Кто-то робко, словно бы поскрёбся, постучал в дверь, и Траурихлиген резко отвернулся от окна.
— Заходи, Шульц! — разрешил он, поняв, что там, в коридоре, ползает его адъютант. — Заходи, не бойся!.. Уходи — не плачь… — шёпотом добавил Эрих Траурихлиген, отойдя от окна к столу.
Шульц приоткрыл тяжёлую дверь и протиснулся в образовавшуюся щель. Просеменив по паркету, что устилал кабинетный пол, он встал напротив Траурихлигена, поднял подхалимские глазки и осведомился:
— Чего изволите, ваша светлость?
— Присядь, Шульц! — миролюбиво произнёс Траурихлиген, показав на тот из офисных стульев, который оказался ближе всех к столу.
Шульц торчал посреди кабинета истуканом: раньше Траурихлиген никогда не предлагал ему садиться…
— Ну, чего ты стоишь? — нетерпеливо осведомился Эрих Траурихлиген, опускаясь в своё кресло с высокой спинкой. — Садись Шульц, бери шоколад, поешь!
Шульц находился в замешательстве, даже в ступоре… Как же так?? Генерал всегда был суров и жаден, и теперь внезапно подобрел… Бочком Шульц прокрался к щедро предложенному стулу, который генерал зацепил в другом времени. Примостившись на самом краешке, капитан поёрзал, оглядываясь по сторонам так, будто бы украл этот стул у генерала и теперь скрывается от возмездия… Робко протянул руку к хрустальной вазочке, которую поставили на угол генеральского стола…
Эрих Траурихлиген наблюдал за адъютантом и правой рукой теребил стек, как всегда делал. Около вазочки торчала в серебряном подсвечнике одна трепетная свеча. Она горела, бросая на лицо Траурихлигена зловещие отсветы…
Шульц жевал шоколадную конфету и чувствовал себя под генеральским взглядом так, будто бы его раздели и выложили на раскалённую сковороду… Он смотрел только вниз, на носки своих не очень-то чистых сапог и начинал дрожать, понимая, что тут что-то не так… Генерал не орёт, не машет стеком, не бьёт его, не отправляет на фронт… Он просто сидит напротив, ничего не ест и смотрит, смотрит… Тяжело смотрит, словно бы собрался расплющить одним лишь взглядом.
— Понравился шоколад, Шульц? — добродушно осведомился Эрих Траурихлиген, позволив адъютанту скушать семь конфеток.
— Да, ваша светлость… — выдавил Шульц, давясь восьмой конфеткой. — Очень вкусно… — Шульц заглох, потому что не знал, что дальше говорить…
— Я рад! — улыбнулся Эрих Траурихлиген, закинув ногу на ногу. — Это прекрасно, что шоколад пришёлся тебе по вкусу, Шульц.
Шульц застыл, не донеся до рта девятую конфетку. Где-то глубоко в пятках, куда от страха уходит душа, начал зарождаться жутких холодок могилы… Эрих Траурихлиген встал из-за стола, заложил руки за спину и опять откочевал к окну. Маскировочная штора была отогнута и закреплена длинной стальной булавкой, и Шульц мог видеть сквозь пыльное стекло ту груду булыжников, которая осталась от соседнего дома после вчерашней бомбёжки…
Минуту поглазев в окно, Шульц невольно перевёл взгляд на зловещую фигуру генерала, который, стоя против света, казался чётким чёрным силуэтом. В небе над его головою расходились обложные серые тучи и выглядывало солнце… Солнечный луч слепил Шульцу правый глаз, и капитан ёрзал, стараясь сесть так, чтобы полностью оказаться в тени.
— Тебе повезло, Шульц! — негромко сказал Эрих Траурихлиген, возвышаясь в лучах солнца, словно в лучах славы.
Шульц же лишь тупо моргал, потому что не понимал, что собственно происходит… с ним самим, или с генералом… Ничего не понимал — просто сидел и молча лопал десятую конфетку.
— Кушай сколько хочешь! — снова улыбнулся Эрих Траурихлиген, одобрительно кивая головой. — К сожалению, Шульц, мне придётся расстаться с тобой, — генерал изобразил горестный вздох и три раза постучал стеком по ладони. — Я кое-что узнал и это меня абсолютно не обрадовало…
Шульц чувствовал, как пальцы на ногах начинают холодеть и болезненно отниматься. Что такое? Расстаться? Почему?? И…
— Я побывал в будущем и узнал, что ты, Шульц, продашь меня партизанам, — продолжал между тем Эрих Траурихлиген бесстрастным голосом. — И мне это совсем не понравилось. Поэтому я решил перестраховаться.
— А? — пискнул Шульц, и ему расхотелось что-либо есть, а все съеденные конфетки встали поперёк горла мучительным комком. В желудке родилась тошнота, а мозги отказались соображать… Шульц даже не моргал, и смотрел не на генерала, а в стенку, на которой различались трещины и дырки… Когда бомбят, здание трясётся, и штукатурка трескается, обсыпается…
Шульц никого не собирался никому продавать, тем более, что он боится партизан, больше чем волков, медведей, фронта, кола, крокодилов, люстры из костей… Он ни за что не пошёл бы туда, к этим чудовищам — даже если бы ему отдали всё золото мира, не высунул бы и носа в погибельный лес, где его съедят с потрохами и не подавятся… Откуда генерал взял такие странные мысли?? Продаст партизанам…
— Но… — Шульц попытался возразить, но у него вышло настолько робко, что его даже не услышали.
— Я уже нашёл себе аж двух новых адъютантов, — говорил Эрих Траурихлиген так, словно бы купил в магазине две булки хлеба. — Они мне по гроб жизни благодарны, и поэтому никому меня не продадут. К тому же, они «туристы».
— А я? — позволил себе прошептать побледневший дрожащий Шульц, едва не падая с чуждого «туристического» стула на пол.
— А ты? А что ты? — выплюнул Эрих Траурихлиген. — Предателям здесь не место, Шульц. Мне тут как-то не нужна партизанская засада посреди дороги! К тому же, мне до чёртиков опостылело твоё нытьё, ты постоянно глушишь шнапс, да и офицер ты никакой! Ты позоришь ваффен-СС, мне стыдно показывать тебя кому-нибудь!
Шульц молчал, потому что от ужаса все слова застряли и скапливались где-то в лёгких, в глотке, мешая дышать. Его светлость всегда был странным, даже ненормальным, просто одержимым… В пустыне его разум очень пострадал… Но, побывав в проклятом будущем, он сделался настоящим безумцем! Кажется, он собрался казнить, и дни Шульца сочтены. Ёрзая на стуле, бывший камердинер представил себе, как падает потолок и расшибает в лепёшку его несчастную голову, давит тело… убивает…
— Шульц, познакомься с теми, кто выполнит твою работу лучше тебя! — заявил Эрих Траурихлиген и сам слопал конфетку. — Алекс! Вилли! — позвал он, и тот час же распахнулась дверь, впустив двух человек.
— Схватите Шульца и отволоките его в подвал! — приказал им Эрих Траурихлиген, указав пальцем на съёжившегося адъютанта.
Два человека двинулись вперёд, вышли в полоску света, и Шульц их узнал: мальчишки-неудачники из того же дурацкого будущего! Только теперь им выдали мундиры с погонами и назвали адъютантами… Вместе со стулом Шульц попытался отодвинуться от них, но не удержал равновесия и упал назад. Стукнувшись о пол, капитан сполз со стула, пополз на четвереньках, но крепкая рука впилась в воротник и не дала проползти дальше.
— Нет, пожалуйста! — взмолился Шульц, однако тупые мальчишки из будущего были готовы даже удавиться по приказу Траурихлигена, и поэтому — быстренько подняли Шульца на ослабевшие ноги и завели его мягкие руки за спину.
— Прекрасно! — одобрил Траурихлиген, наслаждаясь покорностью новых марионеток. — А теперь в подвал! Пускай перекантуется ночку, а на рассвете — усадите его на кол!
— Есть! — тот час же согласились оба адъютанта и выпихнули Шульца прочь из кабинета в прохладный коридор…
Максим не боялся этого задания: теперь, когда его поддержали спецслужбы, он был уверен, что победит Босса и сможет, наконец-то, вернуться домой. Какие именно это спецслужбы — Максим не особо задумывался — главное, что они спасли его…
— Готовы? — осведомился тот субъект, которого другие называли «Репейником».
— Угу… — прогудел тот, старший лейтенант, которого Максим должен был якобы поймать.
— Готов, — кивнул Максим.
— Давай, турист, хватай Старлея! — приказала Звонящая, которая, вероятно, была их начальником.
Максим ухватил старшего лейтенанта так, как будто бы поймал его и заломил ему руки…