— Это все очень поэтично, — перебил его я. — Но что же с ним стало?

— Слушай молча! — прикрикнул герцог, раздраженный моей грубостью. — Паладин полюбил невесту тогдашнего короля, а юная красавица полюбила его. Это и стало роковой ошибкой. Ослепленные страстью, эти двое уединились ночью перед свадьбой для акта любви, за коим и были замечены бдительной служанкой. Короля оповестили, и наутро паладина казнили.

— И все? — разочарованно протянул я. — Никаких проклятий перед смертью и тому подобного? Скукота!

— Может, заткнешься уже? — прошипел герцог. — Дослушай до конца! Невеста короля, обезумевшая от горя, бросилась на палача и перерезала ему глотку. Ее попытались схватить, но женщина оказалась могущественной колдуньей, чей дар раскрылся благодаря ее ненависти. Ведьма принесла в жертву всех, кто собрался на казни, а их было немало. Король, высшие епископы, советники, аристократы и множество обычных горожан. Кровь реками заливала помост, улицу и даже небо затянули багровые тучи. Принеся в жертву тысячи разумных, колдунья воскресила паладина, но он уже не был прежним. Смерть исказила некогда благородного рыцаря, превратив в чудовищного монстра, чья ненависть к людям была поистине безгранична. Вступив в союз с ведьмой, Темный столетиями наводил ужас на города и веси по всему материку. Однако он был убит во время великого сражения между армией мертвых и Священным Союзом. Благословенный богами паладин пронзил освященным клинком гнилое сердце Темного. В тот день победителей не было, ибо обе армии оказались истреблены начисто. Однако, боги улыбались, наблюдая кровавую жатву. Им понравилась ненависть Темного и они призвали его к себе в качестве бессмертного воителя. Но Темный не желал служить богам вечно. Он сам захотел стать одним из Девятерых. Не знаю как, но ему удалось убить бога смерти и занять его место. В ответ на это, восемь оставшихся богов объединились и провели сложный ритуал, навеки изгнав Темного с его трона в мир людей и запечатав его силы в небесном чертоге. С тех пор Низвергнутый бродит по миру в облике души, изредка вселяясь в отчаявшихся или пустых.

— Забавная история, — пробормотал я, подавленный эпичным рассказом. Значит, мой молчаливый приятель один из богов? Весело. И он явно жаждет отомстить им, прикидываясь наблюдателем и слугой. Пытается вознести меня на вершину, чтобы моими собственными руками прикончить врагов. Хитрый план. Вот только он успешно провалился, ведь исполнитель в моем лице осведомлен о нем.

— Это было дикое и жестокое время. И я не знаю, чего хочет Низвергнутый теперь, — герцог, казалось, растратил всю энергию и выглядел жалко.

— Я знаю. Но сейчас это все не важно. До осуществления его плана еще очень далеко, а мы с вами сейчас сидим здесь. Теперь, услышав о происхождении моего приятеля, я нахожусь в смятении. Действительно ли мне стоит уничтожить Конклав? А что, если они единственные, кто может противостоять Низвергнутому? Если я убью святош — кто сдержит его?

— Силы Низвергнутого все еще запечатаны на небесах, — напомнил Линн. — И, кажется, я начинаю понимать его намерения. Он хочет убить богов и вернуть себе былую мощь, верно?

Я кивнул. Герцог мрачно выругался.

— Я понимаю твою решимость и ненависть к этому миру, Чума. Но не позволяй ему направлять твой гнев. Это существо опасно. Если ты возвысишь его вновь, наш мир падет.

— Это уж точно. А мы, вопя от ужаса и дрыгая ногами, полетим следом, — невесело пошутил я. Мысли в голове ворочались, будто тяжелые глыбы. Все, что узнал до этого, теперь раскрывалось в новом свете. Мои принципы уже давно сдохли, а цели теперь предстояло менять. Если я действительно умер в той реальности, этот мир мой единственный шанс насладиться жизнью. Жалко будет откинуться, не добившись чего-то по-настоящему важного.

— Что ты решил? — герцог Линн внимательно наблюдал за мной, а дрожащие руки выдавали волнение. Я более чем уверен, что проиграю этому старику в открытом бою, но разве мне следует драться честно? Да и он уже давно мог прикончить меня — как только увидел. Но пригласил, рассказал, и теперь ждет решения. Как будто мой выбор что-то изменит. Я ведь все еще слаб и до уровня Низвергнутого мне как до небес колбаской.

— Моя война с Конклавом ничего не изменит, лишь усугубит ситуацию, — произнес я. — Однако они знают обо мне, и не позволят так просто разгуливать по городу и по этой земле. Нам нужно как-то склонить их на свою сторону, поведав об угрозе Низвергнутого. Вы можете это сделать?

— Могу, — кивнул аристократ. — Но зачем это мне?

— Я ведь уже говорил, что мы с этим ублюдком приятели? Он тренировал меня, давал советы. Уверен, стоит мне позвать — и наш общий знакомый придет. И тогда вам всем наступит трындец.

Это был блеф, и он прекрасно все понимал. Однако Дырявый Страж действительно мог находиться неподалеку, учитывая его гигантский опыт и могущество, даже с запечатанными силами.

Серьезно, как эта тварь с крохами возможностей умудряется быть в сотни раз сильнее меня? Где справедливость?

— Это весомый аргумент, — протянул герцог. — Я постараюсь поговорить с Конклавом, но будь готов к неприятностям. Без крови нам не обойтись.

— Это прекрасно, — улыбнулся я. — Я ведь уже говорил, что плоть и души — моя пища?

Линн хмыкнул.

— Чувствую, мне стоило прикончить тебя раньше, пока была возможность.

— А почему не сейчас?

— Ты готов к моим действиям. Я же не знаю, чего от тебя ожидать. К тому же, одно твое касание — и я труп. Лишь прямое благословение богини может исцелить от заражения.

— Вот как? Не знал.

— Будь иначе, мертвецы не разгуливали бы по дорогам королевства. После той древней войны мы все еще не встали с колен, Чума. Мертвые бродят среди живых, гниль и зараза властвует в мелких деревнях, а кучка святош, могущих это изменить, соревнуется с королем в количестве выпитого вина. Они боятся сотрудничать с другими государствами, а Его Величество и вовсе отдалился от управления страной, позволив советникам грызть мошну.

— Весело тут у вас, я погляжу.

— Это лишь начало конца. Поэтому нам нужны изменения. Любые. Но нет никого, кто посмел бы взять на себя ответственность. Даже я боюсь. Ведь мне есть, кого терять.

— В отличие от меня, — прохрипел я. Внезапный спазм схватил горло. Сердце бешено забилось, боль заныла в груди. Проклятье, никогда не был сентиментальным, да и кучу народу прикончил здесь, казалось бы, должен стать беспощадным и равнодушным. Но порой так хочется, чтобы хоть кто-то понял меня.

Силой воли загнав глупые мысли в подкорку, поднял взгляд на герцога.

— Что ж, полагаю, дальнейшие действия за вами, господин Линн.

— Так и есть. Завтра же я отправлюсь в Собор, дабы поговорить с епископами.

— Отец Гал. У меня есть письма к нему от Наи, — вспомнил я. Герцог присвистнул.

— Надо же. Это хорошая новость! Отец Галл входит в совет, так что его поддержка нам необходима. Могу я позаимствовать эти письма?

— Конечно. Мне они без надобности. Я собирался встретиться с отцом Галлом, еще будучи одержимым. Мы думали, что он сможет изгнать демона, но в итоге все обернулось иначе.

— На все воля Девятерых, — глубокомысленно изрек бывший епископ. Я кивнул.

— Что ж, мне пора. Ночка выдалась непростой, знаете ли.

Я поднялся и направился к двери.

— Сир Чума! — окликнул меня герцог. Я обернулся. На лице Линна блуждала веселая улыбка. — В следующий раз постарайтесь ужинать ворами и насильниками, а не моими служанками.

— Непременно, господин Линн, — заверил я его, скрестив пальцы на ногах. Кто знает, вдруг сегодняшний лунатизм повторится, и тогда можно будет отмазаться, сославшись на волю богов.

Покинув кабинет герцога, перевел дух. Разговор выдался довольно долгим, напряженным и крайне информативным. Рассказ о Низвергнутом привел мои мысли в порядок, заставил обдумать все заново. И теперь избранная позиция казалась единственно верной.

Я буду в стороне. Буду наблюдать за дрязгами древнего рыцаря и последователей богов, а затем добью того, кто останется. И захвачу власть, став единоличным повелителем этого мира!