В соседней лаборатории Варвара первой пришла в себя и открыв глаза вспомнила где находится.

— Варвара Семеновна, — обратилась врач к пациентке, — вы узнаете кто рядом с вами?

— Да, — ответила женщина, — это мой дедушка.

— Расскажите о последних своих воспоминаниях, — попросила врач.

— Вас интересует помню ли я, что жила в теле дедушки. Да — я помню, — начиная плакать тихо ответила Варвара.

— Если вы не можете контролировать эмоции, мы предлагаем воспользоваться системой «Штиль», — начала врач, но Варвара запротестовала:

— Пожалуйста, не надо никаких транквилизаторов. Я справлюсь. Можно поговорить с дедушкой? Он жив. Я знаю.

— Да, вам удалось продлить существование физической оболочки без нашего вмешательства и это уникальный случай, — мягко сказала врач. — Вы внесли огромный вклад в науку. Можете быть спокойны относительно собственной безопасности и будущего. Как вы считаете, Иван Ильич способен воспринять действительную реальность?

— Я думаю, что да — мог бы. Мы с ним поначалу много говорили, но потом... — женщина разрыдалась, — Я его уничтожила...

— Нет, — отозвалась врач, — вы подчинили своим прогрессивным сознанием более раннюю модель. При дроблении выявлены соотношения примерно одинаковой величины.

Варвара обмоталась покрывалом и подошла к телу Ильича.

— Дед. Деда. Это я — Варя. Слышишь меня?

— Активировать все записывающее элементы, — приказал инженер.

Под мягкой ладошкой дрогнули мышцы скул, глазные яблоки двинулись из стороны в сторону и открыв веки реципиент произнес:

— Варвара егоза — где твоя коса, — улыбнулся Ильич.

— Деда! — заплакала женщина и кинулась на грудь старику.

— Срам-то прикрой, внучка, — грозно сказал старик.

Женщина спохватилась и натянула соскользнувшее покрывало.

— Дед, ты не представляешь где мы. Это будущее человечества. Помнишь, я отправилась в экспедицию после института?! Так это был полет на Луну. Просто тогда нельзя было об этом говорить.

— Что-то такое я и предполагал, внучка. А почему мы в больничной палате? Это будущее больное?

Варвара улыбнулась шутке, а врач констатировала:

— Все системы в норме, участников пересадки за номером 118/964 ска783 можно выводить из лаборатории.

— Оденьтесь и пройдите в литбол, — раздался механический голос.

Из стены выделился блок с одеждой, а справа от него открылось доко.

Варвара взяла одежду и передав деду его комплект, быстро заговорила:

— Я столько тебе расскажу...

— А я многое помню, внучка, — одеваясь говорил Ильич. — Главное, не могу понять, почему ты решила, что без заградотрядов наши не победили бы фашистов. Эта мера была не слабостью народа, а исправлением промахов командиров и в целом руководства страны.

Варвара с нежностью посмотрела на дедушку и сказала:

— Теперь я стану слушать тебя сутки напролет.

Сурово сдвинув брови Ильич спросил:

— А ремни в этом будущем есть?

— Ты хочешь меня выпороть? — засмеялась Варя.

— Из того, что я помню, есть за что, — Ильич шмыгнул крупным носом, как обычно делал, когда был недоволен, - но сейчас мне нужен ремень для штанов – они сваливаются.

Варвара рассмеялась и прижав брюки к телу одной рукой, другой провела вдоль бокового шва. Одежда приобрела нужный размер.

- Смекаешь? – спросила внучка.

- А то, - подмигнул дед и повторил движения.

- Алла Николаевна, у нас полный порядок, лучше и быть не может, - сообщила врач начальнице.

- Тогда срочно переключайтесь на третью, - не глядя на собеседницу ответила Алла Николаевна, - Без Юн Минь этого упертого быка не повернуть.

Глава 38

Оказаться вновь на гране нищеты — привычное чувство для тех, кто никогда ничего дорогого не имел. Сегодня есть четыре порции риса, пучок зелени и горсть тростникового сахара, а завтра все это закончится — наступит нищета, с которой надо бороться. Ехать в город на заработки — добывать сотню юаней, искать коммуну, подписывать и обещать, чтобы поесть в столовой.

Можно задержаться, поесть партийной лапши подольше, заработать несколько сотен юаней и вернувшись в перекошенный деревенский домик, почувствовать себя богачом, способным заплатить за грибную рассаду. Ки Минь изо всех сил старалась изменить эту границу нищеты и до недавнего времени ей удавалось ее отодвинуть до уровня невозможности купить космический челнок.

Сидя под домашним арестом не в своем восемнадцитикомнатном пентхаусе в Гонконге, а в богом забытом городе призраке — Ордосе, Ки вспоминала сестру. Чтобы ответила Юн — рьяная коммунистка, на обвинение в низком моральном уровне за то, что честным трудом стала богаче первых лиц партии?!

— Победив в гражданской войне, отдав революционной борьбе миллионы жизней, народная партия Китая предоставила вам, Ки Минь, возможность дарить радость трудовому населению и жить безбедно. Как вы отблагодарили свою Родину? Что вы сделали для партии и народа? Щедрость и любовь членов Коммунистической партии Китая вы обернули в собственную выгоду. Забыв о принципах социалистического развития общества, вы день за днем отнимали у миллионов честных граждан надежду на равенство и братство! Поставив себя выше моральных устоев Коммунистической партии, вы совершили преступление против народа в собственных политических целях!

Казалось, обвинения в адрес популярной актрисы и певицы Ки Минь звенели на весь город призрак. Она действительно стала любимицей миллионов китайцев.

— Ее узнают и аплодируют в самой отдаленной провинции, поклонники из самых бедных деревень ей преподносят дары...

— Да, какие там подарки могут подарить крестьяне? — фыркнула Ки Минь в адрес обвинителей, говорящих только в ее воспоминаниях. — Ваша революция принесла нищету и голод. Я дарила людям измученным фальшивыми обещаниями светлого будущего истинный свет искусства! Почему я должна свое вознаграждение отдавать бродягам, не имеющим ни таланта, ни призвания?! Это ваша партия должна о них заботиться!

Ки Минь кинулась на пустую кровать и зарыдала:

— Юн, детка, где ты? Помоги мне...

Дежурный врач изучила информацию, предоставленную Рихардом и глубоко задумалась. Юн Минь не глупая девочка. Состоявшийся в профессии человек, переживший отстранение сестры, мужа, партии. Умная женщина сделавшая собственный выбор и этот выбор близок, и приемлем для Аналога. Если бы стоял вопрос о переносе пациентки на дубль-планету ее кандидатура прошла бы отбор без дополнительного — личного голосования членов правления.

«Вопрос только в том, что она не обладает эксклюзивными знаниями и навыками. Юн Минь слишком обычна. На таких женщинах держатся семьи, крепнут родовые древа. Она как львица — лидер прайда способная повести за собой равных себе и будет биться за них до последнего вздоха...»

«Отличный диагноз, доктор», — внезапно возник в голове врача голос Рихарда.

Женщина недоверчиво осмотрелась по сторонам: инженеры занимаются настройкой и ничего не замечают, в лаборатории никого нет.

«Не волнуйтесь, Анна Викторовна, я лично к вам зашел узнать, как продвигаются дела у моих подопечных. Хочу сказать, что Юн тем и интересна — она фундамент, несгибаемая вера в человечность, справедливость и будущее. Используйте этот дар на примере с Пэн Моу — это начальник Нианзу Ли. Удачи».

Экран связи ожил и на нем появилось лицо Аллы Николаевны.

— Анна Викторовна, простите Рихарда за вторжение в ваше личное пространство. Он слишком долго отсутствовал и... В общем, сами понимаете — это Рихард. К сожалению, пока он с нами, нам надо быть готовыми к его визитам в любую минуту.

— Не переживайте, Алла Николаевна, в свете использования «Телепата» — это уже обыденное дело.

— Посмотрите последнее сообщение. В нем все о Пэн Моу.

— Да, я смотрю. Интересный объект.

— Как думаете, предложение Рихарда рационально?

— Да, однозначно — да. Надо подготовить Юн и автономные системы информационного клонирования.