— Разумеется, — кивнул я.

— И когда же?

— Ну… дело небыстрое. Вы же понимаете, что мы понимали, что все понимают, что наше мероприятие… как бы так сказать… не вполне однозначное. Мы не на территории Российской Федерации, и даже не в нейтральных водах…

— Короче, медузу мне в печень!

— Если не выйдем на связь через две недели после начала радиомолчания.

— Кошку мне в пятку! Плюс пару недель на дорогу… итого месяц! Фок-грот-брамсель мне в левое ухо!

— Где-то так, — согласился я.

— В таком случае нам придется несладко. Даже если повезет! И мы еще будем рады, что избавились от лишнего рта…

— Это еще почему?

— Если сам считать не умеешь — воспользуйся моей головой, — ответил капитан. — Весь груз, что мы везли во второй раз пошел на корм рыбам. С прибдулами и маслятами дело у нас еще худо-бедно, но терпимо. А вот с провиантом совсем труба.

— Да ладно, — отмахнулся я. — Протянем как-нибудь. Должен же быть на острове хоть кто-то съедобный!

— Ну да! — с готовностью поддержал Смольный. — В первую очередь — мы!

В этот момент над нашими головами просвистела граната и взорвалась за оградой.

— Ого! — воскликнул моряк. — Артиллерийский обстрел!

— А ведь гранат у них немного… — заметил Торопов.

— Сколько? — поспешил уточнить капитан.

— Не больше двухсот, — ответил подполковник.

Вторая граната легла гораздо ближе, и мы поспешили укрыться в крепости. Ее стены и крыша, построенные во времена колониальных войн, были рассчитаны на пушечный обстрел. Осколки гранаты ВОГ-17 выдержит тем более.

— Крепость со "Скифа" не видно. Наверно, они целятся во флаг, — предположил я. — Может, спустить его?

— Во-первых, гордый морской обычай не позволяет спускать флаг во время боя, — ответил Смольный. — А, во-вторых, я бы предпочел, чтобы эта килевая плесень израсходовала боезапас сейчас, когда мы находимся за пределами прицельной дальности гранатомета, нежели вытащили его на берег и дали по крепости прямой наводкой, как торпедой под ватерлинию.

С такими доводами пришлось согласиться. К тому же это означало, что поблизости бандитов нет — не рискнули бы они вести такой интенсивный обстрел, если б кто-то шастал рядом. Как назло, только мы привыкли к канонаде — она прекратилась. Похоже, закончился боезапас.

— Отлив усилился, — заметил капитан, посмотрев на хронометр. — Наш паек, наверно, торчит из воды, как грот-мачта. Есть желающие сходить за ним?

Желающие были — Сергей с Витей, обвешанные оружием, покинули крепость, но скоро вернулись с пустыми руками. Припасы достались не им. Бандерлоги пригнали оба катера, и вылавливали наше снаряжение.

Смольный достал судовой журнал и записал: "Капитан "Скифа" А. С. Смольный, судовой врач О.П. Листьев, старший матрос С.В. Котов, пассажир А.П. Торопов, его телохранители — В.А. Сорокин и В.Д. Бочкин высадились на острове, имея провианта не более, чем на две недели. Михалыч…"

Тут он задумался, как записать старого егеря.

"… Михалыч, снайпер-стрелок, погиб. Матрос, б/к Дмитрий Хо…"

Тут моряк снова задумался. Да и я призадумался над судьбой виновника всего нашего предприятия, как вдруг услышал крик:

— Палыч! Петрович! Капитан!

— Ого! — воскликнул замполит. — Да это же Димыч!

19. Снова рассказывает Дима Хо. Старая британская крепость

— Смотри! — воскликнула Эмбер, увидев флаг. — Там твои друзья!

— Да конечно, — усомнился я. — Скорее, твои бывшие соратники!

— Сомневаюсь… поверь, они не такие идиоты, чтобы поднимать крепостной флаг советского ВМФ, находясь в британской крепости!

С этим уже стоило согласиться… бунтовщики, скорее, вообще не подняли бы никакого флага. И, уж тем более — военно-морского.

— Ну… — развел я руками. — Раз там мои друзья, то надо идти туда!

— Давай-давай, — кивнула островитянка. — Ты иди. Но я не такая женщина! Меня шоколадкой не заманишь! Ты вот что… скажи этому своему честнейшему человеку, пусть приходит сам. Один. И пусть принесет булку хлеба… ну, хотя бы сухариков! А еще сигарет и винца, если есть.

— А бритву? — напомнил я.

— Да, конечно, и бритву! И пусть приходит один. Обязательно один! У меня на это есть свои причины…

— В этом не сомневаюсь, — улыбнулся я.

Попрощавшись, мы расстались. Я пошел к крепости, но не пошел и десяти шагов, как громыхнул взрыв. За ним — еще один. Последующие часа полтора весь остров сотрясался от взрывов. Злодеи не жалели гранат! Оставалось лишь радоваться, что гранатомет у них всего один. Я забился в расселину, и сидел там тихо, как мышь, пока продолжался обстрел.

Постепенно гранатометчик пристрелялся, и взрывы сосредоточились у форта. Так что к нему-то подойти я и опасался, но, двигаясь на восток, достиг берега.

Солнце садилось, окрасив и горизонт и море в багрянец. Легкий бриз рябью бежал по воде. Отлив обнажил широкую песчаную отмель, по которой сновали бандиты. Несколько человек рубили дрова, и стук топора гулким эхом разлетался по всему острову. А чуть поодаль горел костер.

"Скиф" так и стоял на якоре в проливе. От него до берега сновал катер. Бандиты, такие угрюмые утром, теперь веселились во весь голос. Не иначе хорошенько хапнули водочки.

На корабле сверкнула вспышка, и еще одна граната унеслась к форту. Я так понял — последняя. После этого обстрел закончился, и более не возобновлялся.

Уже собравшись уходить, я обнаружил на побережье скалу довольно странного красноватого цвета. Мне пришло в голову, что это и есть та скала, у которой летчица оставила катамаран. Я отметил в голове это место, на случай, если мне понадобится лодка.

К крепости я подошел уже при свете луны и звезд. Остатки нашей команды, те, что оставались верны слову, присяге, отчизне и так далее, встретили меня с большим радушием.

Я рассказал о своих приключениях и осмотрелся. Крепость была построена из отесанных камней, которые, вероятно, добывали здесь же, размалывая скалы. Сейчас уже сложно представить, как пришлось потрудиться неграм, или индусам, или еще кому-то там, кто под прицелом британских мушкетов строил этот форт. Крыша и пол были сложены из стволов деревьев. Ручеек стекал по холму в бассейн весьма живописного вида — огромный чугунный котел с выбитым дном. В доме было почти пусто — лишь в одном углу лежала каменная плита с выложенным на ней камнями очагом, а в другом — гора ржавых консервных банок и прочего мусора. Отдельно валялось пушечное ядро, бывшее, видимо, кому-то спортивным снарядом после того, как утратило свое основное предназначение.

Склоны холма, окруженного крепостной стеной, похоже, в свое время очистили от растительности, и после дожди и непогода смыли верхний, растительный слой почвы, обнажив песок. Только в нескольких местах виднелись жиденькие росточки, да небольшой кустарник у самого ручья.

Пространство за стенами когда-то, наверно, тоже было вычищено от растительности, но не настолько тщательно. За сотни лет вокруг вырос самый настоящий лес, сильно затруднявший оборону. Но о том, что в каком-то там веке с крепости отлично просматривалась бухта, а с бухты — крепость, красноречиво говорили выбоины от пушечных ядер в стенах. И каменные площадки перед между обрушившимися от времени зубцами стены, явно подготовленные для артиллерийских орудий.

Именно здесь, в стенах старой британской крепости, я ощутил себя частью истории. Сотни лет назад люди здесь, именно на этом месте, воевали, сражались, умирали. Кто и за что? Об этом история умалчивала. Кто-то за убеждения, кто-то по принуждению, а кто-то и за звонкую монету. Но, я готов поспорить, никто из них не думал сложить здесь голову, остаться на острове на веки вечные. Каждый надеялся вернуться домой, увидеть снова жен, детей, матерей. И, по возможности, дожить до глубокой старости. Надеялись и мы.

Однако, действительность была далека от романтики. Морской бриз сквозил крепость насквозь через бойницы в стенах. И песок. Песок был везде. Хрустел на зубах, попадал в еду и водил хоровод в роднике на дне котла. Вдобавок, если дымовая труба когда-то и была, то до наших дней она не дожила. Дым выходил через отверстие… да какое там отверстие! Через дыру в потолке. Но несколько маленьких дымовенков отказывались уходить на небеса, и бесились внутри дома, заставляя нас кашлять и лить слезы.