– Лука. Лука, как слышишь, прием, – раздался потрескивающий голос генерала.

– Слышу генерал, – ответил Псарас.

– Ползут касатики. Мы их крепко покрошили. Две трети вырезали точно, – в голосе слышалось облегчение. – Те что ползут, еле живые. Красят за собой все в черное. До вас километров десять. Снарядов и ракет на донышке, еще на час от силы. Слышишь?

– Слышу.

– Я так понимаю первые покрепче будут, хотя как знать… в общем, господин Псарас, скоро твой рубеж. Артиллерия стволы за этот день уже наполовину ресурса выработали, надо в порядок привести. Через часок вертолеты вылетят, будут принимать сколько смогут, потом железо двинет, а потом и ваши. Справитесь?

– Посмотрим, – негромко ответил Лука.

– Вот и лады. Отбой, – Войтенко судя по голосу был как будто доволен раскладом.

Грохоты взрывов были слышны четко. Можно было определить даже взрывы фугасных снарядов от взрывов ракет. Черно-серая стена дыма приближалась, она казалась огромной, клонилась к земле и не верилось что среди видимых вспышек, черных фонтанов земли, вздымающихся на десяток метров вверх могло уцелеть хоть что-то. Лука поднял голову, пытаясь рассмотреть беспилотных наблюдателей перед стеной дыма, но на таком расстоянии и на постоянно меняющемся грязном фоне их не было видно. Медленно, но верно взрывы ложились все ближе и ближе к третьей линии обороны. И когда расстояние до роботов стало менее пятисот метров снова ожила рация.

– Лука! – послышался требовательный голос генерала.

– На связи.

– Все. Снарядов нет. Будут не скоро. Сорок тысяч квадратных километров перепахали. Все склады пустые. Помочь калибром не можем. Как понял? – Войтенко был требователен по-прежнему.

– Понял.

– Выпускаем птичек, но их надолго не хватит.

Действительно скоро отстрелялись последние стволы, где-то вдалеке надрывно ревя соплами выпустили последние залпы РСЗО, и сразу за ними в небе показались вертолеты. Стремительными, шумными, агрессивными мухами они двинулись в сторону дыма и скоро растворились в нем. Наконец, за все это время, за долгие часы боя, в течении которого противника видели только камерами беспилотных аппаратов, наступила тишина, которая разорвалась гулкими очередями тридцатимиллиметровых пушек и взрывами ракет, которые казались петардными хлопушками, по сравнению с недавно прекратившимися разрывами. Вертолеты вытянулись на всю сто километровую линию и при таком раскладе их огневая мощь была лишь булавочным уколом, способным найти уничтожить при такой видимости от силы десяток тел, скоро расстреляли боезапас. В пределах видимости Нечистого их было всего три штуки, вынырнувших из дыма с пустыми пилонами. Дым тем временем оседал все ниже и ниже. Вот первые клочья кислого порохового дыма начали накрывать ДПР127 и те повинуясь общему сигналу завели двигателя, доставая из чехлов короткие пулеметы, закрутили бронированными, стоящими друг на друге башенками сканируя пространство и через несколько секунд, сориентировавшись и с обстановкой, и друг с другом двинулись, лязгая облегченными металлическими гусеницами в дым.

– Я пойду, – решительно сказал Лука, отодвигая Лилит.

– Я с тобой.

Лилит выставила вперед подбородок, застегивая плащ.

– Такой красоте не место среди побоища, – Лука нашел в себе силы улыбнуться.

– Посмотрим, – с вызовом ответила Лилит и взяв его за руку сама пошла вперед, таща его как будто на буксире.

Лука и без этого знал, что сопротивление бесполезно, уж кто, кто, а Королева всегда будет поступать так как считает нужным. Через минуту они уже были рядом со своими и как только Лука пересек некую невидимую линию, вся шеренга столь далеко стоящих друг от друга существ, вдруг, почти синхронно сделала шаг вперед. Военные наблюдающие это все на многочисленных экранах озадаченно переглянулись. Войтенко, подносивший стакан с водой ко рту удивленно замер, на секунду забыв о стакане, по его лицу пробежала черная тень опасения. Его кредо «не доверяй никому» было как нельзя кстати. Как понять то, что эти существа двинулись без криков и приказов почти синхронно вперед? Что за связь между ними? Как можно не боятся существ с таким коллективным сознанием или чувством? Если весь гнус может действовать так слаженно, то он становится еще страшнее как враг.

Первые ДПР определили сигнатуры противника. Гнус, восстановившись насколько смог, был быстр и подвижен. Поняв, что самое страшное позади, а пролетевшие вертолеты в дыму не способны найти большинство из них, они встали на ноги. Где-то их было совсем мало, а в других местах они стояли в нескольких метрах друг от друга. Короткие очереди пулеметов калибра двенадцать и семь миллиметров направленные в тела и головы опрокидывали единичных зомби, покрытых коричневыми пятнами, в остатках одежды, иногда без рук. Роботы больше не двигались, он заняли позиции и стреляли в дым по видимым им целям. Лука тоже видел своих бывших братьев. Более того, он чувствовал их. Он чувствовал их силу и жажду, чувствовал голод, который убивал его ранее, но который он смог победить, ставя на кон свою жизнь. Он чувствовал жажду расширения, такую сладкую и зовущую, знакомую и опьяняющую. Он закрыл глаза. Он словно стоял перед миром прошлого, сильного, яркого, красочного, зовущего к действию, такого близкого и манящего. Он может получить его себе, снова в свое полное подчинение этот мир прошлого, объединить его с настоящим, захватить весь мир, бросить его к ногам Королевы.

– Лука… – тревожно позвала его Лилит, потянув за рукав.

Он открыл глаза. Волшебство силы Братства чувствовалось каждой его клеткой, воспрянувшей и проснувшейся вдруг не укрощенной жаждой.

– Лука… что происходит? – глаза Лилит звали его обратно, согревая вдруг очерствевшую душу.

– Это зов… Лилит… это Братство. Это я… это Братство… – Лука смотрел перед собой ничего не видящими глазами.

– Ты чувствуешь их… не уходи… – в голосе мелькнула обида и капелька слезы.

Нет. Никогда. Ни что не стоит ее слезы. Только не она! Лука вынырнул из потока ощущений, словно из шумного водопада в звенящую пустоту. Это оказалось легко рядом с ней, с его Королевой.

– Я тут. Я не ухожу. Это мое прошлое. Но они – это не я. Они пустые, у них нет ничего, – Лука провел тыльной стороной ладони по ее щеке. Лилит прижала ее к себе, не отпуская его ни рукой, ни взглядом. – Я должен дать им ответ!

Лука нащупал в дыму одного из ползущих. Если срывать жизнь с человека или животного было очень просто, она словно сама слетала к нему, стоило лишь потянуться к ней или задержать на ней внимание, представить кратковременное тепло и насыщение, то сорвать серое покрывало с одного из бывших братьев было похоже на перетягивание каната. Нечто упругое, мыльное, постоянно меняющееся, то что в ответ на попытку схватить его, пытается обхватить тебя, вызывая легкое головокружение, нечто что требует напряжение всего твоего тела чтобы заставить оболочку противника стать мягкой, нечто что действует на тебя, вызывая оцепенение и замедляет мысли… но ненадолго. Лука исказившись в лице сорвал жизнь с одного из своих бывших братьев. На секунду даже Лилит почувствовала, как изменился фон, каким твердым и тягучим стал воздух, как трудно стало дышать, хотя дышать ей было не нужно. Та сторона, которая по каким-то своим законами и инстинктам считала его, а значит и всех демонов своими, вдруг поняла, что это враги. Такие же как они, но враги. Они поняли это одновременно и сразу. Клубящийся дымом мрак отозвался сотнями хрипов и… тут же ринулся в бой. ДПР, до этого стрелявшие короткими очередями, зашлись длинными освещающими дым очередями, медленно откатываясь назад. Гнус подтянув силы, словно взъяренный зверь бросился на роботов. Яркое пламя огнемета вырвалось из тела ДПР, объяв две схваченные им фигуры. Лилит сама догадалась что нужно делать. Пока гнус горел или был ранен, он не мог сопротивляться демонам, нужно было лишь подобрать ставшее мягким серое покрывало их жизни и сорвать его. Тут же появлялось новое на этом же теле, но оно было прозрачнее и слабее, срывать его было легче. Противник становился меньше и чернел, но все равно мог еще пытаться нащупать своими слабыми невидимыми щупальцами хоть небольшой кусочек жизни, чтобы присоединить его к себе и прожить еще хоть немного, но и это нужно было отобрать, и тогда гнус умирал, от ран и голода. Братство спешило к ним. Лука и Лилит отступали, помогая умирать гнусу, которых разбивали крупнокалиберные очереди или горящий плевок огнемета. Они держались в метрах позади грохочущей раскаляющимися стволами машины. Огнемет, поливающий то одну, то другую фигуру, фигуру наносил страшный урон, но он был бы бесполезен, если бы не демоны, нейтрализующие восстановительные способности гнуса. Серое покрывало жизни хоть и давало насыщение, для Лилит, привыкшей к красной человеческой энергии оно было тяжелым и чуждым, его хотелось бросить, а не впитывать. Лилит поняла это и как только понимала, что носитель уже не сможет забрать это обратно, отпускала, давая неосязаемой энергии развеяться в воздухе. Тем не менее скоро идущий недалеко от них червь захрипел и начал двигать руками так, как будто хотел что-то от себя отодвинуть. Его душило сразу двое. Это невозможно было увидеть глазами, гораздо лучше это понималось если закрыть глаза, тогда мазки энергии и серые коконы, образующие внешнюю оболочку для тела становились видны без визуальных помех. Лилит нащупала одного из них и вцепилась, стаскивая и скрипя зубами от напряжения, что ей и удалось. Она была гораздо сильнее каждого из них по отдельности, но их было много, они действовали с такого расстояния, с какого их невозможно было достать огнеметом робота, в то время как его пулеметы постоянно ловили в прицел намеренно отвлекающего его зомби. Братство давило количеством. Вот уже Лилит почувствовала, как вокруг шеи сжалось невидимое, пытаясь отключить голову и выдернуть ее из тела. Лука словно схваченный судорогой от напряжения, боролся сразу с несколькими. Пулемет робота смолк. Раскалившись до красна, он перегнулся от удара прыгнувшего на него с камнем гнуса. Несколько выстрелов из загнутого ствола и пулемет, легко дрогнув, заглох окончательно. Лилит почувствовала, как тело теряет вес. Спасительный стрекот вертолёта. Зубодробительные, чувствующиеся через подошву обуви, сотрясающие землю взрывы, стало легче. Дым, перемешанный вертолетными лопастями, ударил по лицу, приводя в сознание. Лука встал с колен, приходя в себя. Земля под ними была черной на десяток метров, оказалось, что секунду назад они уже умирали. Это было жутко. Просто, жестоко и страшно. Лилит после перевоплощения не задумывалась об этом, но только что они, не поняв этого сразу, прошлись по грани. Стрекот вертолета удалялся, он поливал огнем сосредоточившиеся и поднявшиеся во весь рост цели. Снова петля на шее, но уже слабее. ДПР развернулся и теперь все также продолжал отступать, но повернувшись другой стороной платформы, он выставил гнусу циркулярную пилу и манипуляторы. Пулемет был разряжен, огнемет также, но циркулярка многообещающе набрала обороты, а стальной манипулятор уже тащил сопротивлявшегося зомби на металл. Скрип распиливаемой кости и брызги коричневой, чужой крови. Лилит нащупала того, кто тащил с нее жизнь. Крупный толстяк или даже… они присмотрелась, это не толстяк, это сразу два человека сросшихся боками. Вскрикнув от неожиданности, она увидела и со стороны Луки такого же. Но что-то поменялось. Давление, холод и нечто, воспринимаемое как темнота за спинами противника разрядилась. За спинами гнуса что-то быстро смещалось, достаточно быстро чтобы увидеть, но слишком быстро чтобы разглядеть детали. Словно человек, без следа живой энергии, который прыгает от стенки к стенке, в тесном коридоре, но каждый раз, когда он отпрыгивал от стены, она падала. Механизм. Боевой робот, к которому вытянув руки потянулись зомби был слишком быстр и ловок. Покрытый какой-то темной, матовой краской, с разбивающим его контуры рисунком он был малозаметен и размыт. Молниеносные удары рубили тела и конечности, после чего отсекалась голова. Перепрыгивая через уже обезглавленных, уворачиваясь от ударов на опережение он рубил на части тело за телом. Лука и Лилит переглянулись. Такая машина была гораздо убийственнее, чем они ожидали. Всего через минуту БР полностью расчистил местность вокруг них и кружась в своем бесконечном вихре с клинком, размытой кувыркающейся тенью растворился в дыму. Лука прощупал пространство. Ни одного цельного Брата, только серые затухающие останки и опустошенные, перегретые ДПР, молотившие на холостом ходу.