— Как у тебя дела? Ты дома? — почти спокойно спросила она.

— Нет, — коротко ответил Нарендер и замолчал, не собираясь пускаться в подробные объяснения.

— А где? — не удержалась Ратха, хотя чувствовала, что было бы куда лучше не задавать этого вопроса.

— В Шантиникетоне, — сказал он, — но это неважно. Нам надо увидеться.

— Да? — Ратхе вдруг стало жарко, и она резко потянула шелковый шарф на плечах. — Что-то срочное?

— Очень срочное. Когда ты сможешь выйти из дома?

Девушка едва удержалась, чтобы не крикнуть ему, что готова бежать куда угодно, сейчас же, немедленно, чтобы не терять ни минуты из тех, что можно провести вместе.

— Попробую освободиться часа через два, — сказала она осторожно, из последних сил стараясь сохранять достоинство. — Раз уж ты так настаиваешь.

Вон он, момент ее торжества! Она нужна ему, он просит о встрече!

— Где мы увидимся? — спросила она, предвкушая, как ошеломит его своим появлением — уж она-то постарается выглядеть так, что не один прохожий свернет себе шею, глядя, как Ратха выходит из машины.

— На железнодорожном вокзале, — неожиданно ответил он. — Ровно в час. И постарайся не опаздывать.

На вокзале? Не опаздывать? Да что все это значит?

— Ты уезжаешь? — ошарашено спросила Ратха. — Почему на вокзале?

— Не спрашивай меня, пожалуйста, — он попросил об этом так жалобно, что в другое время девушка обязательно исполнила бы его просьбу.

Но только не сегодня. Разговор, который начался как ее полный триумф, грозил закончиться сокрушительным поражением.

— Ты уезжаешь? — безжалостно повторила Ратха свой вопрос. — Я не спрашиваю, куда, но мне нужно знать, что происходит!

— Да, уезжаю, — ответил Нарендер. — И вот что: мне нужны деньги.

— Сколько? — спросила девушка, уже ничему не удивляясь.

— Не меньше тысячи рупий. Принесешь?

— Конечно, — вздохнула она. — Принесу, приеду и помашу тебе рукой. Где тебя искать?

— У билетных касс, — его голос казался теперь почти радостным. — Спасибо, Ратха, я знал, что ты мой друг.

— Да, да, ты совершенно прав, — Ратха покачала головой, чувствуя, как ею овладевает бешенство. — До встречи.

Она бросила трубку и сжала кулаки. И вправду, чем она не друг? Верный приятель, у которого всегда можно призанять денег! Отличная роль, и как раз та, на которую она всегда метила!

Единственное, чему могла радоваться она, так это тому, что догадалась отложить долгожданную встречу на пару часов — так, чтобы успеть немного выплакаться и не ронять слез в присутствии человека, которому не стоит их видеть.

И действительно, когда через два часа Ратха вошла в здание вокзала, никто не сказал бы, что у этой холеной красавицы в жизни случалась хоть одна неприятность, если не считать сломанного ненароком ногтя. Походка ее удивляла грацией, осанка — стройностью, голубое сари переливалось шелком, а если глаза и сияли чересчур лихорадочным возбуждением, то, наверное, от ожидания чего-нибудь очень хорошего.

Нарендер оторвался от стенки, которую, судя по позе, подпирал уже давно, и устремился к девушке.

— Рад тебя видеть, — без улыбки сказал он. — Ты принесла деньги?

«Однако он не затрудняет себя предисловиями», — с раздражением подумала Ратха и, не говоря ни слова, достала из сумочки деньги.

— Но здесь пять тысяч, — поднял глаза Нарендер, взяв у нее купюры. — Я просил тысячу.

— Тебе могут пригодиться, — пожала плечами Ратха. — Я имею в виду там, куда ты едешь…

— Спасибо, я твой должник, — сказал Нарендер, пряча деньги. — Это здорово — иметь друга, который поможет в трудную минуту.

— Может, все-таки скажешь, что происходит? — тоскливо спросила девушка, глядя в сторону.

Теперь она старалась даже не обращать внимания на то, что он упорно именует ее своим «другом» и обращается с ней вполне в соответствии с этим. Что случилось, то случилось — раз он считает, что между ними нет ничего кроме дружбы, — так тому и быть. Но все-таки хотелось бы знать, куда он собрался.

— Ты не доверяешь мне?

— Нет, это не так, — решительно покачал головой юноша. — Я доверяю тебе настолько, что обратился за помощью. Но я и сам не знаю, что ждет меня впереди. Обещаю, что обо всем напишу.

— Напишешь? — удивленно протянула девушка. — Так ты что, не собираешься возвращаться?

— К отцу? — ей показалось, что Нарендер был даже удивлен ее вопросом. — Конечно, нет.

— Послушай, Нарендер, — Ратху так поразил его ответ, что она даже протянула руку и коснулась плеча юноши, чего совсем не собиралась делать еще минуту назад. — Ты что, обиделся и решит убежать из дому, как маленький ребенок?

— «Как маленький ребенок»? — переспросил Нарендер и вдруг широко улыбнулся. — Маленький ребенок сидел бы дома и дулся — собственно, я так и поступал до вчерашнего дня. А сегодня… В общем, это как раз мой первый взрослый поступок.

Он взял ее руку, которая все еще лежала у него на плече, и крепко пожал ее.

— Прощай, Ратха. Я всегда буду думать о тебе с нежностью, — сказал Нарендер.

— Да, конечно, — Ратха засуетилась, зачем-то открыла и вновь закрыла сумочку, огляделась по сторонам, порывистым движением поправила волосы.

Потом, как будто решилась наконец, стремительно рванулась к выходу, словно птица, обнаружившая, что дверь ее клетки открыта. Она шла так быстро, что край сари парусом развевался у нее за спиной. Но красиво исчезнуть не удалось — какая-то сила, которая оказалась значительнее, чем обида, гордость, самолюбие, заставила ее оглянуться.

Нарендер стоял у окошечка кассы и рассматривал купленный билет. Уже успел! Наверное, даже не посмотрел ей вслед, сразу отправился за своим билетом, который увезет его от нее в новую жизнь. Ну что ж!

Ратха села в машину и поехала домой — она, в отличие от Нарендера, не боялась туда вернуться. Да разве убежишь от себя, изменив свое местоположение в пространстве? Если уж тебя не любят здесь, то ты не станешь счастливее где-нибудь в Австралии.

На полдороге ей пришлось съехать на обочину и остановиться.

— Что-нибудь случилось, мисс? — в окошко заглянул молоденький постовой в тщательно выглаженной форме.

— Да, — кивнула Ратха, не стирая льющихся по щекам слез. — Случилось.

— Двойку получили? — сочувственно спросил полицейский.

— Точно! — подтвердила Ратха. — По всем предметам. Оказалась совершенно неспособной.

— Бывает, — вздохнул постовой. — Я вот тоже… Не так, что бы очень… Могу я вам чем-нибудь помочь?

— Можете, — Ратха полезла в кошелек и достала несколько монет. — Купите мне мороженое, сами выберете, какое. И себе тоже.

Юноша радостно кивнул и побежал к тележке разносчика. Через минуту он вернулся, неся ей огромную порцию апельсинового мороженого.

Ратха удивилась, увидев, какое именно он выбрал. «Надо же, — подумала она, поневоле улыбаясь. — Угадал. Наконец-то мне повезло…»

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

У господина Бхагавата Чанхури выдался на редкость трудный день. С утра ему беспрерывно звонили из Дели, извещая о том, что сейчас с ним будет говорить господин премьер-министр. Чанхури вскакивал, хватал со стола бумажки, перекладывал их, тасуя, как колоду карт, гадал о том, в какой последовательности изложение успехов Общества защиты Ганга будет выглядеть наиболее впечатляющим.

За отчетность опасаться не приходилось — господин Чанхури вел свои дела с большим рвением и аккуратностью. Нужно было приложить массу усилий, времени, чтобы разоблачить хоть одну из его многочисленных операций, служащих не столько чистоте великого Ганга, сколько течению денег на счета президента фонда. Талант Чанхури в этом деле, его ум и изобретательность вызвали бы немалое восхищение в среде опытных дельцов, если бы он захотел похвастаться своей ловкостью. Однако в курсе его дел были только два человека: он сам и его будущий свояк — господин Сахаи, которого не стоило опасаться: во-первых, скоро они станут одной семьей, а во-вторых, дела самого Сахаи были тесно связаны с деятельностью Чанхури по извлечению доходов из мутной гангской воды.