Баронесса Амалия не одобряла поведения невестки, и не раз говорила сыну, чтобы он приструнил жену и заставил её сидеть дома и вышивать гобелены, а не шляться неизвестно где. Но после памятной брачной ночи Амарис почти не разговаривал с Элайной, игнорируя само её присутствие в замке и демонстративно отдавая предпочтение другим женщинам. Он часто привозил из походов пленниц, которых открыто делал любовницами. Обращался с ними вызывающе любезно и обходительно, особенно, на глазах у супруги. Но выходки барона, казалось, совсем не трогают баронессу Элайну. При виде очередной фаворитки её пухлые губки изгибались в презрительной усмешке. Между супругами установился так называемый «вооружённый нейтралитет». Подспудно Амарис желал, чтобы, однажды, Элайна не вернулась из одной из своих поездок, чтобы она погибла, свалившись со скалы, или на неё напал голодный гиззард. Дело в том, что, по закону, барон никак не мог освободиться от освящённого брака. Свободу он мог получить только после смерти супруги. Но просто убить «вторую половину» тоже не мог – не позволял закон. Только в одном случае горный барон мог казнить жену – если поймает на измене. И то, только после соответствующего суда и опроса свидетелей, на котором присутствовали посторонние наблюдатели, избранные советом горных баронов. Но, к большому огорчению Амариса, несмотря на все его выходки, Элайна не давала ему повода заподозрить её в чём-то предосудительном. Поэтому на все брюзжания матери Амарис неизменно отвечал:

– Пусть делает, что хочет. А если вам не нравится её поведение, поговорите с ней сами.

Но баронесса тоже не горела желанием разговаривать с невесткой, опасаясь снова нарваться на грубость.

Так прошла большая часть лета. Элайна уже в подробностях изучила близкие и дальние окрестности замка, побывала во всех красивых местах и научилась хорошо ориентироваться в лабиринтах скал и дебрях Ледеберга, во всяком случае, в той части, что принадлежала баронам Хаскеттам.

Жизнь в замке казалась ей скучной и однообразной, замужество тяготило, и постепенно в голову девушки начали закрадываться мысли о побеге. Но она не спешило с их воплощением, понимая, что это дело очень и очень трудное. Если она просто убежит, незаметно улизнув от охраны, что тоже было проблематично, супруг немедленно бросится в погоню и легко настигнет беглянку, так как знает Ледеберг лучше и держит на службе опытных следопытов. Следовало разработать такой план, чтобы сбить преследователей со следа хотя бы на некоторое время, которое позволит ей надёжно спрятаться или уйти очень далеко, где она окажется вне досягаемости власти супруга.

Элайна один за другим придумывала планы побега, но, тщательно рассмотрев их со всех сторон, с сожалением отбрасывала. Это даже стало каким-то своеобразным развлечением, заполнявшим тоскливые часы вечерних бдений у окна или лежания в одинокой холодной постели.

Как часто бывает в жизни, помог случай.

Однажды, когда Элайна приехала на своё любимое озеро, расположенное в отдалённом глухом уголке владений Хаскетта, её ожидала засада. Как только она спешилась и взобралась на излюбленный камень, приготовившись созерцать игру красок на глубоких водах озера, которые создавали лучи послеполуденного солнца, а её охрана расположилась неподалеку, из-за ближайших скал вылетели дротики и стрелы и поразили стражников так быстро, что те не успели даже осознать, что происходит, и вынуть оружие.

Заметив краем глаза движение за скалами и увидев первого упавшего охранника, Элайна, не долго раздумывая, спрыгнула с камня и бросилась в озеро. От ледяной воды, питаемой подземными ключами и ручьями, сбегавшими с гор, даже дыхание перехватило. Чтобы укрыться от глаз неизвестных врагов, ей пришлось нырнуть очень глубоко и проплыть под водой как можно дальше – к хаотическому нагромождению скал и огромных валунов, расположенных на некотором расстоянии от берега и торчащих из воды в виде крошечного безжизненного островка. Даже такой хорошей пловчихе и сильной тренированной девушке заплыв дался с огромным трудом. Когда она достигла островка, то уже задыхалась от недостатка воздуха, в глазах расплывались красные круги, а в ушах нарастал шум наполнявшей голову крови. Тело сводила судорога, а тяжёлый промокший костюм тянул ко дну.

Но беглянка позволила себе всплыть, только лишь, когда достигла первого камня, торчащего из воды острым зубом. Спрятавшись за ним, чтобы укрыться от взглядов с берега, вынырнула и с жадностью начала хватать воздух открытым ртом. Отдышавшись, осторожно выглянула и увидела нескольких человек, бродивших по берегу и что-то искавших среди скал. Ясно, что незнакомцы искали именно её. Вновь наполнив лёгкие воздухом, девушка погрузилась под воду и поплыла к островку, стараясь обойти его сбоку, чтобы вынырнуть с противоположной стороны. Достигнув желаемого места, всплыла и с большим трудом выбралась на берег. Тело совсем онемело от холода, руки и ноги еле двигались, она почти их не ощущала. Когда беглянка оказалась на суше, растянувшись на согретых солнцем камнях, её начал бить озноб. К счастью стоял жаркий летний полдень, и солнце висело почти в зените, посылая на землю горячие обжигающие лучи, которые быстро согрели озябшее тело, прогрев его до костей. Отогревшись, девушка встала и сняла мокрую одежду. Расстелив её на горячих камнях, нагая, спряталась среди скал и стала наблюдать за берегом. Когда солнце начинало жечь голую спину и плечи, она передвигалась в тень, а когда становилось прохладно, снова выходила на солнце.

Люди на берегу продолжали упорно искать, и это не нравилось девушке. Кто бы это ни был – молодая баронесса Хаскетт нужна им живой, они не могли уехать ни с чем. Элайна не знала, кто эти незнакомцы, да ей это было всё равно. Она не желала попасть им в руки, так как догадывалась, что это не спасители, посланные, например, отцом – он лично пошёл бы на такое дело, не посылая чужих. Скорее всего, очередные похитители, люди одного из врагов Хаскетта, пожелавшего таким негодным способом отомстить барону. Ведь худшего оскорбления невозможно и придумать, как похитить супругу горного барона. Поэтому чужаки с таким упорством искали девушку или её труп, если она погибла в суматохе боя.

Элайне, конечно же, не улыбалось провести на этом крошечном безжизненном островке несколько дней, пока Хаскетт начнёт искать строптивую жену и выйдет на её след. Да и потом ей не хотелось возвращаться в замок, ведь после такого приключения у Амариса появится веский повод посадить её под замок, мотивируя это заботой о её безопасности. Да и грех не воспользоваться представившимся случаем. Пока Амарис будет разбираться с похитителями, пока будет выяснять, жива она, находится в плену или умерла и покоится на дне озера, Элайна успеет уйти далеко, если ей повезёт. Но сейчас нужно уйти от стражей на берегу. А это возможно только с приходом ночи, и ей опять придётся плыть в холодной воде. Но ради свободы можно и потерпеть.

Солнце медленно катилось на запад. Девушка успела даже вздремнуть, ожидая заката. Когда она вновь заняла наблюдательный пост, берег выглядел пустынным. Казалось, незнакомцы ушли. Но девушка не обманывалась на этот счёт. Они могли прятаться среди камней или продолжать поиски в стороне от озера, предполагая, что баронесса их обманула и где-то прячется. Они понимали, что далеко уйти она не могла – пешком и, возможно, напуганная до полусмерти.

Элайна начала готовиться к ночному заплыву – связала в узел одежду и оружие, стянув его ремнём. К счастью, во время подводного бегства, она не сбросила пояс с ножнами, ведь теперь оружие могло ей пригодиться.

Когда на озеро опустились вечерние сумерки, стало быстро холодать, и нагая девушка начала мёрзнуть. Чтобы согреться, Элайна делала энергичные движения, заодно разогревая мышцы перед дальним заплывом.

Элайна отлично плавала, и в спокойной тёплой воде могла проплыть кемов десять, но вода горного озера была холодной, что сильно затрудняло плавание. Элайна предполагала добраться до западного берега, где лес подступал к самой воде, а это примерно два-три кема. Девушка рассчитывала, что ей хватит сил преодолеть такое расстояние с грузом одежды на голове.