— Проброс! — выкрикнул Репейник, подлетел к Максиму и нажал кнопочку на его трансхроне.
Максим не успел набрать в лёгкие воздуха — весь воздух внезапно исчез, и перед глазами закрутились разноцветные искры…
Когда Максим вновь смог видеть, слышать и чувствовать свои ноги — двое незнакомцев куда-то утаскивали Шульца. Шульц вопил и плакал, его плач сбил Максима с толку, даже напугал, однако старший лейтенант незаметно, но болезненно пихнул его, заставив вспомить, зачем, вообще, Максим пробросился к Боссу.
— Босс, я поймал вот этого! — заявил Максим до того, как Траурихлиген успел что-либо сказать ему, и толкнул перед собой Константина Сенцова. — Он лазал в Светлянке, а когда я поймал его — я из него выбил, что он тоже медальон искал!
Сенцов состроил жалкий вид — как учил его Бисмарк — чтобы убедительнее сыграть роль пленника. Его взгляд случайно упал на стол, возле которого высился Траурихлиген, Константин машинально отметил, что стол из нормохроноса, снабжён новомодным хромированным каркасом… на его чистой столешнице лежит игрек-ноут… украденный из сенцовского ретоподъезда…
— Кхе-кхе! — откашлялся Эрих Траурихлиген, который, видимо, не ожидал скорого возвращения Максима и ещё меньше ожидал увидеть в его компании Сенцова.
— Что с ним делать? — осведомился Максим, не давая Боссу размышлять и догадаться, каким образом в его руках появился этот старший лейтенант.
— Расстреляй! — неожиданно приказал Босс, и спина Максима тут же залилась холодным потом…
Похоже, Босс размышляет куда быстрее, чем мог бы подумать Максим — он заподозрил ловушку и решил выпутаться радикальным способом… Интересно, предусмотрели такой способ эти спецслужбы, или…
— Ну, чего стоишь? — прикрикнул Босс и швырнул Максиму «люггер». — Давай!
Побледневший от напряжения и страха Максим ухватил пистолет дрожащими руками и… застрял с ним, как истукан…
— Не так быстро, турист! — тут же включился старший лейтенант, в руке его молниеносно возник табельный пистолет, а палец — сейчас же вдавил курок.
Сенцов метил туристу в колено — и не убьёт, и обезвредит… Однако за секунду до того, как шевельнулся медлительный сенцовский палец, Траурихлиген сделал незаметный шажок вправо, пуля Константина попала в стол и срикошетила от его хромированного каркаса, выбив искру. Турист непостижимым образом угадал, куда выстрелит Сенцов, а в следующую секунду Траурихлиген выхватил «люггер», нажал курок — Константин даже не заметил, как… Его пуля жутко свистнула и мгновенно вышибла пистолет из сенцовской руки.
— Ай! — Константин взвизгнул, потому что вылетевшая из-под пули искра больно обожгла ладонь, а его пистолет отлетел в самый дальний угол и завалился там за белую статую глупого ангела.
Константин позорно остался без оружия, а лезть за другим пистолетом не было времени — Траурихлиген целился из «люггера» прямо в сердце, ещё секунда, и Сенцов будет пристрелен…
— Алекс, Вилли! Схватить их обоих! — вдруг постановил Эрих Траурихлиген, спрятал пистолет в кобуру и махнул ручкой, словно повелевающий царь.
Тут же два молчаливых идола явились из темноты коридора и стеною двинулись прямо к Максиму, и прямо к Сенцову! Максиму бы выстрелить — он ведь уже повоевал, пострелял в фашистов… В обычных, простых фашистов, а вот «мимикрированные», снабжённые трансхроном, вызывали в нём панический ужас… Поддавшись ему, Максим из солдата мигом превратился в трусливого студентика и выронил оружие на пол…
— Турист, держись за мной! — шепнул Сенцов, и приготовился к бою. Однако в руках «идолов» возникли автоматы, и Константин мгновенно оказался на мушке. Боевой пыл куда-то пропал. Включился дурацкий сенцовский страх. Страх заставил Сенцова попятиться, он сделал шаг назад и наступил на ногу Максиму.
— Чёрт! — буркнул Сенцов, поднял глаза и тут же удвидел, что перед ним никакие не идолы, а Александр и Василий Новиковы — два дурацких дезертира, за которыми он постоянно гонялся! Да, Сенцов боится фашистов, туристов и чудовищ, но никак не боится банальных бандитов, к тому же, сопливых Новиковых!
— Новиковы, вы арестованы! — крикнул Сенцов, пытаясь из слизня стать суперменом. — Оружие на пол и руки вверх!
Эрих Траурихлиген около стола хохотнул, и тут же под ноги Сенцова врезалась очередь из автомата Александра. Константин отпрыгнул назад, опасаясь быть пристреленным, и тут же за спиною возник Василий, схватил за руки и закрутил их со странной и страшной силой и злостью, которых у него никогда не было. Сенцов взвизгнул от неожиданности и боли и повалился на коленки.
— Репейник… — просипел Сенцов в свой скрытый игрек-микрофон, чувствуя, как его спину тыкают два автоматных дула и понимая, что срезался и скоро ему настанет крышка. — Забирай!
— Забираю! — взвизгнул в наушнике Репейник голосом подрезанной свиньи, и трансхрон Сенцова издал писк.
Констаин зажмуридл глаза и набрал в себя побольше воздуха: сейчас, его скрутит в бараний рог проклятый коридор проброса! И почему Репейник никак не усоврешенствует его? А то так и задушит…
— Вставай! — рычали над головой проклятые озверевшие Новиковы и тыкали то башмаками то автоматами.
— Вста-ааа… — Новиковы снова попытались подогнать Сенцова, который вставать не собирался, а наоборот — зажал голову в коленках… Но вдруг их голоса слились в громкий протяжный вой, загрохотали над головой и вдруг исчезли…
— Помогите!!.. — свистнул над сенцовским ухом крик Максима и затерялся в жутком рёве, летящем неизвестно откуда.
Весь набранный Сенцовым воздух внезапно выжала многотонная тяжесть, а многострадальную голову зажало в коленках так, что Константину на миг показалось, как из черепа выдавливает мозги… Сенцов разинул рот, чтобы закричать, но не смог — что-то сверхсильное скрутило его челюсть, будто бы выломало из черепа, а потом начало скручивать руки, ноги, позвоночник…
Глава 202
Пробуждение монстра
Сенцов ещё ни разу не терпел в коридоре переброса таких жестоких перегрузок. Боль такая, словно бы тело зажала мясорубка, она выдавливает по капельке кровь и перетирает в порошок каждую косточку… Константин чувствовал её во всём своём несчастном теле, но не мог даже кричать: ему казалось, что его лёгкие превращены в кашу, перемешанную с осколками рёбер…
Хлоп! — из ниоткуда грохнул оглушительный хлопок, от которого едва не взорвалась голова, и избитое сенцовское тело вышвырнуло в сухую темноту, треснув о нечто твёрдое и острое.
— А-а-а-а!!! — со свистом вылетело из перекошенного болью рта — Сенцов обрёл способность кричать и кричал, кричал… До тех пор, пока темнота внезапно не обернулась болезненно ярким и душным светом, который, словно бы, придавил к полу. Константин вновь задохнулся, а откуда-то сверху загремел громовой глас:
— Ну! Слизняк! Как! Тебе! Мой! Деосциллятор???
Тут же что-то тяжёлое больно пнуло в бок и Сенцов просто бессильно заныл, ворочаясь неизвестно на чём, что ощутимо впивалось в спину.
— Живой, Старлей?? — загрохотал другой громовой глас, только не сверху, а словно бы в сенцовской голове. — Давай, вставай, хроносбойщик! Я вообще не знаю, где теперь Траурихлиген!
— Кисель! — плюнул первый громовой глас, а потом — откуда-то выросла крепкая рука и вцепилась в сенцовский воротник.
— Пусти… — засипел Сенцов, однако крепкая рука подняла его над полом, а потом — стукнула об пол.
— А-ййй… — заныл от боли Сенцов, заворочался на полу, приходя в себя.
Громовые голоса исчезли — вместо них появился голос Репейника, который истошно верещал из наушника, обзывая Сенцова увальнем и хроносбойщиком. И голос Эриха Траурихлигена, который ворвался в сознание и с угрозой и насмешкой одновременно объявил:
— Тебе конец, слизняк безмозглый!
Осознав, что ему действительно, может прийти конец, Константин Сенцов распахнул глаза и прямо перед собой узрел нечто металлическое, поставленное на восемь сверкающих когтистых лап. Оно высилось до самого высокого серого потолка, почти задевая его своей кабиной, узкие оконца которой были закрыты тонированными до черноты стёклами.