В лаборатории стоит тишина, лишь тяжёлое дыхание разбавляет её. Ага, значит действие препарата уже закончилось. Хорошо, тогда можно приступать к подготовке курса лечения. С такими мыслями круто разворачиваюсь и ухожу за ингредиентами в подсобку. Конечно у меня ещё есть прошлые заготовки, но тут лучше всё делать на крови самого болеющего, эффект будет куда лучше и быстрее. Да и поставить его на ноги для меня приоритетней, нечего в моей женской берлоге мужику делать. Так, от температуры, кровоостанавливающее, укрепляющее… Надо будет посмотреть, что с его магическими каналами.
Подхожу к ушастому индивиду, пробую его пульс и температуру. Плохо — выше, чем должна быть, да и дома у меня не пляжный курорт, а очень даже прохладно. Придётся утеплить его зону, а то вообще так никогда не вылечу. Фыркаю, кладя руку на контур вокруг кровати, и даю определённую установку на счёт температуры. Так оно будет приемлемым для больного и не придётся постоянно мотаться с одеялами, что вообще не вариант, надо же как-то будет его раны обрабатывать. И как вы прикажете мне это делать, если он будет укрыт ворохом тяжёлых тканей, набитых шерстью? Нечего мне тут работу усложнять. Так, где там тазик с водой?
Стоит мне закончить с мужчиной, сдаю пост наблюдения и, объяснив, что делать в том или ином случае, я ухожу немного освежиться и привести мысли в порядок. Улица встречает меня оживлением и лёгким гулом. На поляне рядом с домом разместились-таки все воины и завтракают, параллельно посматривая на меня с подозрением. Всё же оставлять на меня своего воеводу явно никто не хотел, так что осматривают так, словно я лягушка на столе у юных исследователей. Я решаю отплатить им ответной услугой, придирчиво разглядывая их самих. Уж очень интересно они выглядят, да и эльфов я как таковой не видела в своей жизни. Нет, эльфы в деревне есть, но все они полукровки, а вот чистокровных не наблюдается. Понятное дело, что их я взглядом чуть ли не раздеваю! Некоторые ранены, но не настолько серьёзно, чтобы трястись ещё и над ними, а потому прохожу мимо, направляясь в сторону палатки, откуда-то и дело выбегают эльфы в белых одеяниях.
— Не мешайся, человечишка! — выкрикивает один из них, зло глянув в мою сторону, прежде чем убежать куда-то.
Пожав плечами открываю полотна, заменяющие двери, и вновь недовольно морщусь. Не проветривают, а ведь так нельзя. Тихий шёпот и лёгкий ветерок проносится по помещению, унося с собой спёртость и пыль. Видеть после этого становится легче, но ненамного. На меня обращают внимание моментально, но времени мало, лежащий на кушетке мужчина на изготовке отойти в мир иной, а на него не обращают никакого внимания. Рванное дыхание, пот, обильная кровопотеря, повышенная температура.
— Держись, парень, вытащим, — шепчу одними губами, но он меня точно слышит, судя по непонятному бурчанию. Достаю из кармана таз, заклинанием заполняю его чистой водой. Просто сдираю одежду с мужчиной, не заботясь о её сохранности, всё равно это уже просто тряпки. Со стороны слышится возмущение, совершенно не действующее на меня. Видимых ран нет, значит оно внутри тела. Кладу руку на голову и медленно веду её вниз, тщательно проверяя состояние внутренних органов. Раз он дышит так сдавленно, то вероятно у него пробито лёгкое, да и впалость в районе грудной клетки только подтверждает догадки. — Мужик, терпи, будет адски больно, а давать тебе обезболивающее я не имею никакого права, если мы хотим срастить тебе кости правильно. К тому же боль не даст пропустить решающий момент. Всё что я могу для тебя сделать — разделить эту боль с тобой, — он снова мычит что-то невнятно-согласное, и я приступаю к нашей с ним сложной операции. Стоило мне начать вытаскивать кости из лёгкого, как по нам обоим ударила волна боль. Удержать контроль над заклинанием и устоять на ногах мне удаётся чудом. И в отличии от эльфа, что беззастенчиво орёт у меня над ухом, мне надо молчать, как рыба, иначе ничего не выйдет. Так диагностика-чуть вытащить кость-диагностика-залечить-диагностика и так в течение получаса, пока все повреждения не устранены. Некоторые работники вздрагивают на особо протяжном вое, а сами раненные посматривают в мою сторону, что-то шебурша между собой. А боль не утихает, накатывая волна за волной, скручивая спазмами мышцы. — Всё, мужик, мы справились, — выдыхаю, устало стирая пот со лба и, протерев вояку, погружаю его в сон, накрывая простынёй. Делать ему тут больше нечего, так что хватаю на руки и выношу из палатки в другую. Некоторые воины подрываются с места, забирать у меня ношу.
— Мы отнесём, — кидает один, и удаляется, а я возвращаюсь назад к ещё одному пациенту, требующего моего внимания. У этого повреждена рука — располосована почти от плеча до самой кисти. Выглядит ужасно, но не страшно. Всего-то надо срастить мышцы и ткани руки, однако парень сильно напуган и никого к себе не подпускает, держась за пострадавшую конечность. Подхожу к нему решительно и быстро закрываю глаза, тут же ловя бессознательное тело. Делов то?! Прикладываю ладонь к началу раны и медленно начинаю проводить над ней, заставляя сращиваться капилляры, мышцы, вены, сухожилия, хрящи и нервные окончания. Всего двадцать минут, и он готов к отправке в другую палатку, что и делаю, подхватывая парня и вынося из обустроенного лазарета. Меня уже ждут те самые эльфы, они с удивлением забирают нового спасённого соратника, а я возвращаюсь назад, к следующему. И ещё несколько раз, пока не остаются те, кем уже занимаются их целители, только после этого возвращаюсь домой.
— Эй! — как грубо! То, что вы не знаете моего имени вовсе не значит, что его нет! Ну, да ладно. Устало поворачиваюсь в сторону позвавшего и совсем теряюсь, когда мне в руки суют пиалу с едой. — Пошли, — забрав свою порцию, спокойно топаю в сторону расположившейся стоянки, где сидят некоторые не раненые бойцы и внимательно посматривают в мою сторону. Мыслить совершенно не хочется, поэтому просто сажусь, где приходится, устало вздыхая и прикрывая глаза. — Спасибо, — слова провожатого слышатся так, словно мне вся армия говорит эту простую фразу. Реагирую более чем привычно: махнув рукой, приподнимаю уголки губ.
— Полно вам, сама пришла помочь, не стоит благодарностей, — больше мы и слова не проронили, занявшись обедом. Каждый думает о своём. Меня же постепенно одолевает сонливость, так что я спешу домой.
Неделя лечения Императора стала для меня кромешным АДОМ! Только после этого я поняла, почему так ненавижу следить за больными и никогда не принимаю их в своём доме. Во-первых, это не столько трудно, сколько напряжно и нервно! Во-вторых, приходится следить за температурой больного, часто его обтирать, проверять состояние ран и прочее. И в-третьих, когда в соседней комнате спит тяжелобольной, фиг ты сам выспишься и приведёшь себя в порядок. В-четвертых, мне приходилось исхитряться с питанием невольного пациента и сооружать что-то вроде капельницы. Получилось, слава Кодее, не так плохо, как могло бы быть. Но это так, цветочки. Ягодки начались в тот самый момент, когда магия стала помогать своему хозяину восстанавливаться пошустрей. И то ли, она чувствовала моё желание поскорее сплавить мужчину из своего дома, то ли просто смогла дойти до того необходимого количества, чтобы начать помогать восстанавливаться. Однако вместе с этим она мне активно мешала! Эх, ладно, чёрт с ним.
В любом случае, всё это происходит жутко медленно, и на конец недели я ощущаю себя свежеподнятым зомби. Бледная как смертушка, чёрные круги под глазами делали из меня призрака, а недосып сказался на моей нервной системе отнюдь не лучшим образом. Кусать готова всех подряд. А тут со дня на день он должен прийти в себя, и вот тут начнутся уже ягодки! Уже сейчас я представляю его неограниченное недоумение и капитальный шок. Я ведь его так и не одела, как была тряпочка на бёдрах, так и осталась. Хи-хи. Хоть какое-то удовольствие получу после его пробуждения. Позлорадствую, когда в себя придёт.