– Я…

– Отвечай честно, без страха. Мне нужна правда.

– Вы мне нравитесь. Я бы с удовольствием служила вам, только не на пиратском корабле… Вы умный человек и настоящий лидер. И… Я бы приняла вас, как мужчину.

Глай одобрительно улыбнулся.

– Тогда у меня будет к тебе деловое предложение, – сказал он после непродолжительной паузы.

– Слушаю.

– Я хочу, чтобы ты стала моим наместником здесь, на острове. Я подозреваю, что, когда ухожу в рейс, дела здесь идут не так, как нужно. Строительство приостанавливается, а солдаты пьют и развратничают. Здесь нужен человек с твёрдой рукой, зорким глазом и безжалостным сердцем… И ты лучше всех подходишь на этот пост.

– Я согласна, милорд… Но станут ли ваши люди слушаться меня? Для них я всего лишь шлюха, очередная «женщина господина». Не первая и не последняя, как сказал Аторис.

– Это было до сего дня. Завтра я официально назову тебя своей дочерью и передам всю полноту власти. Ты станешь их госпожой, леди Эльмой, миледи.

– Это прекрасно… Но, опять же, станут ли они меня слушаться, когда вы уйдёте в море? Их много, я одна.

– Так что ты предлагаешь?

– Если бы со мной были несколько моих соплеменниц…

– Но где их взять?

– На Оллине. Вы можете отправиться туда и нанять несколько девушек. Десяток виолок усмирят этот остров, как пара хороших овчарок овечье стадо.

– Хорошо, я подумаю над твоим предложением… А пока – ступай за мной.

Они спустились в арсенал, и Глай сказал, что она может выбрать любое оружие по своему вкусу. Эльма сразу же взяла в руки длинный узкий алмостский меч из превосходной стали, в позолоченных, украшенных драгоценными камнями ножнах, хороший кинжал, "айосец" и пару метательных ножей. Нацепив на себя оружие, счастливая, как девчонка, получившая в подарок желанную куклу, бросилась на шею Глая и поцеловала его в обезображенную шрамом щеку.

На следующий день всё население острова поразила неслыханная новость: господин и повелитель лорд-капитан Глай удочерил пленницу, отданную ему Саксом за давний карточный долг, которая накануне устроила в замке побоище. Все ждали показательной казни, в крайнем случае, жестокого наказания, но такого не ожидал никто! Он сделал её не женой, не любовницей, а дочерью, назвал госпожой леди Эльмой и, более того, отдал во владение все земли и поделился полнотой власти! Но и это ещё не всё. Через несколько дней Глай послал корабль к каким-то дальним островам, откуда была родом эта сумасшедшая чужеземка с безжалостным сердцем гиззарда и нравом дикой кошки кери. Спустя месяц тот вернулся, привезя ещё одиннадцать чужеземок, одетых в чёрные кожаные костюмы, увешанных оружием с ног до головы, с замкнутыми холодными лицами и настороженными взглядами охотящегося йола.

Это казалось неслыханным, непонятным и подозрительным. Кто эта чужеземка? Не ведьма ли? Не околдовала ли она капитана заморскими чарами? Солдаты охраны и дружины тихо роптали. Но рабы, в особенности, бесправные запуганные рабыни, воспрянули духом. С появлением новой госпожи, и в замке, и на островах воцарился порядок. Никто не заставлял работать до изнеможения, не забивал без причины до смерти, не издевался ради удовольствия, не калечил, не насиловал и не убивал за малейшую провинность. Скорая на расправу рука госпожи и её юных, но таких же жестоких и беспощадных помощниц, настигала провинившегося везде. А попасть в безжалостные руки этих красоток было хуже, чем в лапы голодного гиззарда. Тот убивал быстро и неминуемо, девушки же могли причинить такую боль, не нанося при этом ни единого увечья, что провинившийся ещё долго содрогался, лишь увидев издали чёрный, расшитый шёлком и мелкими золотыми украшениями костюм.

Как только Эльма получила виолок, Глай отправился в рейс к далёкому континенту, где давно хотел побывать, но не решался надолго оставить владения. Он рассчитывал вернуться через несколько месяцев, и на это время Эльма оставалась полновластной хозяйкой четырнадцати больших и малых островов. Несколько раз в декаду, утром, после завтрака, она принимала доклады коменданта, командира охраны, сенешаля и старшин островов. Ей рассказывали о происшествиях, выносили на её суд споры и проступки, просили помощи в том или ином деле. Эльма старалась судить строго, но по справедливости, и вскоре завоевала если не любовь, то уважение большей части населения Глайсима, как называл свои владения капитан Глай. Были, конечно, и недовольные правлением, но таких со временем становилось всё меньше.

Приём, обычно, затягивался до обеда, после которого девушка, немного отдохнув, верхом или в коляске объезжала остров, или, на яхте Глая, посещала соседние острова с неожиданным визитом, чтобы своими глазами удостовериться, что доклады старшин не расходятся с действительным положением дел. Когда она этого не делала, то тренировалась с виолками, чтобы не потерять форму и сноровку.

Раз в декаду Эльма устраивала среди стражников и солдат соревнования, так называемые турниры, на которых те могли проявить силу, доблесть, ловкость и мастерство, и завоевать благосклонность госпожи. В эти дни не велись никакие работы, кроме необходимых, и рабы отдыхали в своих бараках.

Глава 6

Прошло два месяца. Наступил Сторам, или, как его называли моряки, Месяц Бурь – период, когда в морях Аквии бушевали грозы и штормы, особенно жестокие в этих широтах. Острова Глая от бушующих волн надёжно защищало кольцо рифов и скал, но жестокие ветры приносили много бед и разрушений. Иногда к берегам шторм пригонял несчастный корабль, пострадавший во время бури, который окончательно разбивался о рифы, защищавшие острова от непрошеных гостей.

После одной из бурь, свирепствовавшей несколько дней, стража доложила Эльме, что на Пограничный – маленький, скалистый, безжизненный и безлюдный островок на окраине, выбросило полуразбитый торговец со сломанной мачтой. Посланный баркас с солдатами привёз пленных – семь человек. Среди них были две женщины и трое раненых. Остальные, находившиеся на корабле, исчезли. Наверное, покинули судно, когда запахло жареным. С корабля сняли всё ценное и нужное, и перевезли в кладовые замка.

Когда Эльме сообщили о пленных, она спустилась во двор, чтобы решить их дальнейшую участь.

Стоя на высоком крыльце, она наблюдала, как повозка с ранеными, за которой брели понурые пленники, как раз въезжала в ворота замка. Возчик остановил повозку посреди двора, и Эльма спустилась, чтобы взглянуть на пленников. На дне повозки лежали два неподвижных тела. Один с обмотанной головой – сквозь повязку проступила запёкшаяся кровь. Второй без видимых повреждений, но выглядел хуже товарища. Третий раненый – со сломанной ногой – сидел в конце повозки. Возле него испуганно жались друг к другу две женщины в изорванных, мокрых и грязных платьях, а за ними, угрюмо понурившись, стояли двое мужчин.

Первым делом Эльма осмотрела раненого без видимых повреждений. Неподвижный и холодный, словно труп, с поверхностным и едва заметным дыханием, он не внушал оптимизма. Пульс прощупывался с трудом, зрачки не реагировали на свет. Шея была неестественно вывернута. Осторожно ощупав её, девушка поняла, что она повреждена. Этот мужчина только чудом до сих пор оставался жив. У второго, очевидно, разбита голова, он был без сознания.

За манипуляциями госпожи с любопытством наблюдали слуги и солдаты, которых привела во двор новость о пленных, а также испуганные пленники.

Закончив осмотр, Эльма обернулась к командиру стражи, стоявшему за её спиной, и, указав на раненого со сломанной шеей, произнесла:

– Этот не жилец. Добить и выбросить.

Командир подал знак, и один из стражников обнажил меч и всадил в сердце полумертвеца. Тот даже не почувствовал этого, просто перестал дышать. Пленницы испуганно вскрикнули и теснее прижались друг к другу.

Эльма с сомнением посмотрела на второго тяжелораненого, размышляя, не прикончить ли и его. Но тут одна из пленниц, та, что постарше, неожиданно вырвалась из объятий подруги, и, упав на колени, с мольбой протянула к виолке руки, страстно воскликнув: