От этой мысли ей стало спокойнее — ведь она действительно стала бы дорогим приобретением, если уж мыслить такими меркантильными понятиями. Она красива — это признают все; обаятельна — во всяком случае, можно на это надеяться; богата — да, ведь и деньги имеют значение для семейной жизни; умна — сам Нарендер неоднократно говорил о том, как его поражает ее способность понять каждое движение его мысли. Что еще нужно для счастья?
Хотя разве подойдешь к любви с такими соображениями… Можно влюбиться и в совершенно непохожее на тебя существо, не разделяющее твоих идей, не понимающее, что у тебя внутри, совсем по-другому воспитанное, живущее другой жизнью, потому что… Просто потому, что пришла любовь. Что тут сделаешь?
Ратха понимала это, но надеялась, что с Нарендером такого не произойдет. Он должен оценить ее, понять, как ему повезло, что они встретились, что их дороги пролегли рядом, так, что можно дотянуться рукой друг до друга и найти свое счастье. Только бы им пожениться — а там уж он не сумеет противиться ее чарам и попадет в плен ее любви. Ведь это такое обычное дело — большинство молодых людей женятся, ни разу не видев своей суженой, а потом влюбляются друг в друга и живут в гармонии и согласии. Почему бы такому не произойти и с ними? Тем более что уже сейчас ясно — у них есть все, чтобы стать хорошей парой.
Когда Деви позвонила ей, чтобы пригласить провести вместе день, Ратха ужасно обрадовалась. Вот с кем действительно можно поговорить о Нарендере — папа в этом абсолютно прав. Всем известно, что бабушка обожает своего внука, а если она так настойчиво зовет к себе в дом Ратху, то, уж конечно, это не случайно. Стала бы она так внимательно относиться к девушке, если бы не считала ее важным для судьбы внука и дорогим ему человеком?
Деви встретила Ратху в саду. Она сидела в своем кресле под бомбаксом — невысоким деревом, которое сейчас стояло без единого листочка, но усеянное крупными, с тарелку величиной, пурпурными цветами.
— Вот смотрю на них, — вместо приветствия сказала она девушке, кивая на него. — Похоже на меня: листьев уже нет, и было бы страшно смотреть на эти голые ветви, если бы не было цветов — моей любви ко всем вам. Я жива только этой любовью, она придает мне силы, да еще делает мое существование осмысленным. Представляешь, как я должна быть благодарна ей за это?
— Не вы, а мы все должны постоянно благодарить богов за то, что вы живете рядом с нами, — с чувством ответила Ратха, питавшая искреннюю симпатию к старушке за то, что она много значила для Нарендера, и ценившая ее человеческое обаяние. — Нам повезло всем, но Нарендеру — больше, чем кому бы то ни было…
— Спасибо, девочка, — улыбнулась Деви. — Особенно мне приятно, что ты говоришь эти слова искренне, а не только из вежливости. Ты напоминаешь мне внука — такая же чистая и естественная.
«Как странно, — подумала Ратха, — Нарендера нет здесь, а все для них обеих вертится вокруг него. Все-таки это удивительно и прекрасно — любить!»
— Я получила письмо от него, — сказала Деви. — Ну-ка прочитай, что он пишет — я забыла очки, а без них мне не справиться с таким мелким почерком.
Ратха не сомневалась, что Деви лукавит — она сама как-то видела, что та без труда читает газету без всяких очков, а уж там шрифт помельче, чем здесь, на этом голубом листочке бумаги. Но она была благодарна Деви за то, что та тактично дает ей возможность узнать, что там с Нарендером.
— «Бабушка, дорогая моя! — начала Ратха и заметила вдруг, как сразу просияло лицо старушки, уловившей в ее старательном чтении интонацию своего внука. — Как я соскучился по тебе, как хочу снова оказаться рядом, чтобы прижаться к твоей руке!»
— Ах ты, мой милый! — пробормотала Деви, стирая слезу. — А я-то как скучаю без тебя…
— «Если бы ты знала, как тут красиво, в этих фантастических горах, таких гордых, таких угрюмых на первый взгляд и таких щедрых и радостных для того, кто научился понимать их, — продолжала Ратха. — Здесь, среди скал, окружающих истоки великой реки, я нашел драгоценный кристалл — волшебную Гангу, и она сразу же заполнила пустоту моего сердца любовью».
— О, Боже, как он хорошо пишет! — с восхищением покачала головой Деви. — Так описать свое свидание с Гангом может только настоящий поэт, правда? Что ты скажешь, Ратха?
— Я тоже в восторге, — призналась девушка. — Нарендер очень талантлив и так тонко чувствует. Кто еще из знакомых юношей мог бы влюбиться в реку со всеми ее красотами и поэтичностью? Я таких просто не знаю.
— Ну, читай дальше, — удовлетворенно сказала старушка, радуясь, что нашла человека, так же высоко, как она сама, ставящего ее ненаглядного внука.
— «Если ты благословишь меня, тогда и ты вскоре увидишь ее светлый лик».
— Это он о том, что привезет мне воду из реки — я просила его и дала специальный сосуд для священной Ганги, — пояснила бабушка. — Испить эту воду всегда было моей мечтой, а уж теперь, перед смертью, я должна это сделать непременно.
— «Остальное — при встрече, — продолжила чтение девушка. — Моим родителям низкий поклон, а друзьям — любовь. Твой внук Нарендер».
— Замечательное письмо, — сказала Ратха, помолчав. — Такое короткое, а сколько сказано…
— И о тебе в нем есть, — лукаво улыбаясь, заметила Деви.
— Где же обо мне? — удивилась девушка.
— А вот здесь, смотри, — старушка ткнула пальцем в строчку, где говорилось о друзьях. — Кто же еще его друг, если не ты? Любовь — это тебе!
— Да? Я и не поняла, — покраснела Ратха, обрадованная этим толкованием слов Нарендера. — Думала, что это так, пустая фраза.
— Скажешь тоже… — Деви даже немного обиделась. — Нарендер не пишет пустых и формальных слов. Если сказано «любовь», так уж значит «любовь».
— Я просто не догадалась, — стала оправдываться Ратха, сердце которой замирало от радости.
— Я и сама бы не догадалась, если бы не знала его так, как знаю, — утешила ее старушка. — Так вот, у меня по этому поводу возникли кое-какие планы.
— Да-а? — протянула Ратха, вдруг почувствовав, что эти планы непосредственным образом могут касаться и ее.
Деви, улыбаясь, смотрела на ее растерянное и счастливое лицо.
— Мы приготовим ему сюрприз. Он вернется — и… — Она подняла голос и замолчала, как искусный конферансье, готовя публику к кульминационному моменту концерта. — И попадет на собственную помолвку.
Ратха вскрикнула и отступила. Магическое слово произнесено, и куда раньше, чем она могла рассчитывать. Неужели это все-таки свершится, и она станет невестой, а потом и женой Нарендера!
То, что слова о будущей помолвке прозвучали из уст Деви, было самым важным во всем этом разговоре. Заговори о ней Джави, это не произвело бы такого впечатления на девушку. Отец Нарендера может желать чего хочет — для самого юноши это не слишком много значит. Но Деви!.. Она-то уж не стала бы готовить того, что идет вразрез с мечтами внука. Наверное, он что-нибудь говорил ей, делился своими переживаниями, и бабушка могла судить о том, что будет или не будет приятно внуку.
Если Деви думает, что угодит Нарендеру, приготовив ему такой сюрприз, — значит, она знает, что делает. Возможно, они с внуком давно уже все обдумали, одна только Ратха не в курсе и мечется в тоске, как он к ней относится, мучается от неизвестности, проклиная свою любовь, которая, как ей казалось, не находит никакого отклика. Так значит, все это — ерунда, он любит ее! Какое счастье, какое чудо ждало ее, оказывается, в этом саду, куда она так долго не решалась приехать, опасаясь быть навязчивой.
Деви легко читала по ее вспыхнувшему лицу чувства, овладевшие Ратхой. «Прекрасная будет пара — мой внук и эта прелестная девушка, — думала она. — Такие красивые, юные, чистые… Может, еще правнуков дождусь!» Эта мысль ее саму очень насмешила и обрадовала — ведь подержать на руках малышей, которые родятся от этого брака, будет просто волшебной сказкой.
Теперь уже ей хотелось поскорей поженить их, просто не терпелось. К чему тянуть, откладывая счастье, когда можно наслаждаться им? Деви знала, как непрочно все на свете, как рушится жизнь, любовь, дом просто потому, что подстерегла болезнь или трагическая случайность. А что остается, когда все уже в прошлом, — только любовь к внукам и воспоминания. Значит, нужно, чтобы было, что вспомнить, к чему вернуться в тяжелое время, когда мир уже не кажется залитым светом.