— Зачем такой дорогой отель? Брок, совсем не обязательно…

— Я хочу и могу баловать свою женщину, — уверенно перебил он меня. — Тиль, я полюбил самую известную, самую востребованную фотомодель. Неужели ты думала, что я только водитель? Все это время я пахал как проклятый, чтобы не стать содержанцем. Не повиснуть аморфной массой на твоих тонких плечах.

А я смотрела на него, сжимала бокал и боялась даже рот раскрыть. Вдруг проснусь? Не бывает таких мужчин в реальности. Не бывает. Но если это сон — введите меня в кому на всю оставшуюся жизнь.

Мы спустились на пол и сидели, прижавшись спинами к мягкому дивану. Вокруг горели свечи, за стенами отеля бурлила жизнь. А мы вслушивались в тишину и свои чувства.

Я не знаю кто к кому потянулся первым. Но я точно знаю, что отныне мое счастье имеет грушевый привкус.

Брок целовал меня, прижимал к себе и гладил, гладил мое тело. Кожа горела от смеси ощущений: горячие губы, мягкий язык и колкая щетина.

Как мы оказались в спальне, я не знаю. Просто вместо ворса ковра под моей спиной вдруг оказался прохладный хлопок. Но это было не важно. Совсем не важно. Значение имело только сильное тело надо мной. Только теплая гладкая кожа под ладонями. Только уверенные губы и руки, знающие, как доставить удовольствие.

Я потерялась в ощущениях. Вновь и вновь сгорая от страсти, я крепко держалась за Брока. За самого надежного человека. За своего мужчину.

В гостинице мы провели три дня. Три восхитительных, наполненных любовью и страстью дня. Брок вытворял со мной такое, на что я не решилась бы ни с кем другим. Но он моя пара, а значит между нами возможно все.

Но хорошее кончается быстро. Так вышло и с нами. Сегодня утром он получил короткое сообщение — ряд цифр — и вот мы уже сидим в суизи.

— Иногда я хочу закрыть тебя дома и не выпускать, — признался Брок и завел мотор. — Это желание мимолетное, но очень сильное.

— Поверь, я тоже этого хочу, — улыбнулась я. — А еще я хочу пометить тебя. Чтобы каждая моделька знала чей этот восхитительный мужчина.

— Они вешались на меня всегда, — равнодушно отозвался Ламертан. — И никогда не были мне нужны.

А я была вынуждена согласиться. Ведь раньше вокруг моего мужчины вертелись стайки девчонок. Они подносили ему кофе, салфетки, пирожки. Кто-то даже таскал ему домашнюю еду.

— Ты ел то, чем они тебя угощали? — насупилась я.

— Тиль, — никогда еще мое имя не звучало так укоризненно.

— Я просто так спрашиваю.

— Ты в любом случае готовишь лучше. Ты не хочешь знать, куда мы едем?

— Я верю тебе.

— На ту квартиру, помнишь?

— Где мы жили, когда я первый раз превратилась? Надо купить продукты.

— Мы ненадолго.

Устроившись поудобней, я замолчала. И просто рассматривала своего, наконец-то, мужчину. Который уверенно вел машину и время от времени поглядывал на меня. Все закончилось. Теперь только безоблачное счастье. Ведь закончилось же?

— А что было в той смс?

— Новости, — хмыкнул Брок. — Умеренной паршивости. Через шифр многое не передашь. Так что сейчас посмотрим подробней.

***

Квартира встретила нас запахом чего-то прокисшего. Сморщившись, я закрыла за собой дверь и окликнула Брока:

— А мы мусор выносили перед уходом?

— Нет, — отозвался он.

— А зря.

— Согласен.

Ламертан включил вытяжку и запустил свой супер-навороченный компьютер. Я же, найдя плотный пакет, отправилась на охоту за чем-то гниющим. Оно нашлось в раковине — остатки тушенки и что-то черное, уже почти разумное. Фу, гадость.

Поплотнее завязав пакет, я поставила его у двери — так точно не забудем. И подошла к Броку.

— Ну что?

— Две минуты. Я там кофеварку включил, разольешь по чашкам?

— Все также с привкусом плесени? Оставлю все тебе, дорогой, — передернулась я.

— А любящая женщина запретила бы своему ненаглядному пить каку, — поддел он меня, но взгляд от экрана не оторвал.

— Ты большой мальчик и следить за тем, что ты тащишь в рот, я не буду, — фыркнула я.

Кофе занял место у правой руки Брока с точным расчетом — он дернет рукой и все, нет ни гадкой чашки (ее лапал Штерн), ни мерзкого кофе. Я никогда не буду походить на занудных, потерявшихся женщин, которые только и знают, что обихаживать своих мужчин. И пилить их: туда не ходи, здесь не играй, это не ешь. Нет, я все делаю иначе.

Присев на подоконник, я взглядом нашла старое полотенце. Брок им вытирал морду мне-собаке. Три, два, один…

— Твою мать! Тиль, найди полотенце, оно там где-то должно валятся. Что за невезение.

— Ты не обжегся? — заботливо спросила я, спрыгнула с подоконника и подала ему полотенце. — Не вставай, я соберу осколки.

— Кружку жалко, подарок.

Мне стало стыдно, но совсем немного.

— Можно склеить, — пожала я плечами, — хорошая керамика. Всего на две части развалилась.

— И то верно. Положи к себе в сумку, пожалуйста.

Подобрав чашку я тщательно ее отмыла и, промокая бумажными салфетками, гадала, можно ли спросить о том, откуда этот подарок взялся. Но тут мне на глаза попалась гравировка и я поняла, что склейке быть. «На память от особого отдела».

— Ты там где?

— Упаковала получше, — крикнула я и вышла с кухни.

Брок уже успел поставить рядом с собой второй стул. Усевшись, я прижалась к его крепкому плечу и всмотрелась в экран. Там на яркой фотографии был Кортклифф с какой-то очень красивой девушкой. И если бы меня спросили, я бы с уверенностью сказала — девочка оборотень. Сильные ноги, развитые мышцы плеч, чуть крупноватые клыки и отливающие желтизной карие глаза. И пепельно-седые волосы. Либо оборотень, либо из восхищающихся.

— Ты сейчас смотришь на невесту нашего мертвого злодея, — негромко произнес Брок. — А теперь ты смотришь на счастливую супругу покойного господина Лайнена.

Оного господина я знала — ближайший и мерзейший помощничек Штерна. Был им. А вот девушка рядом с ним… Нет, ее узнать было решительно невозможно. Похудевшая, осунувшаяся женщина в роскошнейшем свадебном платье. С такими мешками под глазами, что их не исправил даже макияж. А он был почти идеален. Он почти убирал ее недостатки. Но все потуги стилистов разбились о выражение лица девушки. Она смотрела с обреченностью загнанного зверя. Опущенные книзу уголки губ, взгляд в пол, безвольно опущенные руки.