— Животное или птицу?! — заорал Скрипач, вскакивая на ноги. — Животное или птицу, говоришь?! Ты совсем дурак?! Твоя собственная мать принесла в жертву Яхве твою собственную дочь!!! Вместе с вашей женой!!! Где они сейчас, Зенах? Где эти слуги и твоя мать?

— Мы не знаем, — шепотом ответил второй гермо, который до этого момента молчал. — Они… они все исчезли утром, после того, как умерла Нжа и ребенок. Мы их больше не видели.

— И догонять не отправились. Ага, — сардонически усмехнулся Скрипач. — За прошедшие десять дней, боюсь, они ушли уже очень далеко. Странно, правда? Или же причина вашего бездействия в чем-то другом?

— Надеюсь, у вас хватит ума не приносить Яхве жертвы, чтобы он исправил то, что вы тут натворили, — заметил Ит, вставая. Ответом ему было молчание. — Пойдем, — позвал он рыжего. — Здесь больше незачем оставаться.

…Когда корабль поднимался, Ит, посмотрев в сторону дома, на секунду придержал машину, и указал рукой куда-то вниз. Скрипач вгляделся.

Там, на земле, неподалеку от дома, на небольшой прогалине виднелся круг выжженной земли. Что-то горело там, совсем недавно, потому что над углями поднимался слабый дымок.

— Камень. Слева, — подсказал Ит. — Они уже режут друг друга, рыжий. Интересно, что им наплел этот самый слуга, Криал, если они приняли сказанное им, как руководство к действию? И что скажет Саб, если мы расскажем ему об этом? Заметь, нам эти трое говорили то, что мы хотели слышать. А о чем они говорят между собой, мы можем только гадать.

— Может, пока не стоит рассказывать? — усомнился Скрипач. — Сабу сейчас и так нелегко.

— Значит, позже, — согласился Ит. — Но лучше позже, чем вообще никогда.

11

Мост

Сабу все-таки рассказали. Правда, не всё. После рассказа Саб, чернее ночи, молча ушел в свою комнату. А потом улетел на сутки, снова не сказав, куда именно, и зачем. Вернувшись, Саб завалился спать, проспал полдня, и улетел куда-то опять.

— Кажется, пора собирать вещи, — заметил Скрипач, глядя вслед удаляющемуся кораблю. — Эй, Ит, я к тебе обращаюсь.

— Подожди ты с вещами, — досадливо отмахнулся Ит. — Успеем. Не хочешь взять второй корабль, и прогуляться в Адму?

— Не хочу, — покачал головой Скрипач. — Ит, если честно, мне здесь уже тошно. Если я чего и хочу, так это побыстрее оказаться на «Горизонте».

— Ну, про это можешь не говорить, — пожал плечами Ит. — А в то же время… слушай, я слетаю быстро, хорошо? Заодно рыбу отвезу.

— Далась тебе эта рыба. Слетай, если охота. А я пока подумаю, как бы нам Саба уговорить. Хотя уговаривать еще не время, наверное.

— Не время, — согласился Ит. — И потом, что-то мне подсказывает, что он откажется. Рыжий, у тебя нет ощущения, что у Саба… есть какой-то внутренний надлом, который он скрывает? У Кира, если помнишь, такой надлом был. У Фэба тоже. Я думаю, что Саб не исключение.

— Нет, не кажется, — усмехнулся Скрипач. — У наших да, они счастливыми не были. Особенно Кир. У Саба?.. Сомнительно. Саб трахается за троих, с удовольствием таскает эти церемониальные шмотки, мотается в пантеон, и чувствует себя большую часть времени великолепно. Да, сейчас он понял, что перегнул, но он и после Наэля это понимал. И повторил. А теперь снова раскаивается. Вот закончит раскаиваться, и вновь станет абсолютно доволен жизнью. Ит, он ведь замечательно адаптировался к здешним условиям, он здесь счастлив. Ты разве не видишь?

— Ты все еще злишься на него, — вздохнул Ит. — Неужели тебе не будет жаль, если он погибнет?

— Типун тебе на язык. Конечно, будет! И про то, что злюсь, ты прав, — Скрипач отвернулся. — Как я могу не злиться на того, кто причинил тебе боль? Ну вот как?

— Ладно, тогда злись. Но все-таки пораскинь мозгами, каким образом его можно будет попробовать уломать.

— Разрешу тебе напомнить, что он нам сказал про еще одну ложь, — заметил Скрипач. — У тебя шея прошла, нет? А то он может и добавить.

— Не в этой ситуации, — Ит вздохнул. — Рыжий, я вернусь часа через три.

— А если честно, зачем на самом деле летишь?

— Хочу потрепаться с Наэлем и Агни. Есть у меня к ним одно дело.

Вернувшись из города, Ит Скрипача в доме не обнаружил. Оказывается, Скрипач сидел на берегу, почему-то в принесенном из дома кресле, и, прикрыв глаза, то ли дремал, что ли к чему-то прислушивался. День выдался солнечный, но прохладный, поэтому на Скрипаче сейчас был толстый шерстяной свитер, теплые брюки, но обуваться Скрипач поленился.

Этакий сюрчик. Сияющее, бликующее море, потрепанное, обитое линялой тканью кресло, и неподвижная фигура, освещенная ярким полуденным солнцем.

— Ты чего делаешь? — поинтересовался Ит, подходя ближе.

— Хочешь, фокус покажу? — заговорщицки предложил Скрипач, вставая.

— Какой фокус?

— Сейчас поймешь. Сядь вот сюда, — Скрипач кивнул на свое кресло, — закрой глаза, и замри.

— И?..

— Просто слушай. Ничего не делай, сиди и слушай.

— Может, все-таки объяснишь?

— Говорю, сам поймешь. Садись.

Ит покорно сел — спорить со Скрипачом всегда выходило себе дороже — и покорно закрыл глаза. Сначала он ничего особенно не слышал, лишь неспешный, монотонный шум волн, лениво накатывающих на каменистый берег, но потом…

…потом к звуку волн стали примешиваться другие. Не сразу, постепенно, словно невидимая рука выкручивала постепенно громкость; смазанные звуки становились отчетливее, обретали детали, объем, и…

Шаркающие неспешные шаги, смех, детские крики, звон колокольчиков, далекая музыка; потом к звуками прибавились запахи — кипарисы, теплый камень, море. Жарилось на углях мясо, откуда-то пахнуло шоколадом, ванилью, лимоном — это мороженое? Пряный запах справа, а слева — что-то сладкое, теплое… звуки становились всё громче, отчетливее, казалось, стоит открыть глаза, и ты поймешь, что ты находишься…

— Узнал? — спросил Скрипач.

Шум моря. Ничего больше. Просто шум моря, и огненные круги перед глазами — яркое солнце обжигает даже сквозь закрытые веки.

— Это… это набережная? — полуутвердительно произнес Ит. — Рыжий, это что, набережная в Ялте?

— Скорее, в Симеизе, — поправил Скрипач. — В Ялте народу побольше. А запах узнал?

— Все, кроме одного, — признался Ит.

— А ты подумай.

— Это молочные коктейли, — сообразил Ит. — Которые были с сиропами, верно?

Рыжий кивнул.

— Персиковый, абрикосовый, клубничный… там днем всегда была туча ос, а ты почему-то эти коктейли очень любил, и девчонки любили, и ты всегда покупал на всех… и ты бегал наперегонки с осами, и…

— Бумажные стаканчики, — кивнул Скрипач. — Только я уже лет семь не бегал. Постой, какие семь? Девять. Или десять?

Ит встал с кресла, оглянулся вокруг — словно смотрел на это место впервые. «Бассейн», камни, поднимающиеся из воды, пустой берег.

— Рыжий, — произнес он шепотом. — Когда вернемся на «Горизонт», я хочу кое-что проверить. Одну вещь.

— Какую?

— Сравнить территориально это место, и то.

— Ты думаешь…

— Я ничего не думаю, я просто хочу сравнить, — Ит оглянулся на дом. — Пошли, перехватим чего-нибудь. А потом еще раз сюда сходим, послушаем. Знаешь, я соскучился, оказывается.

— Я тоже, — кивнул Скрипач. — Интересно, это мы притащили с собой эти звуки, или они тут как-то еще появились?

— Хороший вопрос, — покачал головой Ит. — У меня, правда, еще один вопрос получается. Куда именно мы эти звуки притащили, если это сделали мы?

Саб опять вернулся уже к ночи, страшно уставшим. Он даже в свою комнату не пошел, лег на лежанку в гостиной, и попросил (именно попросил, это надо же!) Скрипача принести ему что-нибудь поесть.

— Ит, там надо корабль немножко в порядок привести, — произнес он, закрывая глаза. — Буквально совсем немножко. Я… возил кое-кого, надо продезинфицировать салон, пол, и кресла. На полчаса работы. Сделаешь?