— Дел! — Тавиш поймал ее у дверей. — Что ты здесь делаешь? Йоан просил не пускать тебя близко.

Почти паника.

— Что происходит?!

Там, на той стороне площади за толпой — высокий помост. Но не плаха, слава богам, два столба, между которыми Йоан привязан за руки. Широкие алые полосы на его спине, уже живого места нет. Кнут со свистом рассекает воздух, так, что кажется, слышно даже здесь. Удар! Резкий выдох. Все тело Йоана вздрагивает и выгибается от боли… Стоять он уже не может, держат только веревки.

— Наказание, — говорит Тавиш. — Ты разве не слышала? Три года изгнания и пятьдесят ударов кнутом. Уже почти все.

— Нет!

У самой Адель подгибаются ноги.

— Ничего, — хмуро говорит Тавиш. — Он крепкий парень, ничего с ним не случится. Майрет потом поможет, она же Олстер… Ничего.

Майрет — жена Джори Харалта, дяди Йоана. И все же…

— Им нужно было немного крови, — Тавиш смотрит на нее, качает головой. — Они бы не успокоились просто так. А это — самое простое. Дел, поверь, это наименьшее из зол. За избавление от проклятья — совсем не высокая цена. Дел… ну, не плачь, что ты… Стой, не ходи туда. Не ходи…

Тавиш не пустил, просто схватит ее и не пускал, попробуй тут вырвись. Не орать же на весь двор. Поэтому она просто рыдала, у брата на груди, зажмурившись, сама вздрагивая от каждого удара.

Потом видела, как все закончилось, Йоана отвязали, дядя Джори, взвалил его на плечо, словно куклу, понес.

Слезы…

Принесли в спальню, осторожно уложили на кровать.

Казалось, на спине живого места нет, кожа содрана начисто… Осторожно промыли раны.

Йоан тяжело дышал, едва не теряя сознание, у него было совсем белое лицо и мокрые от пота волосы… он пытался что-то сказать, но Майрет села рядом, положила ему на затылок руку.

— Хватит, не болтай, — строго сказала она. — Лежи тихо. Дай мне сосредоточиться. Адель, а ты отойди, пожалуйста. Не мешай. Я поставлю его на ноги.

Олстер в девичестве, она знает, что делать.

— Позвонки выбиты… я сейчас поправлю. Адель, скажи ему, чтобы недели две ничего тяжелого не поднимал. Так… сейчас…

Внимательно, по-деловому.

Сначала — проверить кости, не ломано ли чего… «а, вот — два ребра»… нет ли внутренних разрывов, сердце, легкие… «так, в левом легком много крови, сейчас»… Били от души. Говорят, Броди согласились лишь с тем условием, что работать с кнутом будет их человек, иначе, если свои, местные — это вообще не наказание. Свои — пожалеют.

Адель смотрела на все это и понимала, что если бы не Майрет, то он мог бы и не выжить совсем. Страшно…

Когда Майрет закончила, Адель казалось, она сама сейчас упадет без сил.

— Вот и все, — сказала Майрет, тяжело откидываясь назад, убирая со лба прилипшую прядь волос. — Сейчас он будет спать. Пусть спит. Не волнуйся, это не самое страшное, что могло с ним случиться. Теперь уже все…

Все закончилось.

Адель сидела рядом, смотрела на него, и не могла поверить, что теперь уже действительно все. Ничего страшного с ними больше не будет. Они уедут, да, но это, как раз, совсем не пугало ее. Два дня и в дорогу, Йоану дадут время, чтобы прийти в себя.

Уедут вдвоем.

Ночной ветер, снег, летящий в глаза, придорожные трактиры…

Только теперь они оба будут свободны.

Йоан спал, и даже, чуть-чуть улыбался во сне. Уже все.

34. Одна семья

Проснулась, когда он, довольно ухмыляясь, сгреб ее в охапку.

— Дел, я напугал тебя, да?

Такие виноватые глаза, что хочется простить сразу.

И как же она рада!

— Ужасно! — призналась Адель. — Я думала, с ума сойду. Почему ты мне сразу не сказал? Как ты?

— Спина чешется, просто невозможно. Но в целом — хорошо. А ты?

Вид у него действительно был вполне бодрый, даже щеки порозовели.

— Ты полночи стонал, вообще в себя не приходил, горячий, мокрый… Я уже не знала, что думать. Майрет сказала, что жар — это нормально при таком быстром восстановлении. Но Йоан… У меня просто сердце разрывалось…

Она шмыгнула носом.

Он же уснул, нормально, без жара и стонов, только под утро. И только тогда Адель уснула вместе с ним, немного расслабившись.

— Все хорошо, — потянулся к ней, поцеловал. — Сейчас утро или вечер?

— Вечер, кажется. Я ведь тоже спала…

Он тихо усмехнулся.

— Сейчас посмотрим.

И даже раньше, чем она успела его остановить, сел на кровати. Сдавленно охнул, зажмурившись…

— Йоан… Тебе надо лежать.

— Не надо. Сейчас… Уже все.

Он явно собрался с силами и поднялся на ноги.

Постоял немного на месте, сделал несколько осторожных шагов. Повернулся к ней.

— Сейчас умыться, — сказал он, — и пойти, поискать чего-нибудь поесть? Как думаешь? Может, как раз к ужину успеем?

Адель не выдержала, засмеялась.

Вылезла к нему…

Боги, его и обнять-то сейчас страшно.

Он обнял ее сам, прижал к себе. Адель даже показалось, он сейчас и на руки ее подхватит…

— Тихо, тихо! — она едва не дернулась назад. — У тебя спина! Позвоночник… Майрет сказала, две недели ничего тяжелого не поднимать!

— Ты очень легкая, — усмехнулся он.

— Вот уж нет! И вообще! Нам с тобой ехать через два дня! Там никаких Олстеров не будет! Что я буду делать, если у тебя прихватит спину по дороге?

— Дел! — он крепко обнял ее, чуть покачиваясь из стороны в сторону, словно баюкая. — Какая же ты смешная. И очень хорошая. Я люблю тебя. И обещаю, что не буду пока тебя поднимать, не волнуйся. Но на ужин-то мы пойдем, правда?

Последнее — с надеждой. Как можно с ним спорить?

Первое, что Адель услышала еще в дверях — веселый звонкий девичий смех, словно серебряный колокольчик. И мужской смех тоже, такой знакомый, но сразу не понять… Им там, в обеденном зале, очень весело.

Даже немного обидно стало, пока они там умирают и сходят с ума, тут веселятся. Как можно веселиться?

— Не бурчи, Дел, они отличные люди. Разве у них есть повод для траура?

— Что? — Адель даже не сразу поняла, о чем он.

— Я читаю мысли, — пожал плечами Йоан. — Иногда даже читать не надо, твоя мысль висит у тебя над головой, словно грозовое облачко, так, что от нее сложно отмахнуться.

Очень хотелось обидеться и на него заодно, но не получалось.

— А вот и он! — Джори Харалт поднялся со своего места. — Я же говорил, что запах жареной баранины поднимет его с постели! — подошел, очень осторожно обнял его за плечи. — Как ты? Мы волновались за тебя.

— Хорошо. От баранины я бы не отказался.

— Адель, проходите, садитесь с нами. Вам удалось хоть немного поспать?

— Йоан, как твоя спина? — спросила Майрет.

— Доброе утро, принц-защитник! Ты же только проснулся? — это Тира Иннс. Она тоже вскочила с места, подбежала, обняла, потрепала по волосам, словно мальчишку. Он и выглядел мальчишкой рядом с ней, ниже почти на ладонь. Но даже при своем росте — Тира ослепительно красива, изящна, и каждое ее движение — словно танец. Ревность чуть уколола Адель…

Она почти не видела Тиру после турнира, но это скорее от того, что ее не выпускали, сначала обвинения, потом все это… Йоан что-то рассказывал он ней, они, считай, выросли вместе, почти брат и сестра, Иннсы и Харалты всегда были близки. Рассказывал, что Тире нет равных в стрельбе из лука, она всегда вместе с братьями, у нее их трое, и даже успела поучаствовать в небольшой войне за морем, теперь гордится настоящим боевым шрамом под ребрами… На счет шрама… нет, про это Адель не хотела и думать сейчас, не важно…

— Мы все так волновались за тебя, — сказала Тира.

— Так волновались, что даже есть не могли? — усмехнулся Йоан.

— На самом деле, мы собрались тут в первый раз, — Роналд не стал подходить, но вид у него тоже был довольный. — Майрет заходила к вас днем, сказала, что оба спите обнявшись, и все хорошо. И, значит, нам тоже можно расслабиться.

Рон волновался?

Адель только сейчас, наверно, поняла, как сильно благодарна Рону. Он отпустил ее. Дважды. И в том будущем, которое не случилось, и в том прошлом, которое случилось уже, в зале Совета. Хотя мог бы настоять на своем. Потребовать свое.