— Да, ваша светлость! — поспешил согласиться Шульц и принялся тереть пол ещё усерднее, стремясь побыстрее закончить и убраться — мешать странному генералу опасно для жизни, можно запросто угодить на кол или на фронт.

Закончив с полом, Шульц засеменил прочь, потому что генерал смотрел на него волком. Взяв под мышку швабру, а в кулак — ведро, капитан открыл дверь, и тут же на него налетел вихрь. Шульц едва устоял, потому что жёстко столкнулся с кем-то лоб в лоб и уронил ведро, разлив по полу грязную воду.

— Шульц! — зарычал Траурихлиген, видя, как подмокает его персидский ковёр. — Ты что, рехнулся??

— Я не нарочно… — принялся оправдываться Шульц, застряв около ведра, которое валялось на боку в луже воды…

— Хайль Гитлер! — выкрикнул неожиданный гость, толкнув Шульца, когда отдавал честь.

— Ну, я сейчас вас всех высажу на колья! — Эрих Траурихлиген аж подскочил от злости, сжав кулаки. — Чего вы все тут собрались??

— На нас напали русские… — неожиданным гостем оказался майор Баум — вспотевший, в фуражке набекрень он вдруг ворвался, подавил одышку и сообщил неожиданную новость.

— На нас? Русские?? — Траурихлиген так удивился, что даже прекратил рычать и заморгал глазами, уставившись на Баума. — Они что, совсем спятили, что ли?..

— Да я и сам удивился… — пробормотал майор, затаптывая сапогами намокший ковёр.

— Танки есть? — осведомился Траурихлиген, который уже перестал страдать, заинтересовавшись предстоящим боем.

— И танки, и самолёты, и пехота! — заверил Баум, подавляя мучительные зевки. Кофе выпить сегодня не удасться — он это уже понял. Хотя, бой продлится недолго — генерал выкатит «брахмаширас», стрельнет разок и поедет домой.

— Ну, хорошо, поехали, поговорим! — кивнул Траурихлиген и широким шагом проследовал к двери, футбольнув ведро Шульца. — Шульц, убери тут, хорошо? — он не спросил, а приказал, пнув ведро ещё раз. — Чтобы к моему приходу сверкало!

— Яволь! — поспешил отчеканить Шульц, довльный тем, что не поедет на передовую, а будет тихонько убирать в тылу.

Глава. 187.

Испытание.

Эрих Траурихлиген был убийственно мрачен, когда выходил из штаба и садился в свой модифицированный автомобиль, снабжённый игрек-кнопкой. Майор Баум следовал за ним, неся над головой генерала зонтик, чтобы последний, не приведи господь, не промок под противной моросью, которая сыпалась с безобразно унылого, серого неба. Траурихлиген не сказал ни слова, бросая вокруг себя мрачные взгляды.

— Вперёд! — урюмо приказал он водителю, который с абсолютной флегматичностью занял положенное ему место за рулём.

— Яволь! — заученно проскрежетал этот самый водитель и послушнейшим образом завёл мотор, заставив генеральский «Мерседес» сдвинуться с места и поехать по мокрой дороге в сторону выезда из города. На востоке бесновалась канонада — безумные русские решили на них напасть, ну, ничего, придётся им горько расхлёбывать и жалеть, что помешали Эриху Траурихлигену страдать.

— Перехожу в режим игрек-полёта! Всем пристегнуть ремни безопасности! — буднично сообщил прошедший коррекцию сознания водитель и приготовился нажать на игрек-кнопку, но Эрих Траурихлиген его остановил.

— Не нужно мне игрек-полёт! — мрачно отказался он. — Хочу проехаться немного с открытыми окнами!

— Но на нас напали русские, — поспешил напомнить Баум, который привык к тому, что на войне каждая секунда дорога.

— Баум, ну, что вы, как маленький… — вздохнул Траурихлиген, отвернувшись от майора и глядя в окно, на серый дождь. — Сейчас у нас другая война: у них — пукалки, а у нас — игреки! Ничего не произойдёт, если мы задержимся на пару минут!

— Как прикажете… — Баум решил лишний раз не возражать генералу, он ведь «продвинутый», как говорят в его любимом будущем, ему виднее…

Игрек-«Мерседес» вырвался из города и проворно поехал по раскисшей грунтовке, направляясь через лес туда, где горело зарево пожаров и взрывались снаряды. В такую мерзкую погоду в кустах даже партизан не было — прятались в своих примитивных землянках, чтобы не промокнуть до нитки в худых своих одежонках.

Впереди мелькнул свет фар, и Эрих Траурихлиген удивился, через плечо флегматичного водителя заметив, как недалеко перед его «Мерседесом» двигается, рассекая капотом дождевую пыль, другой автомобиль. Офицерский кюбельваген «Фольксваген» — таких тут полным-полно, можно было не обратить внимание, но Эриха Траурихлигена этот «экипаж» насторожил.

— Странная какая тачка… — буркнул он, видя, как кюбельваген неуклюже подпрыгивает на местных кочках. — Не понял… — Траурихлиген включил свои игрек-очки, сканируя этот транспорт. — Стоп, это же не игрек-тачка! — тут же определил он. — Пост семь! — рявкнул Траурихлиген в свой передатчик «Хэндз фри», связываясь с ближайшим постом, будки которого уже виднелись впереди. — Задержать автомобиль «Фольксваген», он к вам подъезжает!

На связи были какие-то помехи — шипело, да трещало… Из-за дождя, наверное, плохо ловился сигнал со спутника, а может быть из-за того, что проезжали мимо деосциллятора. На посту, наверное, плоховато расслышали суровый приказ, переспрашивали…

— Я сказал «Фольксваген» задержать! — зарычал Траурихлиген, стискивая кулаки. — Что? Спрашиваете, кто говорит? Сейчас, на кол посажу, узнаете, кто говорит!! Чёрт! — фыркнул он, глядя в лобовое стекло через плечо водителя и видя, как тугодумы на седьмом посту зачесались, выскочили из будок под мерзкий дождь и спешно опускают шлагбаум.

— Оперативно, как улитки-ниндзя! — оценил Траурихлиген действия часовых. — Или как их там… черепахи-ниндзя… Сейчас, подъедем — устрою им весёлую жизнь!

— Яволь, — негромко и послушно ответили Баум и тихий водитель, понимая, что суровый начальник серьёзно не вдухе и, если пытаться вставить слоцо — полетят буйны головы.

«Фольксваген» замер перед шлагбаумом — как показалось Траурихлигену, неизвестный шофёр остановил его с большой неохотой. Часовые окружили автомобиль, один из них заглянул к водителю, требуя документы.

— Тормози! — приказал Траурихлиген своему водителю, требуя, чтобы тот застопорил игрек-«Мерседес» перед постом, и водитель послушно сбавил скорость.

Дождевые капли стекали по стёклам, давая работу дворникам, и часовые были по уши закутаны в дождевики. Один из них заглянул в окошко «Мерседеса», требуя у Траурихлигена документы.

— На, — буркнул Траурихлиген, протянув очкастому солдату бумагу.

— Хайль Гитлер! — тут же вытянулся очкарик, осознав, кто перед ним, а Траурихлиген распахнул дверцу и вышел под дождь, выгнав за собою Баума. Майор нехотя выбрался в сырость и съёжился, потому что холодная крупная капля свалилась ему на нос. Эрих Траурихлиген, не спеша, широкими шагами подошёл к застопоренному в окружении часовых «Фольксвагену» и знаком показал солдатам заставить его пассажиров выйти наружу. Дождь только усиливался: промозглая морось превращалась в крупные капли, которые падали всё чаще и чаще, наполняя лужи. Майор Баум рад был, что успел на бегу натянуть плащ, а Эрих Траурихлиген, молча, изучил незнакомцев, которые вышли из «Фольксвагена» и топтались, сутуля промокающие плечи. Их было трое, и каждый из них был одет в полевой мундир СС: два офицера и солдат-водитель — кажется, всё в порядке, это свои…

— Почему у вас такая развалюха? — строго осведомился Эрих Траурихлиген сразу у всех троих, не спуская с них пригвождающий взгляд.

Они стояли навытяжку — как положено по уставу стоять перед генералом — но внутри себя они корчатся, едва выдерживая присутствие такого страшного начальника, как Эрих Траурихлиген. Эрих Траурихлиген прекрасно видел их страх.

— Почему же развалюха? — удивился за всех один офицер, штурмбанфюрер. — Новый автомобиль.

— Уточню вопрос! — с ледяным спокойствием казнящего палача произнёс Траурихлиген, игнорируя и дождь и необходимость ехать не передовую — атаку русских отбивать. — Почему не игрек-тачка, когда я давно заменил простые автомобили игрек-тачками?

Они изо всех сил пытались сохранить спокойствие, однако глаза всех троих чуть заметно расширились, заморгали. Они лихорадочно соображают, что нужно говорить — кажется, они вообще не знают, что такое игрек-тачка!