— Вас не тошнит? — в который раз съехидничал Траурихлиген, просматривая видео с других камер и бормоча себе под нос:
— Ну, да, худо-бедно они расположились… Могу подарить им ракету — сразу сыграют в ящик… Через спутник наведу, и поминай, как звали…
Заммер и Баум кивали — согласно и благодарно — ракета генерала спасёт им жизни и лишит необходимости воевать, рискуя жизнью…
— Но мне надо сбросить стресс! — сурово постановил траурихлиген, громко хлопнув в ладоши и заставив Баума с Заммером вздрогнуть, как от взрыва…
— Но ракетой ведь будет быстрее… — осторожно заметил Баум, заикивающе глядя на свирепого генерала, которого не так давно «укусила муха». Не дай бог, он будет «сбрасывать стресс», отослав их на погибельный фронт, под адские «Катюши»?
— Мне нужно сбросить стресс! — вколотил генерал, стукнув кулаком по столу, и в тот же миг прогремел новый взрыв, словно бы вызванный его громовым рыком. — Заммер, сколько у них танков?
— А-ба-ба… — пролепетал Заммер, корчась от воя снарядов «Катюш» и пригибаясь, чтобы удержать равновесие в этом шатком мире, сотрясаемом взрывами.
— Вас точно не тошнит? — уточнил траурихлиген, который даже в постоянно мигающем свете лампочки под потолком увидел, какое у Заммера зелёное лицо — не то он мучается желудком, не то просто трусит.
— Никак нет… — проклекотал Заммер, проглатывая желудок, который подкатился под самый подбородок, изводя тошнотворными позывами. — Просто… То есть… Двести двадцать девять танков и САУ, сорок самолётов, пятьдесят реактивных миномётов БМ-13…
— Отлично! — отрезал Траурихлиген, поправляя игрек-передатчик на своём ухе. — Двадцати «Абрамсов» и четырёх «Стелсов» будет предостаточно! Спровоцирую их на танковую атаку! Баум, вызовите танковый корпус «Рейхсваффе»!
— Яволь, — Баум решил не мешать генералу бороться со стрессом и тихо устранился, чтобы выполнить приказ и не получить лещей.
— Приём, я — Константинов, ответьте, Бурундук! — раздалось вдруг в наушниках бледного радиста, заставив того вскинуть веснушчатую голову и изо всех сил прижать наушники к ушам, чтобы не взрывы слышать, а командный голос Константинова — Жукова.
— Константинов, приём, я — Бурундук! — залепетал радист, быстро-быстро могргая своими мальчишескими глазками, после чего лихорадочным рывком обернулся и громко сообщил пыльному полковнику:
— Товарищ полковник, на связи товарищ Жуков!
— Жуков?? — полковник этот аж подпрыгнул, перевернув свой хлипкий стул и помчался к рации огромными смешными скачками.
— Так точно, — кивнул радист, а полковник нервно сдёрнул с его башки наушники, надвинув на свою, поверх пыльной фуражки.
— Приём, приём, Константинов! — заклекотал он, а Эрих Траурихлиген приекрасно видел его на экране своего ноутбука, как он мельтешит, нервничая, и отчётливо слышал в наушнике игрек-передатчика его взволнованный, срывающийся, шепелявый голос.
— Бурундук! — сказал ему Эрих Траурихлиген, тщательно скрывая ехидство. — Отправляйте танки — нападаем в двенадцатом квадрате!
— Есть напасть в двенадцатом квадрате! — бодро купился русский полковник, готовый напасть хоть как и хоть на кого, лишь бы выполнить приказ этого Жукова. Как всё-таки удобно притворяться именно Жуковым…
— Действуйте, Бурундук! Конец связи! — предписал на прощание Эрих Траурихлиген и освободил частоту, довольный собой.
Место, называемое двенадцатым квадратом, выглядело так: узкий каменистый перешеек, метров двести — триста, между двух высоких, обрывистых холмов-кряжей, на которых даже не росли деревья — только трава, колышимые всеми ветрами ковыли. Через першеек строем проходили танки — русские Т-34, и танкисты с минуты на минуту ожидали увидеть танки врага. Но здесь было тихо и пусто — только дождь шелестел, поливая броню. Кажется, тут и никакого боя не будет — они просто приедут в Еленовские Карьеры…
Неожиданно, где-то высоко вверху, вспыхнул почти что ослепительный свет, на миг лишив механиков-водителей способности видеть дорогу… Потреяв управление, они побросали штурвал, и чёткий строй вдруг смешался, превратившись в непонятную металлическую толпу…
Бах! бах! — сверху посыпались снаряды, и стреляли с холмов, попадая и взрывая танк за танком, озаряя дождливую унылую долину заревом страшных пожаров. Горящие танки мгновенно стопорились, заставляя остальные врезаться в себя и загораться тоже. Огонь быстро перекидывался с одной машины на другую, а сверху, из кромешной мглы, всё стреляли и стреляли, методично уничтожая всю дивизию танк за танком. Из полыхающих машин вываливались кричащие люди в горящей одежде, пытались бежать, но гибли, подмятые взрывающимися грудами брони, раздавленные гусеницами неуправляемых в суматохе машин. Спокойная спящая долина за каких-то десять минут превратилась в сплошное пожарище, ревущее пламя взметнулось до самых дождевых небес. Выполнив устрашающее задание с холмов спускались, возвращаясь на базу, танки «Абрамс», выкрашенные в традиционные цвета немецких бронетанковых войск, украшенные традиционными крестами и эмблемами дивизии «Рейхсваффе».
— Классное кино про войну! — хохотнул Траурихлиген, наблюдая за жутким неравным боем, сидя перед ноутбуком, на который всё происходящее транслировалось со спутника через Интернет. — А главное — документальное! Понравилось? — осведомился он у зеленоватого Заммера, который топтался слева от него. — Слышите, как тихо стало?
— Яволь, — Заммер согласился по уставу, выдавив это короткое слово сквозь тошноту и ужас перед оружием будущего, которое приносит только жуткую смерть.
— Я — Бурундук, приём, Гвоздика! — конопатый радист всё булькал, вызывая командира перебитой танковой дивизии, надеясь на чудо, которое вернёт их, взорванные, к жизни. — Ответьте, Гвоздика…
— Вызывай! — пыльный полковник едва ли, не плакал, стоя над ним, поздно осознав, что с ними говорил никакой не Жуков, а проклятый радиофантом, который заманил Гвоздику в погибельную ловушку. Снова.
— Баум, прикажите пилотам разбомбить их, чтоб не мучились, — сказал майору Траурихлиген, зная, что над этим пыльным блиндажом давно кружатся самолёты «Стелс», ожидая приказа сбросить бомбы, а заодно снимая на видео всё, над чем пролетали.
— Яволь, — согласился Баум, дожидаясь, когда же генерал, наконец-то, сбросит свой стресс и просто взорвёт всех русских ракетой, после чего вернётся в город и ляжет спать, оставив всех в покое.
— Я почти сбросил стресс! — улыбнулся Эрих Траурихлиген, а на экране его дьявольского ноутбука сверхзвуковые самолёты из будущего превращали русские блиндажи в хаос из ям, обломков, окровавленных тел и груд земли. Обращённые в искорёженные железяки сверхновыми бомбами затихли русские «Катюши», и в дождливой ночи устанавливалась страшная гробовая тишина, которая бывает как раз после смертельного боя, в котором почти что все убиты.
Бахх! — невдалеке раздался один взрыв, наверное, последний на сегодня, который ощутимо всколыхнул блиндаж, а с земляного потолка вдруг свалился увесистый камень. Он тяжело обрушился прямо на стол Траурихлигена, расшатав этот предмет полевой мебели и досадно размазав в лепёшку генеральский ноутбук, заключённый в дорогой титановый корпус.
— Вот, блин! — разъярился генерал, гневно вскочив со стула на длинные ноги. — Это ж надо… Чёрт…
— Ой… — съёжился Баум, сделав испуганный шажок назад — незаметный такой, чтобы Траурихлиген не сильно ругался.
— Так, ладно, успокоились! — громко объявил Траурихлиген, включив наручный трансхрон. — Сейчас, схожу в будущее за новым ноутом и продолжим смотреть фильмы про войну! — сказал он и исчез, пробросившись во времени.
Глава 188
Турист в тылу врага
Вчерашний студент Максим привыкал к своей новой жизни… Если сущестование среди кошмарного бреда и постоянных смертей можно жизнью назвать. Он делал лишь то, что боялся и прятался — они все постоянно прятались, воюя с очень странными фашистами… В смертоносной технике врагов Максим всё чаще узнавал машины из своей современности, но молчал об этом, боясь, что его новые товарищи сочтут его лишённым ума. Он и сам считал себя лишённым ума, ведь скачки во времени до недавних пор существовали только в фильмах и книгах жанра «фантастика». Максим почти потерял себя здесь, среди постоянных пожаров, взрывов, стрельбы и оглушительной канонады, думая временами, что его сшиб автомобиль на оживлённом проспекте, и он в коме лежит в одной из больниц Донецка. Скоро он выйдет из комы, и кошмар пройдёт, развеется, как сон…