Вилкин корчился на стуле и слушал пьяные бредни вполуха. Ему было абсолютно не интересно, что видели залитые глазки этого Тишкина, да и сумбурные показания Пантелейчика ни капельки не заинтересовали Вилкина. Казалось, капитан Петькин медлит специально, задавая этим собутыльникам какие-то наводящие вопросы, на которые те бухтели невразумительные, дурацкие ответы. А у Георгия Вилкина уже сказывался сверхранний подъём: он зевал и клевал носом, проваливаясь на время в сонную яму… В который раз проснувшись, Вилкин внезапно вперился в настенные часы и увидал, что время уже — десять утра, а Петькин всё терзает этих убогих алкоголиков.

— Товарищ капитан! — Вилкин решил влезть в этот глупый допрос и добиться-таки от Петькина настоящей работы.

— А? — Петькин акнул и заглох, тупо уставившись на Вилкина… кажется, он всю ночь не спал: глаза у капитана были словно у больной совы…

— Бэ! — фыркнул Вилкин, ёрзая от нетерпения. — Я, между прочим, сотрудник сбу, и ваше теперешнее прозябание могу расценить, как трусость и нежелание работать!

— Ладно, Рябчик, отпусти их пока! — сдался Вилкину участковый, вздохнув и кивнув головой на двух грустных алкоголиков. — Сейчас, съездим к дому, а потом — посмотрим!

— Граждане, вы свободны! — объявил свидетелям лейтенант Рябчик, который даже был рад тому, что не придётся больше писать длиннющий и бесполезный протокол. — Распишитесь! — предписал он, поднеся этот самый протокол под красные носы Тишкина и Пантелейчика.

— Ага, гражданин начальник! — пробухтел Пантелейчик, рисуя на бумаге загогулину, дрожащей рукой. Тишкин же нарисовал свою загогулину молча, после чего оба поспешили скрыться.

— Поехали же! — подогнал Петькина Вилкин, встав со стула и топчась около двери, а лейтенант Рябчик уже позвал дружинников, троих местных жителей: прямоугольного Кузьму, бородатого Тихона по кличке Лешак и тощего Гаврилу по кличке Гаврик. Дружинники были пьяноваты, но сейчас это никого не интересовало: в борьбе с таинственным бандитом подойдут и такие. Петькин заставил всех троих садиться в машину и ехать к «проклятому» дому. Машина у дружинников была особенная: чёрный «Запорожец». Раньше он был обычный, оранжевый, но однажды Гаврик слетел на нём в овраг, после чего машину пришлось экстренно красить. В местном сельсовете нашлась только чёрная краска, и «Запорожец» приобрёл свой теперешний примечательный цвет. Дружинники впихнулись в свой примечательный автомобиль с великой неохотой: лом Вилкина в посёлке и впрямь, считался проклятым. Особенно суеверный Гаврик боялся: перевернулся уже на «Запорожце» около этого самого брошенного дома, за которым расстилался травянистый, сырой овраг.

Они оказались у вилкинского дома минут через пять: собирались дольше, чем ехали. Дружинники держались поодаль, не отхтдя от «Запорожца», а капитану Петькину с лейтеннатом Рябчиком, всё-таки, пришлось приблизиться к воротам из-за которых в любой момент мог выскочить… Петькин с Рябчиком не знали, кто мог выскочить из-за вилкинских ворот, а вот сам Вилкин был на все сто процентов уверен, что в его доме опять поселился сумасшедший Эрик. Своего дома у него нет — вот и перебивается случайными углами.

Заглянув во двор через дыру в заборе, о которой знал лишь он один, Георгий Вилкин осознал: его дачный дом не пуст. Кто-то притаился там, в его мглистой глубине… К тому же, во дворе, плохо спрятанная в глуши сорняков, торчит незнакомая чужая машина, марки «BMW».

— Он здесь! — прошептал Георгий Вилкин капитану Петькину, который прятался за кустом недалеко от него. — Вы сами с ним не справитесь — он вас, как цыплят перестреляет!

— Ой… — пробормотал капитан Петькин, в опорном пункте которого числился он сам, его помощник лейтенант Рябчик, да добровольные дружинники из местных мужичков.

— Я сейчас в Донецк, Крольчихину позвоню! — сказал Вилкин, отлично понимая, что смешные дружинники Петькина ни за что не справятся с настоящим преступником. — Он спецназ пришлёт!

— А… когда? — осведомился Петькин, осторожно отходя от куста к своим заслуженным «Жигулям». Кажется, он крепко влип, и у него в тихом мирном посёлке, и впрямь, завёлся террорист… Дружинники — те вообще не приближались ни к нему, ни к забору.

— Сейчас и пришлёт! — уверенным голосом заявил Вилкин, достав из кармана мобильный телефон. — У меня с этим отморозком личные счёты!

Петькин что-то себе клекотал, но Вилкин ничего не слушал. Быстро набрав нужный номер, Вилкин придвинул трубку к уху и стал ждать от Крольчихина ответа.

— Может быть, отойдём? — робко предложил капитан Петькин, устрашившись наличия террориста на своём небольшом участке.

— Я должен за ним следить! — отказался Вилкин. — И вы тоже! Никуда не уходите — ждём группу захвата!

Следователь Крольчихин тем временем писал отчёт и потел. Он уже не первый десяток лет разменял, работая в Калининском Ровд, и за всё это времня на его совести не повисло ни одного глухаря, а тут… Проклятый «мусорный душегуб» уже почти год торчит в «глухом» разделе, из-за чего Крольчихин не видал премии как своих ушей. А вчера ещё ввалился к нему в кабинет Тетёрко и полтора часа грохотал, сурово грозясь снять Крольчихина с должности старшего следователя и отправить участковым в отдалённый район. Кроме всего этого Крольчихина запилила жена — за то, что из-за безденежья он не свозил её в Египет этим летом…

Просмотрев свой нынешний отчёт на предмет орфографических ошибок, Крольчихин хмуро подумал, что ему пора собирать чемоданы. «Мусорный киллер» до сих пор на воле, а ещё прибавился загадочный убийца Сенцова. Крольчихин подозревал, что это — один и тот же человек… Но Тетёрко подозрениями сыт не будет.

Телефон дал о себе знать в тот интересный момент, когда Крольчихин отлип от стула, схватив в охапку свой отчёт и с обречённым видом собрался ползти на ковёр к свирепому начальнику. Мгновенно застопорившись, следователь схватил трубку.

— Да? — буркнул он, не ожидая услышать ничего утешительного для себя.

— Подполковник Крольчихин? — громко осведомился в трубке голос Георгия Вилкина, и Крольчихин аж подпрыгнул, едва не столкнув на пол горшок с бегонией.

— Что у вас, Вилкин?? — буквально, заорал он, оглушая Вилкина на одно ухо.

— В моём доме снова ваш Эрик! — с уверенностью паровоза заявил Георгий Вилкин. — Он вернулся и ночью влез к моим соседям! У вас есть группа захвата??

Ещё бы у Крольчихина не было для такого «ВИП-клиента» группы захвата! Да, для того, чтобы схватить «мусорного киллера», Крольчихин вызовет группу захвата хоть, с луны!

— Едем! — взвизгнул Крольчихин, крутнувшись на одной ножке. — Ждите нас и не смейте заходить в дом! Докладывайте обстановку!

— Есть! — согласился Георгий Вилкин и сказал капитану Петькину:

— Остаёмся здесь! Группа захвата уже в пути!

Капитан Петькин тщательно подавлял икоту. За всю его бытность участковым группа захавата в Маяке была лишь однажды, почти год назад, когда ловили… террориста в доме Вилкина (какое совпадение!). И тогда же случилась беда: некто в упор из автомата пристрелил его прежнего помощника, старшего лейтенанта Зайцева… Петькину не хотелось новых жертв… Петькин боялся новых жертв… как огня.

Репейник только что поменял видеокамеру: старую вдрызг расколотил клювом проклятый тукан. Репейник боролся с ними, словно с фашистами под Москвой: ставил силки и самострелы, сыпал отраву, вешал электрические сети… Однако, ничего из этого не помогло: в его ловушки не попалось ни тукана, а расклёвывать камеры они стали, кажется, ещё яростнее.

Репейник весь кипел от злости, когда вернулся обратно, в пробойную, к тому же, он был весь в грязи и листьях: сорвался со стремянки в болото… И огромные рыжие муравьи, которых Репейник нацеплял, выползая на сушу, изводили беднягу своими укусами.

— Чёрт! — чертыхнулся Репейник, расчёсывая свои тощие бока прямо, до крови. — Чёрт бы подрал этих паршивых куриц!