— В эти моделях нет, а вот в дорогом сегменте есть — неопределенно повел плечами Волш — поэтому они и дорогие, да и само лобовое стекло там на порядок круче и серьезнее. Но чего нет того нет, напарник, извини. Зато есть ночной прицел…. и не один, правда, толку от него… — никто ими не пользуется, зачем? Ведь если и подстрелишь что-то ночью, все равно до добычи не доберешься — идиотов покидать вездеход после заката нет,… так а что там у тебя за план, Вик?

— План простой и очень хлипкий: после остановки на ночь, часов через пять, чтобы была глубокая ночь, возвращаемся задним ходом к преследователям… здесь самое тонкое место плана. Но вначале надо продержать дистанцию между нами до самых сумерек, чтобы они нас видели невооруженным глазом и были в полной уверенности, что завтра с утра все решат с нами — ни в коем случае нельзя дать им себя догнать. Это первое, а второе,… сколько ты сделал своих хлопушек, Волш, пока мы отдыхали в поселке?

— Немного, всего восемь штук, я ведь не рассчитывал на боевые действия, планировалось, что мы поищем снова тех черных буйволов, а для этого хлопушек вполне бы хватило,… так а что дальше-то, я не пойму пока твоей мысли?

— Дальше… дальше, глубокой ночью мы задним ходом возвращаемся — тут тоже слабое место, знаю,… надо вернуться прямо в их лагерь и стать рядом как можно ближе, почти впритирку. Шанс промахнуться есть, но ты мне подкинул идею — воспользуемся ночным прицелом, чтобы добраться до наших незваных гостей,… да и путь фиксируется кристаллом — есть высокий процент успеха!

— Допустим, мы продержимся до заката, допустим, сможем вернуться к ним,… что дальше-то?

— Я предлагаю поджечь их и привлечь на огонь ночных хищников — вряд ли голодная фауна пропустит мимо своего внимания такое представление — даже если до людей звери и не докопаются, то повредят машины, а там и мы получим преимущество… Сам вспомни, сколько нам тогда поломал тот ночной кузнечик всего за какой-то час, пока мы добирались до периметра поселка?

— Ты совсем идиот, Вик? Ты собрался ночью бродить по саванне — Волш изумленно смотрел на парня — у тебя что, ночное зрение есть, да тебя там сожрут даже без ментальной атаки. И потом, что ты там собрался поджигать — металлический броневичок, что ли? Так металл не горит, да и бронестекло тоже, если ты не в курсе.

— Почему сразу идиот? — обиделся землянин — если подъедем вплотную, то почти не придется ходить. А по поводу металла стекла — я не собираюсь делать глупости, у меня все просто: оба вездехода поджигать и не надо — хватит и одного. Вот смотри: колеса, там внутри контактная часть должна гореть — надо ее просто полить топливом для затравки, так сказать, а кроме того есть крыша — там можно накидать какой-нибудь одежды или тряпок и полить сверху опять же топливом. Будет гореть так, что заметят и с пары километров, а зверушки ночные тут очень любопытные — 100 % что пожалуют познакомиться.

— Ты точно идиот! — констатировал Волш — но идиот с фантазией,… а мои хлопушки тебе зачем тогда? И как ты на крышу к ним попадешь?

— Так же, как и к нам можно забраться — в конструкции всех без исключения вездеходов есть две аварийные лестницы на крышу, чтобы забраться туда, если, например люк заклинило — ты и сам все знаешь, просто этими лестницами никто не пользуется, так как машина надежная и случаев отказа оборудования очень мало. Они ведь выдвижные, проектируются однотипно на всех моделях, но это не главное. Главное — добраться туда с тряпками и банкой топлива без звука, и здесь мне реально страшно, партнер, но остаться тут мертвой тушкой для прокорма падальщиков мне еще страшнее. Я ведь провел в саванне несколько недель — почти месяц, пока натолкнулся на людей — спал на деревьях, питался фруктами, и хоть сейчас я с оружием и на колесах, но поверь, все равно люди куда опаснее, чем животные. В саванне можно выжить, чему я пример, а с людьми, которые у нас на хвосте, скорее всего, нет.

— Хм, ты мне не рассказывал об этом периоде своей жизни — нахмурился Волш — чем еще меня удивишь, напарник?

— Как-нибудь потом расскажу, если станет сильно интересно, но там все просто, особо рассказывать не о чем, лучше давай подготовим инвентарь, и, кстати, хлопушки понадобятся на крайний случай, если эти парни решат вылезть наружу. Тут расчет такой: если не побоятся, то откроют люк и попытаются сбить пламя — вот тут то и пригодятся твои самоделки — бросим пару штук, чтоб назад залезли. Хотя должны понимать, что крыша не горит, но мало ли, хе-хе. А если полезут все-таки, то стрельнем пару раз — тут и подсветка сразу, а мы еще и ночники нацепим на винтовки,… но думаю, что твари среагируют раньше нас.

Глава 12

Подготовка много времени не заняла — пожертвовали несколькими комплектами одежды и кое-какими бытовыми предметами, которые хорошо горели,…теоретически. Затем перелили в двухлитровую бутылку немного топлива — тянуть большее количество было бессмысленно, а того что есть должно хватить на создание небольшого костра — надеялись, что это привлечет внимание хищников. Еще одной проблемой стала обувь — требовалось забраться по выдвижным скобам тихо, а в ботинках это было трудно сделать — тут решено было просто обмотать их теми же частями одежды, так как ничего мягкого и легкого среди обуви в вездеходе не было. Ну не в ночных же тапочках идти на дело? Весь следующий день провели на нервах и в состоянии томительного ожидания — преследователи сокращали расстояние, и была вероятность, что их настигнут до наступления темноты. Но повезло: на ночевку устраивались почти рядом — до двух вездеходов было не более трехсот метров. Это расстояние было примерным — Виктор успел в последних лучах солнца воспользоваться встроенным в бинокль дальномером, чтобы хоть ориентировочно оценить дистанцию, которую придется проходить ночью задним ходом практически на ощупь. Хоть маршрут и записывался в кристалл, но идеально повторить путь с точностью до метра дело совсем нереальное.

С первого захода промахнулись, хоть парень и пытался корректировать движение через ночной прицел — обзор он давал мизерный, это ведь не полноценный военный ПНВ — небольшой круг зрения не позволял точно ориентироваться в ночи. Выехали в сорока метрах от стоянки двух машин — те поставили свои агрегаты рядом, почти впритык, оставив место для откидного пандуса у центрального входа между двумя корпусами фургонов. Виктор не решился выходить в ночь так далеко — даже этих сорок метров его пугали не на шутку, ведь с его неумением тихо передвигаться он точно привлечет к себе внимание, поэтому отъехали назад и повторили попытку, только теперь уже ехали нормально вперед. В этот раз Волшу повезло, и он остановил свой вездеход всего в четырех метрах от борта чужой машины. Такая дистанция была уже более приемлемой для парня, и землянин стал собираться: рюкзак с топливной бутылкой и шмотками за спину, ночной прицел в руки и подошел к выходу — сердце стучало в груди так, что ему казалось его слышно всем вокруг за километр. Страшно было до дрожи в коленках, настолько он уже привык к безопасному нутру вездехода — некоторое время оба стояли возле дверей в прицепе и смотрели друг на друга, прислушиваясь к звукам снаружи.

К сожалению, конструкция корпуса и дверей имели хорошую звукоизоляцию, и ничего не удавалось расслышать, и так как тянуть больше не было смысла, погасили в прицепе свет и открыли дверь. В лицо пахнуло ароматами саванны, которые принес ночной теплый и легкий ветерок. Одновременно навалился набор разных звуков, различить в которых что-то было трудно, так как ветер колыхал окружающую траву, чей шелест сбивал с толку, не давая сосредоточиться. Четыре метра, которые разделяли борта двух машин, парень преодолел почти за минуту, затем прижался к корпусу чужой машины и безрезультатно пытался успокоить сердце, которое стучало, как бешеное. Окружающая темнота и ночные шорохи его настолько пугали, что несколько минут он стоял не двигаясь, пытаясь заставить себя сделать шаг в ту сторону, где по описанию должна быть выдвижная аварийная лестница на крышу. Желание поливать колеса сразу пропало — хотелось как можно быстрее оказаться наверху — там было относительно безопасней. Ночной прицел оказался почти бесполезным и только занимал руку — засунул его в карман и дальше все проделывал на ощупь — первую скобу нащупал через долгие пять минут, борясь со страхом и постоянно останавливаясь от подозрительных звуков, хотя точно помнил, где она должна выдвигаться.