиллеса.

- Вставай, ебанько, - усмехнулась Астра. – Успеем еще нацеловаться. Сейчас другие дела есть.

- Вот так всегда. Плаваешь в ледяных водах, а тебе поцелуй только с искусственным дыханием обламывается, - пробурчал я, поднимаясь на ноги.

- Подрочи, полегчает, - простодушно посоветовал Ахиллес, заржав, как тягловой осел.

- Спасибо, дружище. Уже полегчало.

Хель, увидев нас, ничуть не удивилась. На губах Владычицы витала призрачная улыбка, а глаза были необычайно хитрыми, словно она знала о том, что случится. Я молча подошел к ее трону и протянул зеркальце. Хель, взяв вещицу в руки, глубоко вздохнула и, закрыв глаза, провела рукой по поверхности, заставив стекло засиять ярче, чем солнце.

Не обращая внимания на мой отвисший рот, она сделала еще пару пасов и выпустила из вещицы знакомую искру ярко-белого цвета, которая облетев помещение, приземлилась на мою ладонь, а потом привычно растворилась внутри груди.

- Это что за фокусы? – мотнув головой, спросил я. – Искра была в зеркале?

- Нет. Искра была во мне, - ответила Хель, наслаждаясь моим удивлением. – Этот мир был создан мной и Божественная искра, ожидаемо, питает меня. В других мирах все по-другому. Впрочем, ты и сам это знаешь, дитя.

- Догадывался. У Аида она была тоже в озере, а на Полях Иалу сама нашла меня. Почему тогда здесь все не так?

- Она подчиняется моей воле и воле Создателя. Я чувствовала, как она рвется к тебе, но не могла не воспользоваться шансом и не заполучить обратно свое зеркало. Женщины очень трепетно относятся к предметам роскоши, знаешь ли.

- Знаю. И очень, блядь, хорошо знаю. Заинька вон тоже любила меня золотой цепочкой душить во время соития. Трепетно, аж пиздец.

- Ебанько, - покачала головой Астра и влепила мне подзатыльник. – Как об стену горох. Не говорят приличные люди о постельных забавах.

- Да пофиг. Я, между прочим, чуть не погиб сегодня, а ты меня по голове лупишь. Опять хвост перетягивать.

- Вот отрежу его тебе, балбес, и будешь ходить, как Иванушка-дурачок с прической «Залупа древнерусская».

- ЫЫЫ, - заржал Ахиллес, услышав любимое слово. – Залупа!

- Ы, - не слишком охотно поддержал я грека, а затем вновь вернулся к разговору с Хель. – Что это за ебань была на дне? Чудище какое-то, читающее мысли?

- Сердце озера. Мы не называем его имени, дитя, - ответила Владычица.

- И почему вы не сказали о нем? Всяк полегче было бы.

- А какой тогда интерес? Подвиги совершаются ради славы. Ты первый из праведников, кто смог опуститься на дно и подняться обратно.

- Тю! Таких вон на Земле жопой жуй. Сначала просадят все в игровые автоматы, а потом опять начинают копить деньги и лечиться от игровой зависимости, - фыркнул я. – Да и какой это подвиг? Сами же знаете, что у нас выбора не было. Иначе не видать нам Божественной искры, как ушей своих.

- Верно, - усмехнулась женщина. – Но я держу свое слово. Частицу вы уже получили, а камень найдете за моим троном.

- Удобно вы его спрятали, - одобрительно буркнул я, обходя трон Хель. – Хуй кто сюда проберется без вашего ведома.

- Были прецеденты, дитя. Всегда найдутся души, которые захотят сбежать в лучший мир. Но у меня есть Гарм и Модгуд, которая пропустила вас. Обычно они хорошо справляются со своими обязанностями.

- Не наказывайте тетеньку, хорошо? – попросил я.

- Это твоя просьба? – хищно улыбнулась Хель.

- Ага. Она же справедливая, хоть и великанша. Единственный светлый луч в вашем злоебучем царстве, уж пардоньте за мой французский.

- Хорошо, дитя. Она не будет наказана. На этом твой лимит просьб исчерпан.

- Да и похуй, - хмыкнул я, растянув рот в ухмылке. – Мы можем идти?

- Да. Я не держу вас. Приятно было увидеть легендарных праведников, о ком молва идет по всем мирам.

- Что вы хотите этим сказать? – нахмурилась Астра.

- Все Владыки, боги и грешники знают о вас. Вы изменили предначертанное, жертвовали собой ради высшего блага, и вы победили в Играх. А такое не забывается.

- Автограф дать? Эт мы мигом, - буркнул я, потянув рыжую за руку. – Пошли, заинька. У меня уже сопли в носу наружу просятся. Негоже праведнику при Владычице Хельхейма сморкаться на пол.

- Ступай, дитя. И запомни еще одну вещь, - грозно ответила Хель.

- Вы же сказали, что лимит подачек закончился.

- Не подачек, а просьб. Ты не настолько глуп, чтобы упустить мой совет.

- И каков он будет?

- Ждет тебя битва. Как и друзей твоих. Славная, кровавая и жестокая. В ней можно как победить, так и проиграть. Но выбор, как всегда, будет за вами. Ведь таковы священные догмы.

- Весело, бля, - вздохнул я, подходя к камню Зефира. – В любом случае, спасибо, госпожа Хель. Не такая уж вы и стерва, как вас скандинавы малюют.

- Поэтому они здесь, - сверкнула глазами женщина перед тем, как мы исчезли. – Помни мои слова, дитя. Помни…

Переход в иной мир был быстрым. Даже уши перестало закладывать. Лишь ветер никуда не делся, продолжая растрепывать волосы и отрывать пуговицы на скандинавских нарядах. Приоткрыв глаз, я осмотрелся и, не заметив опасности, вдохнул новый воздух полной грудью.

Пахло специями, вареным рисом, едким потом и сотнями цветущих диких трав, нагретых солнцем, сияющим в вышине. Вдали виднелись небольшие домики с чудными крышами, над которыми робко курился дымок. Мои друзья, придя в сознание, тоже принялись рассматривать диковинное зрелище.

В воздухе иной раз пролетали птицы, где-то вдали слышались спокойные голоса косцов, возвращающихся с полей и вообще ничего не говорило о том, что мы попали в подземный мир. Но все хорошее, когда-нибудь заканчивается. Это подтвердили пять демонов, пролетевших мимо нас на предельно низкой высоте. Демоны были явно азиатскими, о чем говорили чудные маски или звериные головы, а также слабый запах серы, из которой большинство из них и было создано.