— Светло… Нам пора ехать, да?

— Еще нет. Не торопись…

Не хотелось даже шевелиться. Волнительно… до дрожи. Она же так и спала, прижавшись щекой к его груди. Слыша, как бьется его сердце, чувствуя дыхание, запах его кожи… И собственное сердце вдруг начинало колотиться чаще…

Нет, тем утром в лесу она уже спала с ним под одним плащом, обнявшись. Но не так…

Слышно, как потрескивает огонь.

— Камин… — сказала совсем тихо, голос отчего-то не слушался.

— Я проснулся, решил разжечь. Так теплее.

Сердце колотится.

Она ведь… она его жена… почти… все клятвы уже произнесены, осталось только… она сама хотела… сама…

Йоан потянулся, осторожно поцеловал ее в лоб. У него были такие теплые, немного сухие губы.

— Хочешь, принесу что-нибудь на завтрак? А то все вчерашнее я уже съел, — тихо предложил он, но в голосе, таком вдруг низком, немного вибрирующем, было совсем иное.

— Нет, — Адель крепче прижалась к нему. — Не сейчас. Ты… просто… побудь немного со мной.

Дыхание сбивалось.

Волнение… Не страх, нет, Йоан никогда не обидит ее, не сделает ничего плохого. Все хорошо. Волнение. Предвкушение даже… И все же, страх. Первый раз.

Он осторожно, кончиками пальцев, гладил ее спину, почти затаив дыхание.

Она подняла глаза. Дотронулась до его волос… такие мягкие, чуть волнистые… до его щеки… шрамы…

— Я страшно выгляжу, да? — тихо сказал он, неуверенно усмехнулся.

Адель покачала головой.

— Ты очень красивый, и я очень тебя люблю.

Тогда он усмехнулся уже по-настоящему, от души.

— Ну, красивым я никогда не был. Ни лица, ни роста нормального… Даже удивительно, за что ты могла меня полюбить?

Он честно улыбался.

Ее пальцы на его шее… сверху у подбородка колючая щетина… теплая кожа, прямо пальцами чувствуется, как под кожей бежит кровь… сзади можно почувствовать позвонки у основания шеи. Все это так удивительно и волнующе… она никогда еще…

За что?

— За тот веник из таволги, — сказала она. — Я почти ненавидела тебя за него, но это были лучшие цветы в моей жизни. За то, что вступился перед отцом, не испугался. За то, что готов был помочь. За гром и молнии. За выбитую дверь…

Пальцами по шее, на плечи, на грудь… сквозь тонкую рубашку отчетливо слышалось, как колотится сердце, едва поспевая… И почти дурея от собственной смелости — обеими руками под рубашку, прикоснуться к нему… ладонями… прижаться…

Страшно… Сейчас? На мгновение показалось, она еще не готова.

— Дел… — выдохнул он, целуя ее, так, что захватывало дух. — Значит, заявить на меня права, да? Я готов. И готов отдать все долги твоему деду, прямо сейчас. Надеюсь, он будет доволен!

Он смеялся.

— Ах, ты! — она толкнула его в плечо. Невыносимо! Долги деду! Сволочь! Как он может?!

И смеялась тоже, чуть нервно… и, наконец, расслабившись.

Все хорошо.

И от этого смеха все волнение, и все страхи разом ушли, словно и не было. Вся неловкость… Осталась только невыносимо горячая волна, поднимающаяся изнутри. Огонь. Страсть. Да! Желание получить его всего, прямо сейчас! А он уже почти стащил с нее сорочку, и целовал ее. Сейчас! Уже ничего в мире больше не имело значения. Только его прикосновения и его поцелуи…

Где-то там, потрескивал огонь.

Осенние дни так коротки.

Они думали выехать еще в тот же день, но когда очнулись и вылезли, наконец, из кровати — начинало темнеть. Не ехать же ночью?

Еще хоть немного времени…

Представить, что им некуда спешить, что впереди вся жизнь, и никто, и ничто не может им помешать. Вдвоем, рядом.

Потом они спустились вниз обедать…

Адель так смутилась, заметив, что хозяйка с понимающей ухмылкой смотрит на нее. Невольно вспомнила, как скрипела кровати, и она, кажется, даже кричала… да? О, боги… Приличная девушка не должна…

Да и плевать. Она вообще не девушка. Женщина. Жена. Это ее первая брачная ночь. Пусть и днем, но так вышло. Она имеет полное право. И не обязана никому ничего объяснять. И вообще, она принцесса теперь, ее муж наследный принц, пусть даже этого не знает никто. Адель Бреннан.

Плевать.

Ее право и ее счастье.

Гордо улыбнулась хозяйке в ответ. Та кивнула. Подошла.

— Милорд, миледи, не желаете рябчиков с яблоками в меду? Только сегодня муж с охоты принес, специально для вас!

Йоан желал. И рябчиков, и рагу, и телячьи колбаски, и еще вот пирог у вас был? Его тоже. Адель смотрела на него, смотрела как он ест — так не спеша, аккуратно, элегантно даже, как подобает принцу, пусть и одной левой рукой. Но, в тоже время, наверно, за троих. Не могла понять, как в него, такого худого, столько влезает. Нет, она тоже была голодна, последний раз ела вчера утром! Но…

Она помнила, каким видела его еще несколько дней назад во дворце — осунувшимся, совсем серым. И сейчас! Силы возвращались. И пусть не сила древней крови, позволяющая читать мысли, видеть будущее, сходу отшвырнуть огромного кабана одной рукой. Всю ту силу он отдал. Ради нее. Но сейчас просто, по-человечески… Это очень важно.

Казалось даже, еще немного, и она не удивится, если отрастет правая руку. Чудо… И она когда-то даже слышала истории, как кому-то из Олстеров такое удавалось.

Так хотелось верить, что все страшное уже позади.

Но чуда, конечно, не будет.

Три с половиной месяца, сказал Йоан. Ближе к концу зимы… Да. Очень спокойно сказал, словно все это не о нем.

И, все же, три с половиной месяца у них есть. И можно не думать ни о чем. Боги их защитят. Вот сейчас до Андруса, в горы, там есть небольшой домик в стороне от перевала. Если она хочет, можно даже успеть добраться до южных островов, там теплые реки и Адель сможет попробовать себя. Денег у них хватит, можно не волноваться.

От этих мыслей пробирал холод.

Решимость уходила водой в песок.

Хотелось верить, что все хорошо… хоть на несколько дней поверить в это.

Вечер, ночь, и снова в дорогу.

Боги богами, но не стоит искушать. Им пора.

А утром, одеваясь, видела, как Йоан пытается справиться с застежками на куртке одной рукой. Но что-то пошло не так, у него не выходит. И это безумно выводит его из себя, но он пытается снова и снова, молча, стараясь даже не показывать вида… Сразу, без вопросов, мотает головой — нет, он сам, ему не нужна помощь. Все что угодно, кроме жалости.

Главное — не забыть, зачем они здесь.

Роналд догнал их через пять дней.

Придорожный трактир в предгорьях, он собирались в дорогу.

Йоан вышел первый на крыльцо, она за ним…

Раннее-раннее утро.

— Назад! — Йоан рявкнул так страшно, что Адель дернулась назад, уже почти было подчинившись, не задумываясь.

Зазвенела сталь. Он выхватил меч.

И тогда Адель увидела Рона. Он стоял почти у порога, тоже с обнаженным мечом в руке. Огромный, черный, словно демон, явившийся по их души.

Нет!

— Нет! — закричала, вцепившись в плечи Йоана что есть силы. Что ей делать?

— Ко мне! — велел Рон. — Иди ко мне, Адель! И тогда никто не умрет.

— Ты опоздал! — хотела спокойно, но вышел почти истеричный крик. — Опоздал! Я его жена! Я никуда с тобой не пойду! Мое место здесь!

— Я не отдам ее, — сказал Йоан холодно, дернув плечом, пытаясь стряхнуть руки Адель. — Иди в дом, Дел.

Ей казалось, если она сейчас Йоана отпустит, то они просто поубивают друг друга. Рон убьет его. Безумие думать, что Йоан сможет справиться. Левой рукой, лишившись всей своей силы. Обычный человек против принца древней крови беззащитен. Рон всегда был одним из лучших воинов. Но Йоан не отступит, и просто умрет здесь на месте сейчас.

Рон ждал. Ярость наполняла его. Но еще больше…

Черная волна поднималась.

Аура… все могущество драконов Броди в полную силу. Ужас. Черный ужас. Целые армии обращались в бегство…

Адель поняла, что трясутся колени, ладони начинают потеть. Она закрылась. Закрылась от него наглухо, так крепко, как только могла. Но ужас просачивался сквозь ее защиту словно вода. Хотелось упасть на колени, хотелось забиться в самый дальний угол, разрыдаться, сделать все, что Дракон прикажет. Прямо сейчас…